Командование полагает, что дух сотрудничества и дружбы, существующий между нашими армиями, даст возможность без затруднений произвести нужные и успешные действия. От всей души надеюсь, что наши армии будут совместно работать для достижения общей цели.

(Подписано) генерал Отани, главнокомандующий союзными армиями».

Усилившись таким образом, интервенты начали принимать самое широкое участие в боевых действиях на Уссурийском фронте, где чехословаки не могли сломить сопротивление отрядов Красной гвардии. В конце августа часть интервенционистских сил из Владивостока прибыла на фронт под общим командованием японского генерала Оой (командир 12-й дивизии). Первый крупный бой с участием интервентов (части 12-й дивизии японской императорской армии, один английский и один французский батальоны, три батальона чехословаков) произошел близ разъезда Краевского 22—23 августа. По признанию генерала Оой, потери в этом бою только одних японцев составили 200 человек.

После взятия разъезда Краевского на Уссурийский фронт прибыл 27-й американский пехотный полк под командованием полковника Штейнера. Белочехи, белогвардейцы и войска интервентов большими силами перешли в успешное наступление, продвигаясь на север к Хабаровску вдоль линии железной дороги, заняв станцию Бикин и город Иман. Красные войска отступали или разрозненными отрядами уходили в тайгу, где создавали свои базы и переходили к партизанским действиям.

Полковник Штейнер так отозвался об августовских боях на Уссурийском фронте: «Когда мы вернемся в Америку, то самым доблестным делом, которое мы можем занести в историю нашего полка, будет наше участие в делах 12-й дивизии японской императорской армии под командой генерала Оой».

Вскоре весь российский Дальний Восток оказался полностью отрезанным от Советской Республики. 1 сентября 1918 года войска атамана Семенова, начавшего наступление от границ Маньчжурии, и чехословаки захватили столицу Забайкалья — город Читу. Вся линия Транссиба, от озера Байкал до Владивостока, осенью оказалась в руках белых и интервентов, равно как и все города и территория Дальнего Востока (не считая партизанских зон в тайге).

4 сентября японские войска при поддержке калмыковцев захватили город Хабаровск, а 18 сентября — город Благовещенск. В этих городах японцы захватили суда Амурской речной военной флотилии: мониторы «Смерч» и «Шквал», 4 канонерские лодки, вспомогательные суда «Бурят» и «Монгол». Однако часть судов их экипажи, прежде чем оставить базы речной флотилии интервентам, потопили.

Совместные действия интервентов — японцев и американцев в это время стали давать трещину. Если первые делали ставку на поддержание порядка в Хабаровске, на территории между городами Никольск-Уссурийский и Иман силами отряда Калмыкова, не вмешиваясь в его репрессивные действия против местного населения, то вторые в лице генерала Гревса были озабочены кровавым террором калмыковцев в зоне ответственности их войск.

Начальник американского гарнизона в Хабаровске полковник Штейнер доносил своему начальнику: «В войсках Калмыкова не имеется даже и видимости дисциплины; его владычество… является позором для союзников… Высшие офицеры казачьих войск расположились в здании японской главной квартиры».

Командующий американским экспедиционным корпусом генерал Гревс обратился к союзному главнокомандующему японскому генералу Отани с просьбой заставить атамана Калмыкова прекратить кровавый беспредел в Хабаровске. Конфликт возник из-за того, что в ночь на 27 января 1919 года из калмыковского отряда, общей численностью около 1100 человек, дезертировали сразу 700 человек. Часть из них ушла в окрестные леса, а 398 человек с лошадьми и вооружением, в том числе с 4 орудиями и 3 пулеметами, явились в штаб 27-го американского полка и попросили принять их под свою защиту. Гревс писал Отани:

«Принимая во внимание то обстоятельство, что отряд Калмыкова был вооружен и снаряжен японцами, ими поддерживается и оперирует, подчиняясь японским силам, я прошу принять надлежащие меры для обуздания остатков войск Калмыкова. В случае, если японские войска более не отвечают за действия этого человека, я прошу вас меня об этом уведомить».

