Втроем с кувшином шипучего вина засиделись допоздна. Когда снова появились на крыльце, хмурый, промозглый день затухал. У стены, привалившись спиной, дремал Йерс, рядом вскинула голову Кесси, перед ними нетерпеливо скакала младшая сестра.

— И куда ты нынче? — спросил, зевая, Нестион.

— Переночевать бы у вас хотел. В хлеву уголок еще найдется?

— Может, все же в доме? Холодает по ночам.

— Ничего, со скотиной, чай, не замерзну. Да и стеснять вас не резон, мальчишке-то и впрямь лучше в доме. Механизм мой, надеюсь, цел? Вот поутру его заберу и дальше в путь. Пора к себе на юг возвращаться.

— Да не переживай ты так, глупая! — взорвалась хохотом неугомонная девчонка.

Побледневшая было Кесси вновь зарделась, метнула на гостя беспомощный взгляд и, сорвавшись с места, бросилась за сестрой. Та, весьма довольная проделкой, понеслась к сараям, успевая на бегу оборачиваться, гоготать и показывать язык. Маленькой, юркой, ей не составляло труда уклоняться от разгневанной девушки, чья детская подвижность уходила в прошлое. Даже Йерс вынырнул на шум из дремоты, посмотрел вослед сестрам.

— Совсем девки от рук отбились, — вздохнул лесник.

В глубоких потемках Шагалан отворил знакомую дверь. О летней идиллии можно было забыть, все ближе подступали настоящие холода, во дворе и дуло, и лило, и уже всерьез намеревалось порошить. Погода под вечер испортилась окончательно, оставалось только благодарить судьбу, что хотя бы эту ночь странники проведут под крышей. По сравнению с улицей, в хлеву царило тепло и некий уют. Сонная живность повернула морды в сторону гостя, вздрогнула боками на колыхнувшийся сквозняк.

— Не беспокойтесь, ребята, затворяю, — проговорил юноша себе под нос.

При закрытых дверях сделалось совершенно темно, лишь через минуту он сумел различить контуры копен, столбов и загородок.

— Ну и каким образом я тут откопаю тайник? — продолжил беседу сам с собой.

Со слов Нестиона Шагалан примерно представлял, где спрятан арбалет, но совсем не рассчитывал на поиски в этаком мраке. Все-таки слишком много времени ушло на уламывание Йерса, упрямый мальчишка никак не желал ночевать отдельно от своего спасителя. Юноша на ощупь отправился вперед, чуть поскользнулся, зацепил какое-то ведро. Всполошились угомонившиеся было куры. Шагалан замер, пытаясь разглядеть путь и переждать всплеск шума. Неожиданно насторожился. Куриный переполох затухал как-то странно: рядом с гостем он почти стих, зато у дальней стены клокотал с прежней силой. Разведчик тотчас нырнул к земле, одной рукой нащупал саблю у пояса, другую положил на осклизлый глинобитный пол. Никаких сомнений — из глубины хлева кто-то надвигался. И, судя по вкрадчивой, опасливой походке, наверняка враг.

Не поднимаясь, Шагалан сместился в сторону, в плотную тень копны, заново прислушался. Вокруг мирно шуршали, вздыхали, всхрапывали, квохтали. Сквозь пелену этих житейских звуков едва пробивался мягкий шорох шагов. Человек шел опытный и крепкий, он ничего не цеплял и точно следовал еле различимой стежке открытого пространства. Только на пределе слуха временами удавалось отловить треск подвернувшейся соломинки, чмокание остатков навоза или шелест одежды. Иных чужаков не обнаружилось. Оставив в покое саблю, юноша потянул из-за голенища нож. Мрак неподалеку сгустился, выделил невысокую фигуру. Человек подкрадывался молча. Он не мог не знать о присутствии Шагалана, слишком много шума тот устроил, однако теперь цель куда-то исчезла. С холодной терпеливостью змеи разведчик ждал нужной дистанции. Вблизи противник не производил впечатления искушенного охотника — учащенное дыхание, чуть суетливые движения, которые и звуков порождали куда больше. Смутные подозрения зароились в мозгу юноши, но в этот момент фигура совершила последний шаг, тело, не отвлекаясь на мысли, сработало само. Темная молния ринулась сбоку на незнакомца. Еще в полете все прояснилось, Шагалан удержался от жесткого удара, хотя полностью погасить не смог.

