Татары не ушли, даже после этого…

Мы вышли из крепости около полуночи. Сорок дружинников под командованием Ратибора. Мы построились клином. Впереди, на самом острие атаки, был Ратибор. Позади Федор и Григорий. Я и Лёва занимали место почти в самом центре. Нас окружали более старшие и опытные дружинники.

К сожалению… из всех подростков, с кем я тренировался по утрам, выжили к этому дню только я и Лёва. А нас было девять…

Арбалет у меня висел за спиной. В руках копьё и щит. На поясе сабля в ножнах.

В какой-то момент впереди послышалось уханье совы.

— Братья, — тихо произнёс Ратибор, и я догадался, что это была не сова, а наши лазутчики. — часовые перебиты. Помните, на скорости врываемся в лагерь. Топчем и бьём всех без разбору. Там наших нет. Главное не дать им сгруппироваться. — Он сделал паузу. — С нами Бог.

— С нами Бог… С нами Бог… — повторил каждый воин. И мы двинулись вперёд, разгоняя конец в галоп.

Началась резня.

Мы жгли палатки и кололи тех, кто выскакивал оттуда. Сбивали лошадями, а те топтали их копытами.

Татары опомнились от первого шока не быстро, но уже было понятно, что нахрапом их взять не получилось. Острие моего копья срубили, и пришлось доставать саблю. И в какой-то момент меня просто выбили из седла.

Хорошо обошлось без травм. И враг отвлёкся на кого-то другого. Заржали лошади, и я, петляя между копыт быстро добежав до телеги, спрятался под ней. Снял каким-то чудом уцелевший арбалет, начал заряжать его. То ещё удовольствие в лежачем положении… прицелился, выстрелил. Готов. На миг заметил фигуру Григория. Он рубился сразу с тремя татарами. Хотел ему помочь, но…

— Тсинк, — порвалась тетива. Разумеется, у меня была запасная, но сейчас поменять её я просто не смогу.

Я остался без оружия. Оглядевшись по сторонам, увидел копьё, застрявшее в чьём-то теле. И что есть сил рванул к нему.

— Митя, вниз! — услышал я голос Лёвы. В другой ситуации я обязательно спросил бы зачем, но друг кричал с такой интонацией, что я рухнул на пол.

— Щёлк, — слышу я характерный звук и, подняв глаза, вижу татарина со стрелой в груди.

Лёва оказался рядом со мной. Он подал мне руку и я поднялся, начал оглядываться по сторонам.

Мы ещё теснили татар, но уже было видно, что их слишком много. И что ещё чуть-чуть и нас начнут теснить.

— Надо отступать, — сказал Лёва.

Тогда-то мне пришла в голову мысль, мягко говоря, сумасшедшая.

— Лёв, хочешь прослыть героем?

— Митька, что ты задумал?

Я подбежал к телу татарина и, подобрав чью-то саблю, отрубил ему голову.

— Будь готов стрелять, — сказал я Лёве, забираясь на телегу.

— Что ты задумал?

— Сейчас на нас побежит Ульяс-бек. У тебя будет один выстрел.

— Чего⁈

— Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА! — поднял я голову, закрывая волосами лицо и тряся ей во все стороны. — ВЫ, ТРАХАЛЬЩИКИ КОНЕЙ! Я УБИЛ ВАШЕГО КОМАНДИРА! ТЕПЕРЬ ВЫ ВСЕ НЕ НАЙДЁТЕ ПОСМЕРТИЯ! ВАШИ ДУШИ ПРОКЛЯТЫ. ВЕДЬ Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА.

— Ура, — закричали русские воины.

Татары были наоборот дезорганизованы.

— ОН ВРЁТ! Я УЛЬЯС! — выскочил в двадцати метрах от меня Ульяс. На нём не было доспехов и, судя по всему, всё это время он где-то прятался.

— ДАВАЙ! — повернулся я к Лёве, но того уже просить не надо было. Выстрел! И стрела попала в сердце!

— ОЙ! ТАК ТЫ НЕ БЕК? — повернул я к себе лицом голову, и кинул в костёр. — Обманул меня… НО, ТЕПЕРЬ-ТО ТОЧНО УЛЬЯС-БЕК МЕРТВ…

Сражение на миг прекратилось. Но для того, чтобы морально сломить их, чего-то не хватало!

— БОЯРИН! ПОДКРЕПЛЕНИЕ ИЗ НИЖНЕГО ПОДОСПЕЛО! УРА! — и понёсся на ближайшего татарина с копьём наперевес.

