— А ты ей о нас?

Она качает головой и прижимает палец к губам.

— Поехали ко мне, потрахаемся, — предлагаю незамедлительно.

Думаю, момент идеален.

Брови Насти летят вверх, она зависает. Внутри нее будто идет борьба, результат которой я жду с простреливающим тело интересом.

— Тебе девок мало, мачо? На твой аккаунт подписана сотня тысяч. Напиши любой.

— Что насчет тебя? Мы в прошлый раз кое-что не доделали.

Настя смеется. Ее щеки окрашивает озорной румянец.

— Тот недорекорд, смотрю, покоя вам, уважаемый гонщик, никак не даст? Я когда так сказала, не знала, кто ты. Даю слово: если бы была в курсе, обязательно бы притворилась, чтобы не задеть хрупкое эго чемпиона.

— Не надо притворяться. Подари мне реальную победу, Настя, — расплываюсь в улыбке и тянусь к ней. — Сама видела, как меня выпнули из «Мерседеса». Сплошная черная полоса.

— А я в ней свет в конце туннеля? Прости, Тим, никак не могу.

— Почему?

— Потому что у нас с тобой есть она… — Настя кивает за мою спину. — И это никогда не изменится.

Я оборачиваюсь и вижу выходящую из дамской комнаты Юляшку.

На мгновение теряю дар речи, как и ощущение реальности происходящего. Этот бар действительно принадлежит моему однокласснику, и я часто здесь зависаю, когда нахожусь в Москве. Он небольшой, атмосферный, плюс у Славы есть отличное безалкогольное пиво. Юляша в красном мини в этих кирпичных стенах смотрится карикатурнее, чем хрустальная люстра в подвале. Весь бар пялится на нее.

Льстит, конечно, если это все для меня. Делаю вид, что пытаюсь укусить локти, Юля закатывает глаза.

— А вот и Тима, — произносит. — Привет. Мы тебя давно высматриваем. Так хотелось убедиться, что сдался и запиваешь дешевым бухлом погибшую карьеру.

— Твоя подруга уже сообщила, что ваш счет — мой.

— Вообще-то это моя сестра.

— В смысле?

— Знакомьтесь, моя сестра-близняшка Анастасия. Мой бывший, гопник Тимофей, от которого несет машинным маслом и проблемами… Что ты смотришь? Мы не однояйцевые близнецы, поэтому не идентичные, но родились в один день.

— У тебя есть сестра?!

— Боги! Я показывала тебе свои детские фотографии. Но тебе как обычно было по фигу и на меня, и на все, что я говорю.

— Не-не, погоди. Там был пацан в широченных штанах… я точно помню. Да ладно!

Настя поднимает ладонь:

— Пацан в широченных штанах. Здравствуйте. Можно просто Настя.

Вот кого мне напомнила эта девица, когда в лесу сняла шлем, но я никак не мог сопоставить короткостриженого мальчишку и сексапильную блондинку. Я был абсолютно уверен, что у Юли есть брат, который учится в Европе.

— Все в порядке? — спрашивает Юляшка. — Тебе нехорошо? Может, глоток воды?

— Так а почему фамилии разные?

— Это долгая история, — отмахивается Настя, — а мы вроде как не на допросе. Тим, было крайне любезно с твоей стороны подойти и предложить мне… — Ее глаза весело сверкают, — оплатить наш счет. Но мы все же откажемся.

Я широко скалюсь. Она улыбается точно так же, показывая оба ряда зубов.

Блядь, классная девка. И не скажешь, что наркоманка. Печально, что ее туда занесло. Прекрасно представляю себе ночные клубы Ибицы или любого другого подобного курорта. Соблазнов много, особенно когда есть деньги.

Хочется, чтобы она выпуталась из своих проблем. Хоть и говорят, что бывших не бывает, но в конечном счете каждый сам пишет книгу своей жизни, и некоторым удается растянуть повествование на увесистый томик.

Настя была абсолютно трезвой, когда гоняла на эндуро.

В тот вечер я получил сообщение от Коляна, не встречалась ли нам случайно наркоманка в лесу. Богатая принцесска, рожденная с серебряной ложкой во рту. Имеющая с раннего детства все и, как следствие, находящаяся в постоянном поиске ярких ощущений. К сожалению, воздействие наркоты на мозг подобно удару кувалды по башке — мало что может дать эффект сильнее. Иногда одного раза достаточно, чтобы подсесть.

