1 Исход, 3, 14.

281

Он не мог бы создать их; так что Он созерцает все эти существа, рассматривая совершенства, которые заключает в Себе и к которым они имеют отношение. Следует также знать, что Своим присутствием Бог тесно связан с нашими душами, так что можно сказать, что Он есть место духов, как пространство в известном смысле есть место тел. Раз мы сделаем эти два предположения, станет несомненным, что дух может созерцать то, что есть в Боге и что представляет сотворенные существа, потому что это невещественно, умопостигаемо и тесно присуще духу. Так что дух может видеть в Боге творения Божий, если предположить, что Богу угодно открыть ему то, что в Нем есть и что представляет их. Вот доводы, которые, как кажется, подтверждают, что Богу, скорее, угодно это, чем творение бесчисленного множества идей в каждом духе.

Бог никогда не делает очень трудными путями того, что может быть сделано путями весьма простыми и легкими; этого не только требует рассудок, но оно ясно также из устройства всей природы;

ибо Бог ничего не делает без пользы и причины. Его мудрость и могущество высказываются не в том, чтобы маленькие вещи совершать великими средствами; это противно рассудку и указывает на ограниченность ума. Но напротив, мудрость и могущество состоят в том, что великие дела совершаются очень простыми и легкими способами. Таким образом, одной лишь протяженностью создает Он все, что мы видим удивительного в природе, и даже, что дает жизнь и движение животным; ибо люди, безусловно настаивающие на субстанциальных формах, на том, что у животных есть способности и души: различные сообразно их крови и органам тела и нужные, чтобы выполнять все их функции, — требуют этим, чтобы у Бога не было достаточно разума или чтобы Он не мог создавать эти удивительные вещи одной только протяженностью. Могущество Божие и Его высшую мудрость приравнивают они к ограниченности своего ума. А так как Бог может заставить духов видеть все вещи, желая просто, чтобы они созерцали то, что находится среди них самих, т. е. что есть в Нем Самом и что имеет отношение к этим вещам и представляет их, то невероятно, чтобы Он делал это иным путем и создавал для того такое же бесконечное множество бесчисленных идей, сколько есть сотворенных духов.

Следует, однако, 'заметить, что если духи и созерцают все вещи подобным образом в Боге, это не значит, что они видят сущность Божества. Сущность Бога есть Его абсолютное существо; духи же не созерцают божественной субстанции, взятой абсолютно, но только поскольку она относится к тварям или поскольку причастна им. То, что они созерцают в Боге, весьма несовершенно, Бог же очень совершенен. Они видят материю делимою, формированною и т. д., в Боге же нет ничего делимого и формированного; ибо Бог есть все-бытие, потому что Он бесконечен и все содержит в Себе; но Он не есть какое-либо бытие в отдельности. Между тем, то, что мы видим, есть лишь одно или несколько отдельных существ, и мы

282

не понимаем этой совершенной простоты Божественной, содержащей в себе все существа. Помимо того, можно сказать, что мы видим не столько идеи вещей, сколько самые вещи, которые представляют эти идеи; ибо, когда мы видим, например, квадрат, мы не говорим, что видим идею этого квадрата, присущую духу, но просто квадрат, находящийся вовне.

Вторым доводом, заставляющим нас думать, что мы видим все существа не потому, чтобы у нас было столько же идей, сотворенных вместе с нами, сколько мы можем увидеть вещей, но потому, что Бог хочет, чтобы то, что есть в Нем и представляет эти вещи, раскрылось нам, — служит то, что это ставит сотворенных духов в полную и величайшую зависимость от Бога; ибо раз оно так, мы не только не сможем увидеть, чего Господь не захочет, чтобы мы видели, но мы можем увидеть лишь то, что Сам Бог заставит нас видеть. «Non sumus sufficientes cogitare aliquid a nobis tanquam ex nobis, sed sufficientia nostra ex Deo est».1 Сам Бог просвещает философов теми знаниями, которые неблагодарные люди называют естественными, хотя они ниспосылаются им свыше: «Deus enim illis manifestavit».2 Это Он собственно свет разума и Отец светов: «Pater luminum».3 Это Он дает знание людям: «...qui docet hominem scientiam».4 Словом, это истинный свет, просвещающий всякого человека, приходящего в мир: «Lux vera quae illuminat omnem hominem venientem in hunc mundum».5 .•