Это стало спусковым щелчком. Татары потеряли уверенность и вскоре побежали, и их не стали преследовать.

Я сидел возле телеги, под которой минут двадцать назад прятался. В горячке боя я даже не почувствовал, что у меня рванная рана на ноге и небольшая царапина на спине. Пробило кольчугу, которую мне дали перед ночной атакой, что сняли с тела татарина. Но свою задачу она выполнила и по факту она спасла мне жизнь.

Ко мне подъехал Ратибор. Он опустился с коня и сел рядом, смотря как я перевязываю ногу.

— Митрий, я говорил с Лёвой.

— Хорошо он выстрелил, да? — перебил я боярина. Но он не обратил на это внимание. — Выстрел был хорошим. Но в бегство татар обратил ты. Скажи, ты хоть понимаешь, что сделал?

Я решил прикинуться дурачком.

— Барин, я не понимаю о чём ты! Я ведь думал, что это и есть Ульяс-бек, — не смотря ему в глаза ответил я, туго затягивая при этом повязку на бедре.

На его лице появилась усмешка.

— Мииитрий, — на выходе произнёс он. — Сложно изображать того, кем ты не являешься, но ещё сложнее скрывать того, кто ты есть! — Он сделал паузу. — Ну, да ладно. Я тебе очень благодарен. Ведь именно ты принёс нам победу… Ты сломал их дух. Когда они увидели голову своего предводителя, услышали крики о подкреплении… нам оставалось лишь немного дожать, и они побежали. Не отступили организованно, а именно побежали. — Он положил руку мне на плечо. — Возможно, кто-то скажет, что это бесчестно. Но на войне всегда так. И чаще выживает тот, кто придумывает новую хитрость… новый обман.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. После этого Ратибор развернулся и молча ушёл.

В ту ночь из сорока дружинников, что вышли на ночную вылазку, не вернулось из боя восемь. Ещё трое были тяжело ранены. Остальные получили лёгкие ранения, порезы, ушибы, проколы.

Я стоял рядом с Григорием, наблюдая, как Федор обходит павших, проверяя каждого. Некоторые ещё дышали, но едва.

— Бажен, — произнёс Федор и присел рядом с дружинником.

Я подошёл ближе. Бажен лежал на спине, придерживая руками живот. Между пальцев сочилась кровь. Когда он убрал руки, я увидел смертельную по этим временам рану. Живот был распорот, а кишки вывалились наружу.

— Фе… Федор, — прохрипел Бажен, сдерживая слёзы. — Добей… Добей меня… Я всё равно не жилец.

Он застыл.

— Бажен… — попытался что-то сказать Федор.

— Давай же! — голос раненого стал громче. — Не мучай меня!

Федор достал кинжал. Медленно поднялся, встал на колени рядом с Баженом. Поставил остриё напротив сердца.

— Ты славно бился, Бажен. Мне будет тебя не хватать.

— И мне тебя, Федор. Позаботься о моих. — Федор кивнул и тогда Бажен слабо улыбнулся. — Эх, больше не отведаю твоего кваска.

После чего он сделал небольшой жест головой, тем самым давая знак… Удар был быстрым и точным. Бажен последний раз напрягся, выдохнул и затих.

Момент был ужасным. Но для этого времени, вполне естественным.

Как бы я ни хотел помочь Бажену, но с такой раной я ничего не мог сделать. Без наркоза, антибиотиков, нормального промывания и шовного материала он всё равно бы умер.

Рядом лежал ещё один воин. Копьё торчало из его груди, пробив лёгкое. Он хрипел, захлёбываясь кровью. А через минуту сам затих. Григорий сел рядом и закрыл ему глаза. Насколько я помнил, этот воин был из десятка Григория.

— Прощай, старина, — сказал он, и пошёл дальше.

Вдруг послышался крик:

— Эй! Помогите! Савва истекает кровью!

Я обернулся. В нескольких метрах от меня двое дружинников склонились над третьим. Один из них схватил торчащую из бедра стрелу и резко выдернул её.

— НЕТ! — заорал я.

Но было поздно. Из раны хлынула кровь фонтаном, заливая землю.

— Не жилец, — безразлично сказал тот, кто выдернул стрелу.

— ИДИОТ! — рявкнул я, падая на колени рядом с раненым.

— Чтооо? Что ты сказал! — взревел мужик. — Да, я тебя…