— Я смотрю, ты сегодня мрачнее, чем обычно, дружище, — не обращает он внимания на мои слова.

— Я бросил пить обезболивающее зелье, — говорю я. — Чувство такое, словно мои кости дробят молотами на кузнице.

— Я начинаю всерьёз беспокоиться о твоём здоровье.

— Беспокойся о своём, друг мой, — говорю я и хлопаю его по плечу. — Со мной всё будет в порядке. Нужно только закончить этот проклятый отбор.

— Король только входит во вкус.

— Я как раз иду к нему. И ты прав, нужно загладить вчерашний инцидент. Иначе останется нехороший осадок. С Маркусом нужно дружить, а не враждовать, ведь он наш король, не так ли? А короля не выбирают.

— Всё верно.

Ридли даже немного приоткрывает рот, видя, что я опережаю его собственные мысли, которые он, кажется, как раз хотел мне высказать.

— Не переживай, я понимаю, как тебя всё это заботит, и вообще. Я хотел поблагодарить тебя за твои хлопоты. Ты настоящий друг. Как бы скверно я себя ни вёл, ты всегда находишь для меня доброе слово и капельку любви в своей просторной душе.

Ридли прищуривается.

— Что-то необычные для тебя речи. Либо ты что-то задумал, либо у тебя, наконец, начинает проклёвываться совесть. И то, и другое, скажу честно, меня пугает.

— Пойдём, пугаться нечего.

Я увлекаю Ридли за собой, и мы вместе входим в зал, где расположился король. Кажется, у него теперь идёт третий завтрак. Всё время ест. Сколько же влезает в его бездонную глотку? Была бы его воля, он бы, наверное, сожрал всех нас и не поперхнулся.

— А вот и наш хозяин, — рокочет Маркус II, — какая радость видеть тебя, князь!

Кажется, сегодня здоровяк в прекрасном расположении духа. Это хорошо. Это мне на руку. Нужно помнить о том, чтобы постараться изо всех сил и стать его другом.

— Иди сюда, садись рядом, Ивар.

Когда я подхожу ближе, он морщится почти так же, как Ридли.

— Выглядишь припаршиво. Словно…

Я прикрываю глаза, готовясь к тому, какое ещё унизительное сравнение выдумает король. Он щёлкает пальцами, подбирая слова, пока я сажусь в кресло рядом с ним.

— Как барсук, которого переехала телега! — наконец изрекает король и хохочет над своей шуткой. Челядь смиренно подхихикивает. Все, кроме инквизитора, который стоит по левую руку стола, спрятав руки в свою мантию. Он смотрит серьёзно и кажется, кривит губы, что трудно понять из-за бороды.

Снова пытаюсь вспомнить, где я мог видеть его лицо. И тут по спине пробегают мурашки. Точно. Я видел его в монастыре. В том самом месте, где умерла моя жена. Он щурится, глядя на меня, и слегка улыбается, а потом отводит глаза, явно не потому, что не выдержал моего взгляда.

— Не смотри на моего инквизитора таким волком, — говорит король. — Он зарекомендовал себя с наилучшей стороны. И епископ особо его нахваливал, говоря о том, какая он выдающаяся личность.

— Да, ваше величество, — говорю я задумчиво. — Нет ни малейшего сомнения, что личность и правда необычная.

Помнится, я обещал разбить его голову о камни древнего монастыря, если он не сойдёт с моего пути. Что же, с пути он сошёл, а теперь он здесь. Что это — просто совпадение или он что-то знает? Как это может повлиять на меня? Что если он общался с моей женой? Что если она рассказала ему правду?

Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Ничего не произойдёт. Беспокоиться не о чем. Никто ничего не знает. И никогда не узнает. А если кто-то захочет рассказывать небылицы, тому я быстро укорочу язык. Но почему он так смотрит на меня?

— Признаюсь, твой отбор меня очень веселит и бодрит, князь. Мне очень нравится. Идея была просто чудесная. И знаешь, я думаю последовать твоему примеру и закатить в следующем году отбор для себя. Думаю, моя жена, покойница, простит мне такую дерзость. Как твоя достопочтенная покойная супруга, уверен, простила тебя там, на небесах, за то, что ты решил найти ей замену.