Однако японское командование на Дальнем Востоке вовсе не собиралось «ограничивать» действия тех белых сил, на которые оно в годы Гражданской войны в России от начала и до конца делало ставку. Поэтому генерал Отани со всей японской вежливостью ответил американскому генералу:

«Я имею честь заверить вас, что японские войска не несут никакой ответственности за то или иное поведение войск Калмыкова. Принимая во внимание, однако, что японское правительство до настоящего времени оказывало помощь войскам Калмыкова снаряжением и продовольствием и что японские войска действовали совместно с войсками Калмыкова, мы считаем нашим долгом дать Калмыкову должные советы для удовлетворения и мирного разрешения вопроса, возникшего в связи с последними информациями полк. Штейнера.

Необходимость нашего вмешательства увеличивается, так как имеются основания опасаться серьезной угрозы поддержанию мира и порядка, в случае если не будет достигнуто удовлетворительное разрешение упомянутого вопроса. Прошу вас принять мои наилучшие пожелания, остаюсь и т.д.».

Амурская область в скором времени оказалась той территорией Дальнего Востока, из которой японским войскам пришлось уйти под сильным давлением многочисленных партизанских отрядов. Берега Амура стали местом самой ожесточенной борьбы в ходе Гражданской войны на Дальнем Востоке.

Однако, прежде чем покинуть с боями южное Приамурье, японцы попытались по-своему навести там «должный порядок». Так, 2 октября 1918 года штаб главнокомандующего союзными войсками Антанты на Дальнем Востоке генерала Отани сообщил в Зейскую золотосплавочную лабораторию:

«Ввиду того, что в России еще не установилась законная власть, которая могла бы распоряжаться государственными ценностями, во исполнение приказа главнокомандующего союзными войсками генерала Отани уведомляю, что нахожу необходимым наложить свою печать на железный шкаф, находящийся в кладовой зейского казначейства, в котором хранится казенное золото в количестве 56 пудов 3 фунтов 5 золотников 36 долей.

Майор генерального штаба главнокомандующего союзными армиями Шого Хасабе».

Такие действия японских военных вызывали законное возмущение представителей белой власти на Дальнем Востоке. Так, управляющий Амурской областью писал в Харбин генералу Хорвату:

«30 января 1919 г., № 118.

Хранившееся в Уголовском золото в количестве около 12 пудов взято японским штабом и находится в Хабаровске. Без выдачи этого золота предприятия Бурейского горного округа не могут приступить к заготовкам довольствия, что возможно сделать только зимним путем. Население округа является необеспеченным, ходатайствую о скорейшем возвращении золота Комиссии по денационализации приисков Амурского и Бурейского округов для выдачи по принадлежности».

Чтобы «ликвидировать» вооруженное сопротивление амурчан, японское командование потребовало от населения Приамурья сдачи оружия и казенного (военного) обмундирования. Но результаты такой акции оказались минимальными. В сельской местности повсеместно стали создаваться партизанские отряды, которые первоначально больше напоминали сельские отряды самообороны от карательных действий белых и японских отрядов.

Скоро южное Приамурье стало ареной постоянных вооруженных столкновений, Японские интервенционистские войска оказались втянутыми в изнурительную и малоуспешную войну «правительства» области во главе с социалистом-революционером (эсером) Алексеевским с красными амурскими партизанами. Японские войска стали нести ощутимые потери в людях, например, в бою у села Мазаново они лишились только убитыми 60 солдат.

Настоящее сражение произошло у села Андреевка в феврале 1919 года. По донесению партизанского командования, японский отряд, отступив, оставил на заснеженном поле боя свыше 400 убитых своих солдат, в том числе двух офицеров — майора Хори и поручика Фурутани. Близ деревни Малоперки партизанами был полностью уничтожен разведывательный отряд интервентов в составе 68 пехотинцев.