Но Бог дал нам тело, и через это тело Он связал нас со всеми чувственными вещами. Грехопадение подчинило нас этому телу, а через наше тело оно сделало нас зависимыми от всех чувственных

' Сенека, 124.

394

вещей. Таков порядок природы, такова воля Творца, чтобы все созданные Им существа были связаны одни с другими. Мы связаны некоторым образом со всей вселенной; грехопадение же первого человека сделало нас зависимыми от всех существ, с которыми Бог нас только связал; так что теперь нет никого, кто не был бы некоторым образом связан со своим телом и всецело подчинен ему, а через свое тело связан со своими родными, друзьями, своим городом, государем, отечеством, своею одеждою, домом, землею, лошадью, собакою, со всею землею, солнцем, звездами и со всем

небом.

Следовательно, смешно говорить людям, что от них зависит быть счастливыми, мудрыми, свободными, и предостерегать их серьезно, чтобы они не огорчались потерею своих друзей или своего имущества,— это значит насмехаться над ними. Ибо смешно убеждать людей, чтобы они не чувствовали боли, когда их бьют, или не чувствовали удовольствия, когда они едят с аппетитом, и точно так же неправы и стоики, или может быть они насмехаются над нами, когда увещевают нас не огорчаться смертью отца, потерею нашего состояния, изгнанием, тюремным заключением и т. п., и не радоваться удаче в своих делах; ибо мы связаны со своею родиною, своим имуществом, родными и т. д. связью природною, не зависящею от нашей воли.

Я вполне согласен, что рассудок говорит нам, что мы должны терпеть изгнание без печали, но тот же самый рассудок говорит нам, что мы должны также терпеть без боли, когда нам режут руку. Душа выше тела, согласно познанию разума, ее счастье или несчастье не должно зависеть от тела. Однако опыт достаточно доказывает нам, что вещи не таковы, каковы они должны быть согласно нашему рассудку, и смешно умствовать вопреки опыту.

Не так философствуют христиане. Они не отрицают, что страдание есть зло, что трудно отрешиться от вещей, с которыми мы связаны по природе, и что нелегко избавиться от рабства, в которое поверг нас грех. Они согласны, что не должно душе зависеть от тела, но они признают, что она зависит от него и настолько, что она может освободиться от своей зависимости только благодатью Иисуса Христа; «Я вижу, — говорит апостол Павел, — в членах моих иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» Благодать Бога моего, Иисус Христос, Господь наш Сын Божий, его апостолы и все Его истинные ученики рекомендуют особенно терпенье, потому что они знают, что тому, кто хочет жить, как подобает хорошему человеку, приходится много терпеть. Наконец, истинные христиане или настоящие философы не говорят ничего несогласного со здравым смыслом и опытом; воззрениям же стоиков или их гордости противится постоянно вся природа.

Христиане знают, что, если они хотят избавиться некоторым образом от той зависимости, в какой находятся, они должны

395

стараться отрешиться от всего, чем они не могут пользоваться без удовольствия или лишиться без страдания; что это единственное средство сохранить мир и свободу духа, которые они получили по благодати своего Искупителя. Стоики же, обратно, следуя ложным идеям своей химерической философии, воображают, что они мудры и счастливы и что стоит только размышлять о добродетели и независимости — станешь добродетельным и независимым. Здравый смысл и опыт говорят: чтобы не страдать от укола, самое лучшее средство не колоться. Стоики же говорят: колите, — а я силою своего духа и помощью моей философии отрешусь от своего тела таким образом, что нимало не буду озабочен тем, что происходит в нем. У меня есть убедительные доказательства, что мое счастье не зависит от него и что страдание не есть зло; и вы увидите по выражению моего лица и твердой осанке всего моего тела, что моя философия делает меня неуязвимым.

