Вместо того чтобы, как остальные, сломя голову бежать вперед, я неспешно перехожу от одного растения к другому, открывая для себя всё новые и новые свойства каждого из них, и что ещё удивительнее, свойства их сочетаний и пропорций. У меня в голове словно бы открывается целый новый мир, в котором все эти травы занимают каждое своё нужное место.

За полчаса я набираю полные карманы различных трав, корешков и листочков, делая это почти неосознанно, как будто повинуясь какому-то непреодолимому зову.

Так вот что такое наследие моей матери… Это не только кольцо и странная книга с пустыми страницами. Теперь я вижу, как дар, переданный мне, раскрывается передо мной во всём своём великолепии, и сердце моё захватывает невероятная сила благодарности. Теперь, здесь, я вижу отчетливо, чем мой дар яувляется на самом деле.

Я настолько углубляюсь в собственные мысли и в изучение тысяч голосов и форм растений, что на какое-то время полностью забываю о том, где я нахожусь и зачем я здесь. Однако совсем скоро меня выводит из моего созерцания леса душераздирающий крик одной из девушек.

Он разносится по всему лесу, теряясь в ветвях деревьев. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, пытаясь понять, откуда доносится крик, и тут он доносится вновь, в этот раз ещё громче и страшнее.

Я срываюсь с места и бегу что есть сил в ту сторону.

Чем ближе я подбегаю, тем отчётливее слышу. Теперь крик переходит в едва слышный стон. Гораздо громче этого стона — рычание зверей.

Две дымчатые рыси с огромными клыками повалили одну из девушек на землю. Одна из рысей впивается девушке в плечо, другая как будто готовится прыгнуть на нее, оскалив страшную пасть.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шепчет девушка, закрываясь руками от оскаленной пасти дикой кошки. По её лицу струятся слёзы, а рот искривился в гримасе ужаса и боли.

Я выступаю вперед, так что рыси теперь могут видеть меня.

— Отпустите ее, — приказываю я им, надеясь, что то, как я приручила волка сработает и с этими зверями. Вот только если бы я знала, как я сделала это тогда…

Вторая рысь, которая уже было готовилась разодрать девушке плечо, с изумлением преводит на меня свои золотые глаза и разжимает зубы. Кровь струится по ее клыкам и она начинает яростно рычать на меня.

Кошки яростно шипят и пытаются зайти мне за спину. Похоже, то, что получилось с волком в тот раз, теперь по какой-то причине не работает. Колючий ужас пробирает все мое тело, и я делаю шаг в сторону, не сводя глаз с двух свирепых зверей, оскаливших свои пасти на меня.

Девушка все еще лежит на земле и, закрыв лицо руками, едва слышно всхлипывает и зовет маму. Совсем молодая, ей не больше восемнадцати лет, волосы заплетены в красивые косы, нежно-голубое платье разодрано страшными когтями. Если бы я не появилась, спустя минуту эти безумные твари разорвали бы ее.

Когда я отхожу чуть дальше, рыси начинают терять ко мне интерес. Похоже, хотя чары и не работают, они чувствуют исходящую от меня угрозу и предпочитают вернуться к понятной добыче, которая уже повержена.

— Стоять! — громко говорю я, но кошки лишь огрызаются. И тогда я вдруг понимаю, что нужно сделать.

Я снимаю кольцо с пальца, и вдруг с меня словно бы слетает огромный груз, который я несла всю дорогу. Звуки становятся еще ярче, запахи и цвета леса настолько сочные и прекрасные, что у меня перехватывает дух. Словно пелена спадает с меня, и я не в силах сдержать улыбку от неожиданности. Удивительно, как я уже успела привыкнуть к тому, что кольцо у меня на руке, привыкнуть к постоянной боли и тусклой реальности, которая окутывает меня бледной вуалью вместе с действием чар.

— Я сказала стоять! — повторяю я, сама удивляясь тому, какая сталь звучит в моем негромком призыве.

Сначала одна кошка, а за ней и вторая, разворачиваются и прижимают уши. Одна из кошек, та, что побольше, издает жалобное мяуканье и отбегает в сторону, словно ошпаренная. Вторая поджимает хвост и оглядывается по сторонам, словно не знает, что делать.

