Чтобы не возникало сомнений, что я располагаю информацией, компрометирующей высших должностных лиц государства, поясню. Являясь начальником СИЗО-№1, я был и начальником оперативного аппарата этого подразделения. Десять оперативных работников денно и нощно работали по обеспечению органов МВД, КГБ и прокуратуры информацией о преступной деятельности не только лиц, заключенных под стражу, но и тех, кто попадал в поле зрения оперативников на свободе. Все потоки оперативной информации сходились в одном месте — у руководителя СИЗО. И именно начальник или его заместитель по оперативной работе определял их дальнейшую судьбу, решал кому и в каком объеме сообщать сведения, представляющие «оперативный интерес». Так что жизнь научила «фильтровать» информацию и определять своевременность её применения. Скажите, ну кто поверил бы в 2000 году, на пике всевластия Шеймана, какому-то арестанту, «проболтавшемуся» в камере, что ему известны случаи получения взяток в несколько десятков, а то и сотен тысяч долларов некими господами, возглавлявшими лицензионные направления в Администрации президента и в Совете безопасности. Я пока не привожу примеры, в которых содержатся конкретные должности и фамилии. Но вот что говорил по этому поводу предприниматель и бизнесмен Александр Цудиков, ставший когда-то жертвой бессовестной государственной политики, и лично господина Шеймана. Привожу его слова дословно: «Так получилось, что жизнь меня столкнула лицом к лицу с людьми, которые в последствии стали достаточно известными: Гончар, Красовский, Леонов, Старовойтов, Титенков, Кебич, Кудинов, Климов и другие. Люди эти совершенно разные, порой не знакомые друг с другом лично. Встречался я с ними в разных ситуациях и по разным поводам, хотя в основном меня в то время интересовала только моя коммерческая деятельность, поэтому все крутилось вокруг этого. Я был далек от политики, хотя общение с людьми, посвятившими себя этой сфере, разрушило мои иллюзии о государстве, о власти. Не знаю, как это происходит в других странах, но ситуацию в Белоруссии 94-97 годов, на мой взгляд, можно определить, как борьба за финансовые потоки, то есть борьба за деньги и все, что с этим связано. Никакими политическими целями, никакими заботами о народе там и не пахло. К власти пришла группа людей, при чем неожиданно даже для себя выигравших эту борьбу, наглых, беспринципных, жадных, но главное — без „тормозов“. Нет, нам и до них приходилось выплачивать госчиновникам „доли“ и разные разовые выплаты за различные услуги в размерах 100 тысяч долларов и более, например, за получение лицензий. Но с приходом к власти Лукашенко все изменилось. Не знаю, чье это изобретение, но, скорее всего, позаимствовали из опыта криминальной среды. Там это называется „общак“, а чиновники организовали специальные внебюджетные фонды (реально это были просто расчетные счета фирм, подконтрольных, в моем случае, Титенкову), и стали, кроме наполнения своих собственных карманов, активно направлять финансовые потоки в эти так называемые спецфонды. В частности, Иван Иванович Титенков за содействие в нашем нелегком алкогольном бизнесе предложил до 30% от прибыли перечислять на особые счета. Кто этими счетами распоряжался, на что тратились эти деньги пока не известно широкой общественности. Но особенно активизировались чиновники накануне различных выборов и референдумов. Нас просили предлагать помощь своим знакомым коммерсантам взамен за покровительство и доступ к различным льготам „всего“ за 10% или „кто сколько может“. На мой взгляд, главными поставщиками средств в „общак“ или во внебюджетные фонды, как это принято официально называть, были структуры, подконтрольные Титенкову. Конечно же, чиновники, контролирующие эти структуры, тоже жирели. Но была еще одна группа людей, доведенная прежним руководством страны, в частности, правительством Кебича, до нищенского существования, — это органы внутренних дел и другие силовые структуры. Какие только услуги они не предлагали коммерсантам в надежде заработать хоть какие-то деньги: охрана объектов, сопровождение криминальных грузов и так далее. При чем за гроши. Они смотрели на зажравшихся чиновников, и, естественно, их все происходящее не устраивало. Зарождался новый „клан“, причем дерзкий, решительный и главное — имеющий большие полномочия и возможности. Линия борьбы между кланами прошла между Виктором и Иваном (так белорусы назвали руководителей высшего ранга страны Шеймана и Титенкова). Мне и моим партнерам по бизнесу не повезло, мы оказались на этой самой линии, при чем и те, и другие просили по 30% от прибыли в обмен за покровительство и практически бесконтрольную деятельность в нашей сфере, т.