— Ты ведь сделаешь так, чтобы она прошла второй этап, папа? — спрашивает Лили. — Пожалуйста.

Ивар

— Ты ведь сделаешь так, чтобы она прошла второй этап, папа? — спрашивает Лили. — Пожалуйста.

Проклятье. Я вижу, как горят глаза малышки. И как мне объяснить ей, что её отец не всесилен? До боли сжимаю зубы от досады.

Я привёл Адриану сюда, чтобы она познакомилась с моей дочерью, чтобы убедиться наверняка, хотя мне и не требовалось убеждаться в очевидном. Видно, как белый день, что Лили девочка понравилась. Я боялся, что Лили будет смущена, не захочет видеть Адриану рядом. Но похоже, проблема не в ней. Чего я не ожидал, так это реакции Адрианы.

Она отворачивается от малышки, старается не смотреть на неё и всё время трёт глаза, как будто действительно плачет. Да что с ней такое?

— Не всё в этом мире в моих силах, дочка, — говорю я, укутывая малышку в одеяло. — Будем молиться богам, чтобы ей сопутствовала удача, и тогда она сможет погулять с тобой, и вы будете гулять сколько угодно.

— А можно Адриана мне почитает? — спрашивает Лили.

Я перевожу глаза на Адриану и поднимаю брови вопросительно. Ивар Стормс, привыкший приказывать, волнуется, согласится ли девчонка почитать сказку? Размякло не только моё тело, но и мой дух.

Стоит ли мне беспокоиться? Какая разница… Почему-то рядом с Адрианой всё кажется уже не таким важным, все вещи, что не связаны с нею. А то, что дочка так странно и стремительно прониклась к ней симпатией… Это ли не знак свыше?

Не верю во всю эту чушь, но Лили не так-то просто сходится с людьми. Мне пришлось сменить десять нянечек, прежде чем удалось найти подходящую. А тут... Похоже, она прониклась к Адриане с первого взгляда. Чудо, не иначе.

Но почему её руки дрожат? Она что, не любит детей и всё это ей неприятно? Пытаюсь понять по лицу Адрианы хоть что-то, но я, похоже, перестал видеть людей насквозь с некоторых пор.

Дракон недовольно хмурится, но внимательно наблюдает вместе со мной, как Адриана с едва заметной дрожью в руках принимает большую книгу со сказками от нянечки.

«Если она не любит детей, она не сможет стать хорошей матерью ни для Лили, ни для нашего наследника», — читаю я в глазах дракона то, о чём думаю сам, и сердце моё неспокойно трепещет.

«Девочка просто волнуется. Не хочет ударить в грязь лицом перед князем и его дочерью. Всё же очевидно». Я говорю эти слова, успокаивая самого себя. И мне почти удаётся. Но только почти.

— Какую ты хочешь сказку? — тихим голосом спрашивает Адриана, и от сердца сразу же отступает вся тревога. Я слышу в этом голосе такую любовь и участие, что вспоминаю с горечью собственное детство с холодной безразличной матерью и старыми чопорными няньками, которые испытывали к детям в лучшем случае терпеливое отвращение, а в худшем — подлинную ненависть, которую не особенно скрывали, исполняя свои обязанности.

— Я хочу про зайца и соломенную шляпу, — говорит Лили и закрывает глаза.

— Хорошо. Значит, почитаем про зайца.

Смотрю на тонкие красивые пальцы Адрианы, перелистывающие страницы, на её глаза, чудесно красивые глаза, ищущие нужное место. Она больше не дрожит. На лице её едва заметная улыбка. Когда она находит то, что искала, она слегка поднимает брови и переводит взгляд на Лили.

— Готова?

— Да!

Адриана начинает читать детскую сказку, и я чувствую, как по спине моей пробегают мурашки. Она делает это почти так же, как делала моя покойная жена. С таким же выражением, вниманием к деталям и тонким пониманием самых мелких черт персонажей. Я много раз слушал, как Элис читает сказки Лили, наслаждаясь звуком её голоса, и теперь я чувствую то же самое, что чувствовал тогда.

Читая, Адриана то и дело поглядывает на Лили, слушает ли та. Когда она глядит на неё, её губы трогает улыбка, и улыбка появляется в её голосе.

Странная вещь мерещится мне на мгновение. Будто сидит в кресле с книгой в руках не юная Адриана, а моя покойная жена Элис, и я чувствую, как по телу моему прокатывается дрожь.

