— Ты чего? Пойдем!

— И бросить ее? — я смотрю в глаза Аманите и пытаюсь высвободиться.

— Смотри, за ней уже идут люди короля и отведут назад, ничего с ней не случится. Из испытания она в любом случае вышла, она разбила свою стекляшку. Или, может, ты тоже хочешь все бросить и вернуться?

Аманита испытующе смотрит на меня. — Пойми меня правильно, я была бы вовсе не против, если бы ты сошла с дистанции, но не таким глупым способом. Пойдем…

— Это место сводит людей с ума, — говорю я, все же давая Аманите увести себя вперед.

— Брось. Она просто переволновалась. Солнце напекло.

— Нет, — качаю я головой, — ты не понимаешь. Местные знают, что это за место. Город не просто так заброшен… Ты наверняка слышала, что это проклятое место, и поверь мне, это не просто слухи…

Марианна, которая все время выжидающе смотрела на то, что я буду делать, досадливо качает головой, очевидно крайне разочарованная тем, что я все же осталась невредима, а потом отворачивается и ускоряет шаг, заставляя своих подружек семенить за ней вслед.

— Я слышала, что половина тех, кто осмеливается войти сюда, теряют рассудок, — говорю я.

— Я думала, это глупые байки.

— Боюсь, что это не так.

— Ну что же, из десяти осталось девять, — мрачно озвучивает Аманита очевидное. — Так что, если верить твоим словам, еще четыре девочки сойдут с ума. Это как минимум.

Я оглядываюсь и вижу, как девушку, что едва не убила меня, оттаскивают назад, к выходу, два рослых солдата. Они делают это торопливо, так, словно за ними гонится стая разъяренных волков. Это люди Ивара, и они явно знают про это место не понаслышке. Девушка продолжает истошно кричать и пытается отбиваться от них.

— Дальше уже никто не поможет, — говорю я. — Никто не осмелится заходить в глубину города.

— Никто, кроме ненормальных, вроде нас, — усмехается Аманита. — Нужно отдать королю должное, он умеет выбирать интересные испытания.

— Для тебя все это словно какая-то игра, — говорю я.

— Это и есть игра, и в ней очень заманчивый приз. Ты говоришь, что половина сойдет с ума. Но я думаю, что здесь все и так уже рехнулись, раз отважились зайти так далеко.

— Они просто не знают. Я думаю, даже король не вполне понимает, что это за место, он не жил здесь…

Я прикусываю язык, спохватившись, что говорю слишком много лишнего. По легенде я из отдаленной провинции и знать про это место должна еще меньше остальных. Но если Аманита и замечает что-то, то не подает вида.

— А для тебя это все что? — спрашивает она.

«Наказание», так и хочется сказать мне, но я останавливаюсь вовремя.

— Я просто хочу выиграть, вот и все, — пожимаю я плечами, — прошлое испытание чуть не убило меня. Это тоже началось не слишком жизнеутверждающе… Это что угодно, но только не игра.

Когда мы, спустя час, или около того, доходим до самой белой башни, почти все уже скрываются внутри. Лишь две девушки не решаются войти, переминаясь с ноги на ногу у входа. Огромные белоснежные двери призывно открыты, и когда мы с Аманитой поднимаемся по ступеням и проходим внутрь, минуя девушек, по спине пробегает холодок. Я понимаю, почему они боялись войти. Весь город был пропитан ощущением тревоги и страха, но здесь, в прохладном и сумрачном нутре башни, это ощущение как будто усиливалось в десятки раз.

Отполированные мраморные плиты пола такие чистые и блестящие, словно это место не было покинуто сотни лет назад.

Я поднимаю глаза и смотрю наверх. Лестница опоясывает всю внутреннюю часть башни, по спирали поднимаясь все выше и выше, прерываясь на каждом этаже и снова поднимаясь все выше. Столб яркого света бьет в прозрачный купол и расходится по причудливой системе отражений, освещая равномерным светом всю лестницу внутри.

