Когда я понимаю, что все, как завороженные, наблюдают за королем и Марианной, я тихонько покидаю место за столом и скрываюсь в тени колонн, где туда-сюда снуют многочисленные слуги и устремляюсь к восточному выходу, где должен ждать меня Блэйк.

Выйдя на улицу через нужный выход, я оглядываюсь по сторонам. Никого. Лишь шум ветра, крики ночных птиц и стрекот сверчков. Где же Блэйк? Он ведь точно сказал ждать его здесь.

С нетерпением иду вглубь тёмной аллеи, гравий под ногами шуршит почти оглушительно. Стрекот сверчков стихает, и ночная тишина наваливается, как безмолвная лавина тревоги.

— Блэйк? — шепчу я, когда мне кажется, что вижу неясный силуэт.

Чёрная тень отделяется от одного из деревьев.

Я вздрагиваю от страха, но тут же выдыхаю с облегчением, узнавая в тени знакомые черты инквизитора Блэйка. Руки дрожат от холода и страха после того, что я едва не натворила на пиру с королём. Но теперь сердце начинает наполняться радостью от предвкушения. Если то, что он сказал, правда, я увижу её сейчас?

Я всё ещё не могу в это поверить и боюсь обнадёживать себя. Сейчас он скажет, что ничего не получилось, что он её не нашёл, что след оборвался…

Обхватываю себя за плечи, чувствуя в холодном ночном воздухе неясную угрозу. Вглядываюсь в лицо Блэйка, всем сердцем надеясь услышать, что всё правда, что он не обманул и не дал ложных надежд.

Блэйк кивает и мягко говорит:

— Пойдём, я отведу тебя к ней.

От его уверенного, твёрдого голоса ночная тьма перестаёт казаться такой пугающей, и я почти перестаю дрожать. Его слова заливают сердце теплом, заставляя его биться в три раза быстрее.

Он оглядывается, удостоверяясь, что за нами нет слежки.

Блэйк снимает с себя плащ и накидывает мне на плечи.

— Ты совсем замёрзла...

— Спасибо, — говорю я, чувствуя, как постепенно начинаю согреваться.

Поднимаю глаза и встречаюсь с его твёрдым взглядом.

— Я ведь не ослышалась там, в зале? Ты правда нашёл её?

— Ты не ослышалась, Элис, — говорит он.

— Но как ты это сделал? Как нашёл её?

— Я мог бы сделать это куда раньше, но старый распорядитель князя оказался слишком хорошим слугой и никак не хотел раскрывать тайну.

Я не хочу даже спрашивать, что с ним сделали, зная методы инквизиторов, и отгоняю от себя тут же всплывшие в голове непрошенные образы. Я хорошо помню распорядителя, которого когда-то считала хорошим человеком и другом семьи, и помню лёд в его голосе, когда он отправлял меня прочь из замка в монастырь. Другом он был только Ивару Стормсу. Или, точнее, его верным псом.

— Вот, значит, куда он делся, — дрожащим голосом говорю я.

— Он рассказал мне много интересного. Ты удивишься, когда услышишь, чем здесь занимался князь, пока тебя не было. История с убийством кровоеда особенно интересна...

— Распорядитель жив? — спрашиваю я, безо всякого желания узнавать, чем занимался Ивар в моё отсутствие. Но судьба распорядителя Даррена почему-то волнует меня. Я не хочу для него мучительной смерти, хотя он обрёк меня на неё, отправив в монастырь по приказу своего князя.

— Конечно, — отвечает Блэйк. — Такого ценного свидетеля нельзя убивать. Он ещё сослужит нам службу, когда всё это закончится, и ты будешь в безопасности со своими детьми.

— Пойдём, тут недалеко, — говорит он, и мы быстрым шагом устремляемся прочь от замка.

Я едва поспеваю за ним, чуть не спотыкаясь на тёмных дорожках. Его шаги широкие и уверенные, словно он видит в темноте, как кошка, а мне приходится приглядываться, чтобы не наткнуться на что-то и не упасть. Однако когда я спотыкаюсь и едва не падаю, он легко подхватывает меня и удерживает.

— Осторожнее… Я всё время забываю, что не все видят в темноте так же хорошо, как инквизиторы.

Мы идём к отдельно стоящим домам, немного удалённым от основного замка. Здесь живут те, кому не нашлось места рядом с князем: не самые важные гости и те, кто по происхождению не имеет права селиться в самом замке.

