Но в данный момент я интересуюсь только пониманием того, как неизбежно должны работать разум и разумный процесс. Каковы их ограничения? И именно потому, что разум может воспринимать сообщения только о различиях, имеется трудность в том, чтобы отличить медленное изменение от состояния. Непременно имеется порог градиента, ниже которого этот градиент не может быть воспринят.
Различие, составляющее природу отношения, не расположено во времени или в пространстве. Мы говорим, что белое пятно «там», «посередине доски», но различие между пятном и доской не «там». Оно не в пятне; оно не в доске; оно не в пространстве между доской и мелом. Я, может быть, мог бы снять мел с доски и отправить его в Австралию, но различие от этого не пропало бы и даже не переменило бы места, потому что оно не имеет локализации.
Когда я стираю с доски, куда девается различие? В одном смысле, различие теряет определенность и безвозвратно исчезает, как «Я» исчезну, когда умру. В другом смысле, различие сохранится, как идея – как часть моей кармы – пока эту книгу будут читать, может быть, пока идеи, изложенные в этой книге будут продолжать формировать новые идеи, которые будут воплощаться другими разумами. Но эта продолжающаяся кармическая информация будет информацией о воображаемой точке на воображаемой доске.
Кант давно уже говорил, что этот кусок мела содержит миллион потенциальных фактов (Tatsachen), но лишь очень немногие станут подлинными фактами, воздействуя на поведение сущностей, способных реагировать на факты. Вместо кантовых Tatsachen я бы употребил слово различия и заметил бы, что количество потенциальных различий в этом меле бесконечно, но очень немногие из них станут эффективными различиями (т.е. единицами информации) в умственном процессе некоторой большей сущности. Информация состоит из действенных различий.
Если я обращу ваше внимание на различие между мелом и куском сыра, то это различие окажет на вас воздействие, может быть, тем, что вы не станете есть мел, а может быть, попробуете его, чтобы проверить мое утверждение. Его «несырная» природа становится при этом эффективным различием. Но миллионы других различий – положительных и отрицательных, внутренних и внешних по отношению к мелу – остаются скрытыми и неэффективными.
Епископ Беркли был прав, по крайней мере в том, что то, что происходит в лесу, для него бессмысленно, если он сам не находится там и не подвергается воздействию происходящего.
Мы обсуждаем мир смысла, мир, некоторые из деталей и различий которого, больших и малых в некоторых частях этого мира, представляются во взаимодействиях между другими частями этого целого мира. Изменение в моих или в ваших нейронах должно представить это изменение в лесу, падение этого дерева. Но не физическое событие, а только идею этого физического события. И эта идея не расположена в пространстве или во времени – только, может быть, в идее пространства и времени.
Далее, имеется понятие «энергии», точный смысл которого теперь вошло в моду скрывать современными формами обскурантизма. Я не физик, не нахожусь в курсе последних достижений физики, но я вижу, что имеются два общепринятых определения или аспекта (может быть, следует употребить это слово?) «энергии». Мне трудно понять эти два определения одновременно – мне кажется, что они противоречат друг другу. Но мне ясно, что ни одно из этих определений не подходит к тому, о чем я говорю.
Одно определение говорит, что «энергия» – того же рода абстракция, что и «вещество», что оба эти понятия в некотором роде обозначают субстанции и взаимно переходят друг в друга. Но различие совершенно определенно не является субстанцией.
Согласно второму, более старомодному определению, энергия имеет размерность MV2. Конечно, различие, которое обычно бывает отношением между подобными вещами, не имеет размерности. Оно имеет качественный а не количественный характер. (См. Главу 2, в которой рассматривается отношение между количеством и качеством или паттерном.)
Для меня слово стимул означает элемент класса информации, входящий через орган чувств. Для многих оно, по-видимому, означает толчок или выстрел «энергии».
Если кто-нибудь из читателей все еще хочет приравнять информацию или различие энергии, то я бы им напомнил, что нуль отличен от единицы и, следовательно, может вызвать реакцию. Голодная амеба станет более активной, добывая себе еду; растущее растение отклонится от тени, а налоговые инспектора встревожатся из-за декларации, которую вы не послали. События, которых нет, отличаются от тех, которые могли бы быть, но события, которых нет, безусловно не производят никакой энергии.
Хотя понятно, что разумные процессы запускаются различием (на простейшем уровне), и что различие неявляется энергией и обычно не содержит энергии, необходимо еще обсудить энергетику разумного процесса, потому что любые процессы требуют энергии.
Живые существа подчиняются великим законам сохранения физики. Законы сохранения массы и энергии вполне относятся и к живым существам. Энергия (MV2) не может возникнуть или исчезнуть в процессе жизни. С другой стороны, синтаксис для описания энергетики жизни отличается от того, который использовался 100 лет назад для описания энергетики силы и воздействия. Это отличие в синтаксисе – мой третий критерий разумного процесса.
В настоящее время среди физиков-ядерщиков имеется тенденция использовать метафоры из повседневной жизни для описания событий, происходящих в ускорителе. Несомненно, этот словесный фокус, который является жалким заблуждением, так же ложен, как и тот, на который я жалуюсь, хотя и менее опасен. Сравнивать гору с человеком и говорить о ее «юморе» или «гневе» не очень вредно. Но сравнение человека с горой предполагает, что все человеческие отношения являются тем, что Мартин Бубер мог бы назвать отношениями я-оно или, может быть, оно-оно. Гора, персонифицированная в нашей речи, не станет человеком, не научится более личному образу жизни. Но человек, деперсонифицированный в своей собственной речи и мышлении, на самом деле может усвоить более «овеществленные» привычки действия.
В первом абзаце этого раздела слово запускается было использовано намеренно. Эта метафора несовершенна [Огнестрельное оружие – это несколько неуместная метафора, потому что в самых простых видах огнестрельного оружия имеется лишь линейная последовательность энергетических зависимостей. Спусковой крючок спускает боек или ударник, движению которого, когда он уже отпущен, придается энергия с помощью пружины. Боек воспламеняет капсюль, которому придается энергия в ходе химической реакции, приводящей к интенсивной экзотермической реакции, которая воспламеняет основной заряд взрывчатого вещества в патроне. В немагазинном оружии стрелок должен в этот момент возобновить энергетическую цепочку, вставив новый патрон с новым капсюлем. В биологических системах конец линейной последовательности создает условия для следующего повторения.], но она во всяком случае больше подходит, чем все метафорические формы, приписывающие значимость энергии, содержащейся в стимулирующем событии. Физика бильярдных шаров говорит, что когда шар А сталкивается с шаром В, то А передает энергию В, который реагирует, используя энергию, полученную от А. Таков старый способ выражения, и он глубоко, в принципе абсурден. На самом деле, между бильярдными шарами не происходит «столкновений», «передачи», «реагирования» или «использования». Эти слова происходят из нашей привычки персонифицировать вещи, и я полагаю, что от этого абсурда легче перейти к овеществлению людей – так что, когда мы говорим о реакции живого существа на «внешний стимул», мы, как мне кажется, говорим о чем-то похожем на то, что происходит, когда один бильярдный шар ударяет по другому.