Девушка лишь испуганно охнула, когда они, столкнувшись, отлетели в сторону, повалились на упругую гору сена. Волей-неволей Шагалан вжался во все прелестные мягкости и округлости, вдохнул запах разгоряченного создания. Колдовство одурманивающее, однако надлежало стерпеть. Он снял вес с Кесси, глянул ей в лицо. Похоже, от удара бедняжка лишилась чувств, голова запрокинулась, глаза были закрыты. Для жизни опасности не замечалось — божественная грудь вздымалась часто и глубоко. Новое героическое усилие, чтобы оторваться от такого великолепия. Юноша, скрепя сердце, принялся уже подниматься, как вдруг маленькие ручки вцепились в куртку мертвой хваткой. От неожиданности он повалился вперед, глаза Кесси распахнулись, и в них отчетливо читалось, что скромность свою битву безоговорочно проиграла…

Шагалан лежал на спине, утомленный и пресыщенный взрывом бешеной страсти. Утекали в прошлое все жаркие ласки, вскрики и стоны, недвусмысленные следы свершившегося требовали вернуться к реальности. Рассеянный свет просачивался сквозь мелкие щели и прорехи, через залатанную наспех стену хлева. Ночными звездами блестели глаза живности, отрешенно наблюдавшей за любовной схваткой владык. Рядом постепенно пришла в себя Кесси. Стыдливо потупившись, оправила подол, села, завозилась с разодранным воротом. И многочисленные, по местным обычаям, юбки и узлы завязок недавно сопротивлялись куда отчаяннее, чем их хозяйка.

— Как ты? — негромко спросил Шагалан.

— Хорошо… — Почудилось, в мимолетном взгляде девушки гораздо больше довольства, чем смущения. — Боялась… будет больней…

— А сюда зачем пробралась?

— Ну… поговорить…

— В темноте? Я ж тебя, дуреху, едва за врага не принял.

— Да уж, сударь, не ожидала я от вас таких прыжков.

— А чего ожидала? Понятно. Выходит, получила именно то, что искала. Вопрос только в том, как дальше поступить.

— Разве, сударь, мужчин когда-нибудь заботило это? — Опять смелый взгляд.

— Какой я тебе сударь… теперь? — проворчал Шагалан, садясь. — Давай уж по имени, не чужие отныне вроде… Твоя правда, Кесси. Мужчин обычно последствия не волнуют. Однако здесь-то случай особый.

— Отца опасаетесь?

— Не о страхе речь. Ты знаешь, он помогает мне в очень важной работе. Найти его, завоевать доверие стоило усилий. А тут… громом среди ясного неба…

— Что же?

— Напрашиваешься на откровенность? Не представляю, как он отреагирует, проведав, что я лишил невинности его дочь.

— Но я же… не возражала.

— Не имеет значения. Может выглядеть прескверно, точно я ударил в спину товарищу.

— Вас так тревожит мнение отца, су… Шагалан… господин? — произнесла девушка. — А что будет со мной? Не волнует?

— А что с тобой, красавица? Насколько помню, девство давно не считается в Гердонезе непременным условием при замужестве.

— Ну, а… понесу от вас?

Юноша почесал щеку:

— М-да, это бы запутало ситуацию еще больше.

— Есть один простой выход, сударь… — Кокетка невинно потупила глазки. — Женитесь на мне.

Шагалан пристально посмотрел на нежданную подругу. Говоря по совести, до этого момента плотские утехи и женитьба в его представлении не связывались никак. Правда, тихого ужаса возможное супружество не вызывало, однако казалось чем-то бесконечно далеким.

— Подумаю… как-нибудь на досуге.

— Я вам так сильно не нравлюсь? — Голос дрогнул. Уже никакой игры, все заполонила неподдельная тревога.

Шагалан вздохнул, подсел ближе, погладил глупышку по растрепавшимся в кутерьме волосам. Та невольно потянулась к ласке и опустила ему голову на грудь.

— Ты прекрасная девушка, Кесси. Уверен, составишь счастье любому мужчине. Что же касается меня… Бездомный босяк — не самая подходящая партия.

— Это неважно, — глухо ответила она, уткнувшись носом в его рубаху. — Не воображайте, сударь, будто я такая уж богатая невеста. В лучшем случае мне грозит участь жены какого-нибудь соседского крестьянина. А главное… свою судьбу я встретила.

Столь наивная искренность обезоруживала, но правду жизни не смягчала.