— Беги. — Глаза Джэн сверкнули. — Хватит только думать об этом. Од. Открой входную дверь, когда Сет спит или сидит в туалете, и беги куда глаза глядят. Подальше от дома. Подальше от этой твари.

Впервые Джейнис решилась дать ей совет, и Одри не могла не изумиться. Ответа у нее не нашлось.

— Я.., я об этом подумаю.

— Долго не думай, подружка.., я чувствую, что время твое на исходе.

— Я должна идти. — Одри вновь глянула на стол, дабы убедиться, что красного телефона нет. Действительно нет.

— Да, конечно. До свидания. Од. — Голос Джэн доносился издалека, образ ее таял. Теперь она больше напоминала женщину средних лет с одной грудью и весьма ограниченным кругозором. — Побыстрее возвращайся. Может, поговорим о “Сержанте Пеппере”.

— Хорошо.

Одри вышла из беседки, посмотрела на цветы, на пируэты белых бабочек. Громыхнул гром. Бог посылал дождь, и Одри это ничуть не удивило: сколько же может длиться этот рай на земле. “Тускнеет блеск золотой…” Кто из поэтов это сказал? Фрост? Не важно. Джейнис Гудлин убедилась, что такова жизнь, а не только поэтическая строка. Убедилась в этом и Одри Гейрин.

Она повернулась, чтобы взглянуть на весенние грозовые облака над Кэтскиллз, но увидела собственную грязную гостиную, в которой давно не прибирались, с пылью под мебелью, стеклами, заляпанными грязными пальцами, жиром, пролитой колой. Пахло потом и жарой, а больше всего спагетти и жареными гамбургерами, которыми питался ее странный жилец.

Она вернулась.

И она замерзла. Опустив голову, Одри увидела, что на ней нет ничего, кроме шортов и кроссовок. Синих шортов, естественно, какие носила Кассандра Стайлз, любимица Сета. Кисти, запястья, колени, бедра — все в грязи. Белая блузка-безрукавка, которую она надевала утром (до того, как Тэк захватил над ней контроль, Одри то вырывалась, то вновь попадала под гнет, но большую часть времени власть принадлежала Тэку, а она становилась его движущейся игрушкой), теперь лежала на диване. Соски Одри затвердели.

Тэк опять заставил меня щипать соски, подумала она, направляясь к дивану и поднимая блузку. Почему? Потому что Кэри Риптон, парнишка, который развозит “Покупатель”, увидел ее без блузки? Да, возможно. Даже вероятно. Почему, она не понимала, но сомнений не было. Тэк разозлился.., последовало наказание.., и она укрылась в спасительном счастливом прошлом. Как только он вернулся в свою берлогу, чтобы смотреть этот чертов телевизор.

Пощипывание ее пугало. Боль, конечно, опять же унижение, в этом Тэк был большой мастер, но и безусловное сексуальное возбуждение. Опять же она раздевалась.., и одевалась. Все чаще Тэк заставлял ее раздеваться, когда он злился или просто скучал. Как будто Тэк (или Сет, или они оба) иной раз видел в ней несравненную Касси Стайлз. Ой, парни, посмотрите, какие буфера у вашей любимой мотокопши!

Одри не представляла себе сути отношений между хозяином и паразитом. Сета, по ее разумению, больше интересовали ковбойские пояса, нежели женская грудь, все-таки ему едва исполнилось восемь лет. Но сколько лет той твари, что сидит в нем? И что она хочет? Пощипывание сосков могло оказаться только началом, но Одри не хотелось об этом задумываться. Хотя незадолго до того, как умер Херб…

— Нет. Прочь эти воспоминания.

Она надела блузку, застегнула пуговицы, посмотрела на часы. Всего четверть пятого. Джэн права, она ушла слишком рано. Но погода определенно изменилась, и не в Кэтскиллз, а на Тополиной улице. Гремел гром, сверкали молнии, дождь яростно барабанил по окну гостиной, и вроде бы за стеклом стлался какой-то дым.

Телевизор работал. Сет, естественно, смотрел фильм. Ужасный, отвратительный фильм. Четвертая копия “Регуляторов”. Херб купил первую в видеосалоне торгового центра за месяц до самоубийства. И этот старый фильм стал (хотя она до конца и не поняла как) последним кусочком в картинке-головоломке, последним звеном комбинации. Каким-то образом он освободил Тэка.., или сфокусировал его, как увеличительная линза фокусирует свет, превращая его в огонь. Но откуда Херб мог знать, что такое произойдет? Откуда они оба могли это знать? В то время они едва осознавали присутствие Тэка. Да, он обрабатывал Херба, теперь Одри это точно знала, но старался не привлекать к себе внимания, таился, как таится пиявка, когда присасывается под водой к ноге или к телу.