Я слышу шаги по ступеням, слышу, как девушки, что успели подняться гораздо выше нас, негромко о чем-то говорят. Несколькими этажами выше замечаю Марианну.

— Если это место сводит половину людей с ума, похоже, что тут все и так уже сумасшедшие, и нормальной была только та девчонка, что пыталась тебя зарезать, — говорит негромко Аманита, поднимаясь по ступеням чуть впереди меня. — Остальные, кажется, в полном порядке, не считая тех двух трусих на входе.

Я на ходу незаметно кладу в рот листья остролиста и чувствую, как напряжение, которое нарастало в голове все это время, постепенно сходит на нет. В который раз благодарю свою удачу за то, что успела найти это средство. Без него мне даже трудно представить, что бы со мной было сейчас.

— Боюсь, все не так просто, — говорю я.

— Дьявольски хочется пить, — говорит Аманита и смотрит на воду в своем сосуде.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Считаешь, они могли налить сюда яд?

— Считаю, что наш король достаточно безумен и жесток, чтобы придумать такую шутку.

— Не все такого мнения о нашем светлейшем, — говорит Аманита и кивает, указывая на кого-то наверху.

Девушка в длинном темном платье с роскошными черными волосами запрокидывает голову и делает глоток из сосуда, держась рукой за перила. Луч света играет на стекле, и я смотрю на нее, затаив дыхание.

— Просто вода! — выкрикивает девушка, вытирая тыльной стороной ладони капли с подбородка, и даже отсюда, несколькими пролетами ниже, можно видеть ее красивую улыбку. — Попробуйте!

Девушка кашляет и делает еще один глоток.

— Обычная вода! — снова выкрикивает она, но не спешит подниматься выше.

Когда мы с Аманитой доходим до нее, я вижу, как она трясущейся рукой судорожно держится за перила. По лицу девушки струится пот, а губы кажутся совершенно белыми, словно от них отлила вся кровь.

— Просто вода, — шепчет она, снова кашляет и делает еще один глоток. В ее сосуде уже остается едва половина от изначального объема жидкости.

Аманита, не обращая на нее внимания, идет вперед и тянет меня за собой

— Ты была права, светлейший все-таки решил сыграть с нами шутку.

Девушка дрожащими руками ставит сосуд на пол, едва не разбив его, и садится на лестницу. Все ее тело трясется.

— Что со мной? — спрашивает девушка, и в ее глазах я вижу застывший ужас. Она хватает меня за платье, словно испуганный ребенок. — Почему так темно?

— Здесь не темно, — говорю я, чувствуя, как меня захватывает страх от одного вида выражения лица этой девушки, имени которой я не знаю. Она цепляется за мою руку пальцами так сильно, что я чувствую сильную боль, но терплю. Оборачиваюсь по сторонам в ужасе, не понимая, что делать.

— Мне холодно, — говорит она. — Очень холодно и страшно. Почему я не вижу ничего?

— Послушай, как тебя зовут?

— Солана, — говорит она дрожащим голосом, и я чувствую, как её хватка постепенно начинает ослабевать.

— Всё будет хорошо, Солана, — говорю я, садясь рядом с ней на ступени и обнимая её за плечи. Слышу, как стучат её зубы. Она пытается что-то сказать, но из её рта вырывается только нечленораздельное мычание.

Что же было там? Что она выпила?

Я осторожно обмакиваю палец в склянку с водой, которую она наполовину осушила, и принюхиваюсь. В нос мне сразу бьёт резкий запах чего-то до боли знакомого, но чего, я не могу вспомнить. Всё внутри меня кричит о том, что это яд. Проверяю свою склянку, и в ней точно такая же жидкость, как в сосуде девушки. Значит, это вещество, скорее всего, есть в каждом сосуде.

— Скотина… — говорю я едва слышно.

— Пахнет сушёными косточками вишни, — доносится до меня голос Аманиты. Я вздрагиваю от неожиданности. Я была уверена, что она давно ушла далеко вперёд, бросив меня. Прислушавшись к своим чувствам, я понимаю, что она права. Я чувствую запах этих косточек и чего-то ещё. Точно! Простая мята.