— Она была бы счастлива, — говорю я. Она сама попросила меня перед смертью, когда лежала без сил, чтобы я не был один, чтобы нашёл кого-то. Именно поэтому я и устроил это всё. Вы знаете, она была очень набожной и всегда хотела угодить богу.

Король кивает, слушая моё враньё, и глаза его всё больше разгораются.

— Те девчонки, что ты набрал, весьма сочные, весьма неплохие. Я надеюсь, что и для меня остался кто-то достойный в королевстве. Одна мне особенно приглянулась. Как её… Андреа… Нет. Адриана. Точно! Очень хороша. Клянусь, если она проиграет и выживет, я возьму её на свой отбор.

Он хлопает в ладоши, а я улыбаюсь, скрывая внутри себя желание выхватить нож и воткнуть в горло здоровяку.

Элис (Адриана)

Служанки суетятся вокруг меня, заботливо натягивая платье и поправляя каждую его деталь. Я стою в центре комнаты, чувствуя себя словно кукла, которую готовят для выставки. Руки служанок ловко и быстро закрепляют шнуровку корсажа, привычно расправляют каждую складку юбки. От их прикосновений я чувствую привычную боль, но стараюсь не показывать её.

— Какое изумительное платье! — восхищённо восклицает Анна, одна из служанок, которую я помню ещё по прежней жизни. От этого мне ещё тяжелее выносить эти приготовления к ужину с королём. Она нежно касается кружева на корсаже. — Клянусь, вы сегодня затмите всех, сударыня. Вы так красивы… С вами могла бы посоперничать только покойная леди… Ой, что-то я заболталась.

Она прикрывает рот рукой, а я переглядываюсь с Клем, которая стоит чуть поодаль и поджав губы следит за работой служанок.

— Действительно, — подхватывает другая служанка, чьего имени я не запомнила, поскольку раньше я её не знала. Она поправляет мои волосы. — А это платье и причёска сразят всех наповал, даже короля, я клянусь вам.

Я слышу их слова, но они кажутся мне далёким эхом. Взгляд мой рассеян, и я стараюсь не встречаться с ними глазами. Все мои силы уходят на то, чтобы не застонать от боли.

— Слишком туго затянули? — участливо спрашивает Анна, очевидно всё же заметив, что мне не по себе.

— Нет, всё хорошо. Просто… Я неважно себя чувствую, не обращайте внимания.

— Мы уже почти закончили. Вот, взгляните, последний штрих. Это украшение просто идеально для вас, — Анна бережно прикалывает брошь к корсажу. — Вы будете блистать на ужине, как звезда на небе.

Я ловлю взгляд Клем и вижу, что даже она, похоже, впечатлена моим внешним видом.

Я улыбаюсь из вежливости, но внутри меня нет радости. Я чувствую, как напряжение и тревога сжимают сердце. Эта красота ничего не значит для меня.

Мария слегка наклоняется, чтобы лучше увидеть, как ложится подол юбки.

— Вы чудесны, — наконец, выдыхает Анна и отходит на пару шагов, чтобы оглядеть меня.

— Спасибо, — тихо отвечаю я, стараясь, чтобы моя речь звучала естественно и безмятежно. С неприятным предвкушением приходится впустить в сознание мысль, что эту роль мне придётся играть до ночи, пока будет идти ужин. Вот если бы удалось ускользнуть пораньше, скрыться от всех глаз, затаиться, передохнуть хоть немного, отойти от переживаний и от боли, сдавливающей голову…

Но, похоже, я слишком многого желаю. Я должна играть эту роль столько, сколько потребуется, другого выбора у меня нет.

Я кружусь и улыбаюсь, чтобы продемонстрировать им себя во всей красе, а внутри меня в этот момент всё словно взрывается от тоски. Да, я прошла дальше, но не приблизилась к цели ни на шаг. Блэйк обещал узнать о дочери, но я не смела надеяться, что у него что-то получится. После того как треть участниц выбыла только после одного испытания, я всерьёз начала опасаться, что могу вылететь куда раньше, чем ожидала.

И что тогда будет? Я буду вынуждена покинуть замок, отправиться вместе с Клодом в своё вымышленное обедневшее имение рода де Вьяр. Завтра уже новое испытание, а я совершенно опустошена уже после первого, где погибло три участницы и выбыло ещё две.