Их гордость поддерживает их мужество, но она не препятствует им действительно тревожно страдать от боли и быть несчастными. Связь их с их телом отнюдь не уничтожается, и страдание не прекращается; это значит только, что связь, которую они имеют с другими людьми, укрепляясь желанием их уважения, противится несколько другой связи, связи их с их собственным телом. При виде тех, кто смотрит на них и с кем они связаны, течение жизненных духов, сопровождающее страдание, останавливается и выражение, которое оно сообщило бы лицу, сглаживается; ибо, если бы никто не смотрел на них, это выражение твердости и свободы духа немедленно исчезло бы. Следовательно, если стоики противятся некоторым образом связи, которую имеют со своим телом, то лишь становясь еще более рабами других людей, с которыми они связаны страстью славы. Итак, все люди от природы связаны со всеми чувственными вещами, и через грехопадение зависят от них, — это несомненная истина. Мы достаточно узнаем ее по опыту, хотя, по-видимому, рассудок противится ей; почти все действия людей служат ее наглядным и убедительным доказательством.

Эта связь, существующая вообще во всех людях, однако, неодинаково обширна и неодинаково сильна во всех них, ибо она следует познанию разума, и потому можно сказать, что мы не связаны в данное время с предметами, которых не знаем. Поселянин в своей избушке не принимает участия в славе своего государя и своего отечества, а только в славе своей деревни и окрестных деревень, потому что его познание не простирается дальше них.

Связь души с теми чувственными предметами, которые мы видели и испробовали, сильнее, чем связь с предметами, которые мы только представили себе или знаем лишь по слухам. Мы связываемся теснее с чувственными предметами посредством чувства, ибо чувство производит в мозгу более глубокие отпечатки и вызывает несравненно более сильное движение духа, чем одно воображение.

396

В людях, которые непрестанно борются с этой связью, желая привязаться ко благам духовным, она не бывает так сильна, как в тех людях, которые следуют движениям своих страстей и подчиняются им, ибо плотоугодие усиливает и укрепляет ее.

Наконец, различные занятия, различное общественное положение так же, как различное настроение духа, являются причинами значительного различия в чувственной связи людей с земными благами. Люди знатные связаны с более многочисленными вещами, чем остальные; их порабощение большее. Начальник армии связан со всеми своими солдатами, потому что внимание всех солдат обращено на него. Часто это рабство делает его великодушным, а желание быть почитаемым всеми, у кого он на виду, заставляет его нередко жертвовать другими желаниями, более сильными или более разумными. То же относится к людям начальствующим и к людям, пользующимся некоторым значением в свете. Часто их добродетелью руководит тщеславие, потому что любовь к славе, обыкновенно, сильнее любви к истине и справедливости. Я говорю здесь о любви к славе не как о простой наклонности, но как о страсти, потому что эта любовь действительно может быть сильна и часто сопровождается довольно сильными и быстрыми эмоциями духа.

Различие возраста и пола также является главною причиною различия людских страстей. Дети не любят тех же самых вещей, как люди взрослые и старики, или они не любят их с такою же силою и постоянством. Женщины часто привязаны только к своей семье и к тому, что непосредственно окружает их; мужчины же связаны со всею своею родиною, их дело защищать ее; они любят высокие должности, почести, командование.

Различие в занятиях и обязанностях людей так велико, что невозможно описать его. Состояние духа у человека женатого не таково, как у человека холостого. Мысль о семье часто занимает его почти всецело. У монахов ум и сердце настроены не так, как у людей светских, даже не так, как у духовных; они связаны с меньшим числом вещей, но, естественно, привязаны к ним сильнее. Итак, можно говорить лишь вообще о различных состояниях людей, но невозможно описать подробно небольшие обязанности, почти совершенно различные в каждом отдельном лице; ибо довольно часто бывает, что люди имеют особые обязанности, совершенно противоположные тем, которые должны были бы иметь соответственно своему положению. Но если бы и можно было описать вообще различные характеры умов и различные наклонности мужчин и женщин, стариков и молодых, богатых и бедных, ученых и невежд, наконец, людей различного пола, возраста, занятий, — то все эти вещи слишком известны всем, кто живет в обществе и думает над тем, что видит, и нам незачем наполнять ими эту книгу. Стоит лишь открыть глаза, и получишь приятное и основательное назидание относительно всех этих вещей. Тот же, кто предпочитает прочесть их по-гречески, вместо того чтобы узнать их путем некоторого