е. в сфере переработки зерна в спирт и в дальнейшем производстве из него водки. Интересно, что линия разделения сфер влияния прошла не только между различными структурами, но и внутри некоторых из них. В частности, в налоговые службы были внедрены (прикомандированы) работники милиции, причем в ранге заместителей начальников налоговых инспекций, которые возглавили соответствующие отделы налоговой милиции. Это уже была не линия, а настоящий фронт. Война шла на всех уровнях, в ход шло все: заявления друг на друга в разные структуры, неподчинение, взаимные угрозы. Естественно, доставалось и коммерсантам с одной и с другой стороны. Вот характерный пример того времени: для того, чтобы нас „нагнуть“, налоговая полиция по Минской области в лице Голоколенко начала незаконные (в последствии это было доказано в суде) аресты имущества, принадлежащего нашей компании. Мы, естественно, попросили защиты у людей, которые привыкли от нас получать квартиры, машины, мебельные гарнитуры и деньги, то есть налоговых инспекторов. И вот собирается заседание налогового комитета по Минской области, и его начальник указывает своему заму Голоколенко на недопустимость незаконных арестов и требует немедленно вернуть имущество. Тот команду не выполняет и обвиняет руководство налогового комитета в коррупции. В ответ начальник обвиняет Голоколенко, предъявляя ему то, что он передал часть конфискованной алкогольной продукции своей любовнице — руководителю одного из минских магазинов, а также в том, что деньги от реализации этой продукции не поступили в бюджет. Эпизоды из этого противостояния „просочились“ даже в некоторые газеты, в частности, описаны в газете „Народная воля“. Спор на этом уровне решить не удалось, и мы вынуждены были обратиться к Лукашенко и Титенкову. Титенков вызвал председателя налогового комитета республики и предупредил, что если не отстанут от наших компаний, то его уберут как не справившегося со своими обязанностями. Но начальник комитета уже ничего не мог сделать, потому что у него на то время тоже был заместитель, прикомандированный из другого клана, быстро набиравшего силу. Шла война.
В то время мы занимались, как я уже говорил, поставкой в республику зерна с последующей его переработкой в спирт. Титенков позвонил своему брату в Кличев и поручил пристроить нас на заводы Могилевской области. В каждой из областей правила переработки были свои, вернее они были общими для республики, но с собственными дополнениями в каждой области, которые порождали дополнительную коррупцию. Так как перерабатывающих мощностей не хватало, то шла борьба за каждый завод. Захват территорий шел разными путями: кто-то подкупал, кто-то угрожал расправой, кто-то пользовался своим высоким положением, кто-то делал это при помощи проверок на предмет правильности начисления налогов. Так, на Бобруйский гидролизный завод с проверкой приехал ранее упоминаемый мною Голоколенко. Произошел передел собственности, руководство завода, работающее на другие структуры, было арестовано, на завод были заведены другие коммерческие фирмы, работающие под крышей Совета безопасности и налоговой милиции. Весь этот беспредел был известен министру сельского хозяйства Леонову и начальнику Госконтроля по Могилевской области Миколуцкому, которые каждый на своем месте пытались навести порядок. Но одного убили, а второго обвинили в организации этого убийства. Я могу только предполагать, но чиновникам и их коммерсантам эти люди уже помешать не могли, нас и так не было на заводах. Помешать они могли только организованным преступным группировкам, одетым в мундиры с погонами. Только они могли столь профессионально убрать с дороги одного, а свалить вину на другого. На похоронах Миколуцкого Лукашенко на весь мир заявил, что скоро все ужаснутся, узнав, как на их любимого президента готовилось покушение, и что республиканская мафия свила свое гнездо в Бобруйске, а жил этот спрут за счет реализации спирта с Бобруйского гидролизного завода. Однако это, как всегда, оказалось только словами, а на заводе теперь работают фирмы, приносящие доход победившему клану. Последнее серьезное столкновение между кланами состоялось в ноябре 2000 года, когда попытались отстранить от власти Шеймана. Но он всех обыграл и стал Генпрокурором. Это и было окончательной победой его клана, победой, приведшей страну, на мой взгляд, к геноциду белорусской нации. А как еще назвать время, когда цвет нации пропадает, а кто не пропал, тот гниет в тюрьмах или уезжает из страны поднимать экономику соседних государств.