— Иди сюда, — говорю я ей и с изумлением наблюдаю за тем, как она, поджав хвост, подходит ко мне и ложится у моих ног. Видя это, вторая кошка огрызается и бежит наутек, как будто за ней гонится стая бешеных собак. Она ломает ветки на своем пути, и спустя мгновение от нее не остается даже следа.

Я наклоняюсь и заглядываю другой кошке в глаза. Ее уши все еще поджаты, она едва слышно стонет, словно извиняясь передо мной.

— Ты не виновата, — говорю я тихонько, прикасаясь к ее шерсти. Я вижу, как ее натаскивали на то, чтобы бросаться на людей, с самого раннего возраста заставляя испытывать ярость к людям. Картины того, как душу этого несчастного животного ломали ради забавы, проносятся перед моим внутренним взором, складываясь в единую картину бесчеловечной жестокости. Эти кошки по своей природе не агрессивны и нападают на людей только в том случае, если под угрозой их потомство. Но люди специально разжигали в них злобу и ненависть ко всему живому, просто ради забавы.

— А теперь беги отсюда и не трогай людей, — говорю я кошке, но она остается лежать на месте возле моих ног. Ее когти осторожно царапают мою обувь, и я понимаю, что теперь она считает меня частью своей кошачьей семьи.

Я поспешно надеваю кольцо, видя, что девушка пытается встать. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-то видел меня в моем истинном обличии. С сожалением прощаюсь с сочными красками мира и снова встречаю мрачную пелену перед глазами.

— Ты можешь встать? — спрашиваю я девушку, подходя к ней.

Она отрывает руки от лица и смотрит на меня.

— Как ты отогнала их? — стонет она. Ее рот кривится от боли, и я боюсь смотреть на ее рану на плече.

— У моего отца был егерь, он научил меня обращаться с лесными зверями, — безбожно вру я, — так что я могу найти общий язык с любым зверем.

— Даже с драконом? — спрашивает она, снова пытаясь подняться.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Дарина, — отвечает она и тут же, прикоснувшись к своей ране на плече, громко вскрикивает.

— Лучше не трогай, — говорю я. — И даже знаешь, лучше не смотри туда.

— Какой ужас, — всхлипывает она. — Я теперь буду уродиной! И я потеряла половинку от своего знака…

Она всхлипывает и начинает шарить руками в траве. Встает и бредет по зарослям. Кровь капает с ее плеча и пропитывает нежно-голубое платье.

— Плевать на знак, — говорю я. — У тебя идет кровь, и если ее не остановить, будет хуже.

— Я должна найти его, я должна выиграть, понимаешь ты? Тебя и так заприметили. Я видела, как смотрит на тебя Ивар. Даже королю ты понравилась.

В голосе девушки звучит неподдельная злость и ярость.

— На твоем месте должна была быть я! А теперь я вылечу с отбора и буду покрыта позором до конца дней, мои родители не простят меня…

— Пойдем, я отведу тебя обратно, — говорю я. — Ты можешь потерять слишком много крови и умереть здесь, если останешься.

— Нет, — мотает она головой, утирая слезы. — Я никуда не пойду, я буду искать. Я не могу сдаться.

Я вздыхаю. Последнее, что мне сейчас нужно, это утирать слезы этой несчастной. Но бросить ее здесь одну я не могу. Кто знает, какие еще звери были выпущены в этот лес. По отдаленным крикам на самом краю слышимости, я утверждаюсь в том, что король выпустил сюда не только этих рысей, но и еще кого-то, возможно, даже похуже.

— Проклятый подонок, — шиплю я сквозь зубы.

— Кто? — удивленно смотрит на меня Дарина.

— Никто, — говорю я, внимательно оглядывая утоптанную траву вокруг.

— Что ты делаешь?

— Ищу твой знак.

— Зачем?

На лице ее появляется искреннее изумление.

— Не задавай глупых вопросов, — говорю я, чувствуя нарастающее внутри раздражение. На нее, на короля, на этот бесчеловечный отбор и на саму себя за то, что не смогла найти способа лучше вызволить моих девочек.

Тут я вижу, как в траве блестит что-то яркое.