Непрошенной вспышкой в голове возникает воспоминание. Последнее воспоминание об Элис, когда та ещё была жива. Как она тянула руки к Лили, которую я держал на руках, и просила хотя бы попрощаться с ней.

А я не дал ей этого сделать.

Сглатываю болезненный комок и чувствую что-то странное. Как будто к глазам что-то подкатывает.

Резко встаю и выхожу из комнаты, стараясь не поднимать шума. Адриана продолжает читать, как будто не обращая на меня внимания. Как будто для неё сейчас существует только Лили. Это к лучшему. Это значит, что она не увидела то, чего ей видеть не стоило.

Выйдя из комнаты, прикрываю дверь и прижимаюсь к стене.

По лицу моему струятся непрошенные слёзы.

Чёрт бы побрал эту девчонку. Чёрт бы побрал чувства, что она во мне будит. Чёрт бы побрал меня самого за то, что я так слаб.

Я слушаю гулкий отзвук голоса Адрианы через дверь и тяжело дышу. Всё, чего мне сейчас хочется, это выпить целую бутылку зелья, чтобы забыть свою боль, забыть свою слабость. Всё, чего мне хочется, это рассказать хоть кому-то, что я наделал…

В этом я боюсь признаться даже самому себе. Нет. Это я не сделаю никогда и ни за что. Эту тайну я унесу с собой в могилу.

Элис (Адриана)

Когда я дочитываю сказку до конца, я вижу, что Лили уже уснула. Оглядываюсь по сторонам и осознаю, что в комнате только я и она. Ивара нет, и служанка тоже, похоже, куда-то вышла.

Тихонько закрываю книгу и кладу её на стол. Осторожно подхожу к кровати и смотрю на дочку. В свете свечей её золотые волосы сияют, как драгоценности, и я несколько мгновений любуюсь этой картиной, стараясь запомнить всё в мельчайших деталях.

Наклоняюсь и целую её, поправляя одеяло.

— Спокойной ночи, дочка, — шепчу я и слышу, как она что-то бормочет во сне.

Дверь с тихим скрипом открывается, и в комнату входит служанка. Я невольно вздрагиваю, но она, похоже, этого не замечает.

Момент рассыпается на части. Минута совершенного счастья позади. Но я благодарна даже за эту малость. Как долго я мечтала о том, чтобы просто оказаться рядом с Лили…

Скоро, совсем скоро я заберу её. Её и вторую дочь. Хоть бы Блэйк поскорее разузнал о ней хоть что-то. Мысли о том, что её нет в живых, я не допускаю. Ивар чудовище, но он никогда бы не убил своё дитя… Если только он и вправду не верил, что это не его дочь. Нет. Даже в этом случае он не мог такое совершить. Не хочу даже думать об этом.

— Тебе понравилась Лили? — слышу я голос Ивара, когда выхожу из комнаты. Он кажется странно глухим и болезненным, такой голос у Ивара я никогда ещё не слышала, насколько могу помнить.

— Она настоящий ангел, — говорю я совершенно искренне. — Невозможно не полюбить её, увидев её хоть раз.

В глазах Ивара застыл какой-то вопрос, словно он хочет спросить о чём-то или что-то сказать. Я чувствую это, и от этого мне делается не по себе. Я видела такой взгляд у него раньше всего раз, после тяжёлого ранения, что едва не стоило ему жизни. Что же ранило его теперь?

— Ты ей тоже понравилась, — говорит он и берёт меня за руку, подносит к губам и целует. — Прости, что ввалился тогда к тебе в комнату. Я не хотел быть грубым.

В голосе его звучит какая-то дрожь, что совсем не похоже на него.

— Вы в праве делать всё, что пожелаете, князь, всё, что происходит в замке, в вашей власти.

Он лишь кивает задумчиво.

— Конечно. Всё в моей власти. Всё, что я пожелаю. Но мне интересно, чего желаешь ты?

— Я?

— Да, чего желает Адриана Де Вьяр? Ты так удивляешься, словно никто никогда не спрашивал тебя об этом.

Чего может желать эта девочка? Я никогда даже и не думала об этом, тщательно продумывая легенду её прошлого. Но что в настоящем? Каковы её желания?

— Я хочу быть счастливой. Хочу делать счастливыми близких. И хочу любить и быть любимой.