Наконец, мы доходим до одного из крайних домов. На втором этаже горит свет, и мне кажется, что я вижу мелькнувшую тень женщины с младенцем на руках.

Сердце подскакивает к горлу. Это то, о чём я думаю? Кто эта женщина, которая держит на руках мою дочь?

Тысячи вопросов взрываются у меня в голове, пока мы с Блэйком поднимаемся по ступеням крыльца. Какая-то ничтожная минута превращается в вечность. Мне хочется взлететь наверх, прорваться сквозь дверь и оказаться на втором этаже прямо сейчас, в эту секунду.

— Этот дом в мое личное владение выделил мне король, он пришелся весьма кстати. Мы пробудем здесь недолго, нас не найдут. Скоро мы покинем это место, — говорит Блэйк и большим ключом открывает тяжёлую дверь, выкрашенную красной краской. Он мягко толкает её и ведёт меня наверх, через безлюдный первый этаж к лестнице. Каждая ступенька отзывается в моей голове одновременно взрывом счастья и тревоги: а вдруг это всё неправда, сон, иллюзия, насмешка Блэйка?

Дверь распахивается, и Блэйк предлагает мне войти в тёплую, уютно освещённую комнату, посреди которой стоит совсем юная девушка с младенцем на руках.

Услышав, что открылась дверь, она поднимает взгляд от младенца и улыбается, но не говорит ни слова.

Я подхожу к ней осторожно, словно она — дикий зверь, которого нельзя спугнуть. Подхожу, не веря своим глазам, но уже зная, что это правда. Увидев дитя, я сразу же понимаю, что это моя плоть и кровь. Я подхожу ближе, и слёзы начинают струиться из моих глаз помимо моей воли. Личико моей второй дочери, которую я видела лишь раз в жизни — в день её рождения — расплывается у меня перед глазами.

Я смахиваю слёзы и касаюсь дочери дрожащими пальцами. Это она, настоящая. Она жива. Она здесь!

— Можно мне взять ее? — говорю я дрожащим голосом безмолвной девушке, она бросает пугливый взгляд на инквизитора и что-то неразборчиво мычит. Только в этот момент я, наконец, понимаю, что девушка нема.

Инквизитор озвучивает то, что я и так уже с неприятным чувством осознаю самостоятельно:

— Князь отрезал язык кормилице, чтобы она не болтала лишнего, если вдруг ей случится покинуть заточение в тайных покоях. Но надо отдать ему должное, в остальном он обращался с ней по-человечески. Если можно это так назвать…

Я принимаю девочку из рук кормилицы и с благодарностью смотрю на нее. Она сразу же опускает глаза и отходит в сторону. Я слышу, как она всхлипывает, но словно завороженная, смотрю на дитя, которому даже не успела дать имени. Смотрю и не могу поверить своим глазам. Только теперь до меня начинает доходить, что это правда, а не иллюзия и не сладкий сон.

— Я боялась, что он убьет ее, он ведь был уверен, что это не его дочь.

— Был уверен, пока не убедился в обратном, — негромко говорит Блэйк. — Он нашел способ выяснить наверняка.

— Если можно было выяснить, почему он не сделал этого сразу?

Я не спускаю глаз со спящей малышки и у меня не укладывается в голове, как можно было не увидеть сходства ее и Ивара. Теперь, когда она чуть подросла, это стало еще более явным.

— Потому что твой муж проклятый идиот, — говорит Блэйк с мстительной усмешкой. — И теперь, думается мне, ему придется заплатить за все сполна.

Блэйк садится в деревянное кресло, отчего оно скрипит под его весом. Инквизитор откидывается на спинку и прикладывает пальцы к прикрытым векам.

— Это единственная вещь, которая медленно останавливает боль, — бормочет он.

Несмотря на слова Блэйка, сейчас мне все равно, что будет с Иваром. Сейчас мне все равно, что он сделал, что еще сделает.

Когда девочка открывает глазки и смотрит на меня, время словно бы останавливается, вся обида и злость словно растворяются под этим взглядом младенца. Она улыбается, словно узнала меня под личиной Адрианы. Я осторожно прижимаю дочь к груди.

Блэйк продолжает что-то говорить, но я хоть и слышу слова, но не как будто не осознаю их смысла. В сердце впервые за долгое время расцветает ощущение такого счастья, что от него кружится голова. Наконец-то она со мной.