Ибо довольно трудно ясно понять зависимость нашего духа от Бога во всех его малейших действиях, если предположить, что он имеет все, что мы отчетливо познаем, т. е. необходимое бытие, чтобы действовать, и все идеи вещей, представляющихся его разуму. А это общее и неясное слово «содействие», которым думают объяснить зависимость тварей от Бога, во внимательном разуме не вызывает никакой отчетливой идеи; между тем людям следует очень ясно знать, что они бессильны без Бога.

Но самый веский изо всех доводов — это тот способ, каким дух созерцает все вещи. Несомненно и всем известно по опыту, что, когда мы хотим думать о чем-нибудь в отдельности, мы прежде всего пробегаем взглядом все существа, а затем уже приступаем к рассмотрению предмета, о котором хотим думать. Несомненно, что мы не можем желать увидеть отдельный предмет, если не видим уже его хотя смутно и в общих чертах: стало быть, раз мы можем желать видеть все существа, то одно, то другое, то, несомненно, все существа представляются нашему разуму; все же существа могут, как кажется, представляться нашему разуму лишь потому, что Бог представляется ему, т. е. Тот, Кто все содержит в простоте своего бытия.

12-е поел. к Кор., 3, 5.

2Поел. к Римл., I, 19.

3Поел. Иакова, I, 17.

4Псал., 93, 10.

5Еванг. от Иоан., I, 9.

283

Кажется даже если бы дух не созерцал всех существ содержащимися в одном, он не был бы способен представлять себе общие идеи рода, вида и т. д. Ибо всякое творение есть частное бытие, и нельзя сказать, что созерцаешь нечто сотворенное, когда созерцаешь, например, треугольник вообще. Наконец, мне не думается, чтобы можно было объяснить, каким образом разум познает многие абстрактные и общие истины, иначе, как присутствием Того, Кто может просветить разум бесчисленными способами.

Наконец, самое возвышенное, прекрасное,' самое основательное и первое или требующее наименее предположений доказательство бытия Божия есть наша идея бесконечного. Ибо несомненно, дух созерцает бесконечное, хотя не понимает его и имеет очень отчетливую идею о Боге, которую он может иметь лишь по своей связи с Ним; потому что нельзя допустить, чтобы идея бесконечно совершенного существа, которая и есть наша идея о Боге, была чем-то сотворенным.

Но не только дух имеет идею бесконечного, он имеет ее даже раньше идеи конечного. Ибо мы мыслим бытие бесконечное только потому, что мыслим бытие, не думая, будет ли оно конечным или бесконечным. Но чтобы мыслить конечное бытие, необходимо приходится ограничить это общее понятие о бытии, которое, следовательно, должно предшествовать. Итак, разум созерцает всякую вещь лишь в идее, какую имеет о бесконечном; и не только эта идея не образовалась из неясного соединения всех идей отдельных существ, как это думают философы, но, напротив, все эти частные идеи лишь причастны общей идее бесконечного, подобно тому как Бог не получает своего бытия от тварей, но все твари не что иное, как несовершенные существа, причастные божественному бытию.

Вот довод, который, быть может, послужит доказательством для тех, кто привык к отвлеченным рассуждениям. Несомненно, что идеи деятельны, так как они действуют в духе и освещают его, так как они делают его счастливым или несчастным теми приятными или неприятными перцепциями, которые возбуждают в нем. Ничто не может непосредственно действовать на дух, кроме того, что превосходит его;

никто, кроме одного Бога; ибо лишь один Творец нашего существа может изменять модификации его. Итак, всем нашим идеям необходимо содержаться в действующей субстанции Божества, которая одна умопостигаема или способна просветить нас, потому что она одна может воздействовать разумно на дух. «Insinuavet nobis Christus, — говорит блаженный Августин,2 — animam humanam et mentem rationalem non vegetari, non beatificari, non illuminari, nisi ab ipsa substantia dei».