— Ты хочешь арестовать меня, шериф? — рычал Рори Колхаун.

Автоматически, не думая, что делает. Одри пробормотала:

— Почему бы нам просто не поговорить? Все обсудить?

— Почему бы нам просто не поговорить? — спросил с экрана телевизора Джон Пэйн. Одри видела, как мерцает свет в арке, соединяющей две комнаты. — Все обсудить?

Она на цыпочках подошла к арке, засовывая блузку в синие шорты (еще десять пар таких же шортов лежало в шкафу, все с белой полосой на боках, в чем в чем, а в шортах дом Уайлеров недостатка не испытывал), и заглянула в “берлогу”.

Сет в мотокоповых плавках сидел на кушетке. В стенах, которые Херб отделал первоклассной вагонкой, торчали гвозди, найденные Сетом в мастерской. Многие дощечки пошли вертикальными трещинами. На гвоздях висели картинки, которые Сет вырезал из журналов. Ковбои, астронавты и, естественно, мотокопы. Среди них встречались и рисунки самого Сета, в основном зарисовки на местности, сделанные черными фломастерами. На кофейном столике стояли стаканы с остатками шоколадного молока (кроме него. Сет-Тэк ничего не пил) и тарелки с едой. Еда разнообразием не отличалась: спагетти, гамбургеры, томатный суп.

Одри сразу заметила, что глаза Сета пусты: он и Тэк отправились куда-то далеко-далеко, возможно, заряжать севшие батареи, а возможно, это был сон. Так спит ящерица, застывая с открытыми глазами на раскаленном солнцем камне. Может, оба слились с образами, мелькающими на экране. Или хотели слиться. Откровенно говоря, Одри было плевать на то, где они сейчас. Возможно, ей удастся поесть в тишине и покое, что ее вполне устраивало. Да окончания “Регуляторов” оставалось еще двадцать минут, фильм этот крутили в доме Уайлеров миллион раз, так что Одри точно знала, сколько времени в ее распоряжении. Вполне достаточно, чтобы перехватить сандвич и черкнуть несколько строк в дневнике. Тэк мог бы убить ее за этот дневник, если бы представлял себе, что это такое.

Беги. Хватит только думать об этом. Од. Она остановилась посреди гостиной, забыв про салями и салат, лежавшие в холодильнике. Голос такой ясный, будто пришел со стороны, а не из ее сознания. На мгновение Одри даже убедила себя в том, что Джейнис каким-то образом удалось последовать за ней из 1982 года и теперь она здесь, в этой комнате. Одри обернулась, широко раскрыв глаза, но никого не увидела. Только голоса из телевизора. Рори Колхаун говорил Джону Пэйну, что время разговоров прошло, а Джон Пэйн на это ответил: “Пусть будет так, раз ты этого хочешь”. Очень скоро к ним подбежит Карен Стил, окажется между ними, крича, что они должны это прекратить. Ее убьет пуля из револьвера Рори Колхауна, предназначенная Джону Пэйну, а уж потом выстрелы будут греметь чуть ли не до последнего кадра.

Никого нет, кроме нее и ее мертвых друзей, приникших к телевизору.

Открой входную дверь и беги куда глаза глядят.

Сколько раз ее так и подмывало это сделать? Но что тогда будет с Сетом, таким же заложником, как и она, а может, оказавшимся в куда худшем положении? Ведь Сет был человечком, несмотря на аутизм. Одри не хотелось думать о том, что сделает с ним Тэк, если рассердится на него. А Сет оставался личностью, это Одри знала наверняка. Паразиты кормятся своими хозяевами, но не уничтожают их. Однако если паразитов разъярить…

Но ей пора подумать и о себе. Джейнис могла говорить о побеге, о том, чтобы открыть дверь и бежать куда глаза глядят, но Джейнис наверняка не понимает, что произойдет, если Тэк доберется до нее до того, как она успеет удрать. Вот тут ей точно не миновать смерти. А если она и выберется из дома, на каком расстоянии от него она может чувствовать себя в безопасности? На другой стороне улицы? В конце квартала? В Нью-Хэмпшире?