Волонтерством я занимаюсь более трех лет. В Сибири мы чуть ли не каждый месяц ловили сбежавших из рехабов нариков. Иногда, когда клиники располагались за городом, приходилось несколько дней прочесывать леса.

По наводкам Анастасия Луцкая собиралась искать закладки, зачеркнуто, кататься на эндуро именно в том районе, где я нашел детей. Машинально глянул фото. Как же не встречалась, когда вот она, дрыхнет на пассажирском сиденье? Еще как встречалась. Внутри похолодело. Вот, значит, какие дела.

Быстро проверил свои карманы, не свистнула ли Луцкая банковскую карту или налик. Пока ебались, вполне могла, я увлекся и не следил. Все было на месте. За секс она денег не попросила, но, может, еще не вечер.

Чтобы не доводить до стремного разговора, я сразу отвез Настю к матери. Знаю не понаслышке: пойманные наркоманы ведут себя кошмарно. Парням еще можно вмазать при необходимости, чтобы притихли. А девчонки… Самое гадство, если ищем девчонок. Как ее скрутить, когда орет и царапается? Бабе не вмажешь. Но это ладно. Другое дело, когда раздеваться начинает, предлагать себя, унижается. Треш. Дикий пиздец, на что люди идут за дозу. Гордость теряют, рассудок. Ненавижу эту сторону жизни, хотя, бесспорно, не мне судить. Обычно я с наркоманками не сплю, но Настя… Блин, я бы понял по глазам и голосу — опыт приличный. Однако мог и ошибиться.

Юля предлагает мне пойти по своим делам куда подальше.

— Хорошего вечера, — говорю. — Если передумаете насчет счета, мы там сидим.

Я у поднимаюсь, когда Настя вдруг хватает за руку. Наши глаза встречаются, и она выпаливает царапающе серьезно:

— Я на тебя подписалась и буду следить за успехами. Хотела бы пожелать, чтобы у тебя все-все получилось в гонках. Шилов мне как отец, но болеть я буду именно за тебя. Потому что ты классный пилот.

Мы жжем друг друга глазами, неприятный морозец пробегает по коже. Я открываю рот, закрываю, пытаясь сообразить, почему над шуткой смеется только Юляшка, а Настя по-прежнему серьезна. Это какая-то высшая степень стеба?

Шиловская девка будет болеть за меня? Зачем? Блядь, все как обычно.

— А знаешь, чем ты действительно могла бы помочь? — выдаю с улыбкой.

Она смотрит внимательно, ждет как будто с надеждой.

— Как насчет втроем на удачу? Ты и Юляшка. Две близняшки в кровати… Я только об этом способен думать, после того как узнал, что вы сестры…

Ледяной апероль врезается в лицо и стекает на майку и колени. Встряхиваю головой. Лед падает на пол, катится под стол. Абсолютно все оборачиваются на нас. Я улыбаюсь.

Настя сжимает в руке пустой стакан и разочарованно качает головой. Так-то лучше.

Вытираю глаза, мы еще секунду пялимся друг на друга. Я пожимаю плечами.

— Если передумаете, я пока здесь.

Шлю девчонкам воздушный поцелуй и возвращаюсь к парням. Беру салфетки. Коктейль сладкий, вся одежда теперь липнет. Настроение — ниже низшего. Сука, как все бесит.

— Вижу, подружка Юляшки тебя послала, — смеется Семен.

— Это ее сестра, прикинь.

— Они обе шиловские?

— Ага.

— Столько денег у этих девок, даже представить страшно, — вздыхает Семен. — Еще и обе красавицы, глаз не оторвать. Вот где справедливость? За какие заслуги этой мрази такие дочери?! Украсть бы одну из них и выкуп потребовать. Интересно, сколько Шилов готов был бы дать за свою кровиночку?

Я осушаю стакан, мозг плывет. Вдруг становится весело.

— Ха, это был бы прикол: на его же деньги уделать его в Нюру… Нюбру… Блядь, пора домой, язык заплетается.

— Ньюбургерге.

Смотрю на Гришу в упор.

— Ага, в Нью-бургере.

Мы хохочем и заказываем еще выпить.

Утром просыпаюсь от телефонного звонка. Уже поздно, за окном светло. Зачастую в это время я уже в зале. Пью я редко, поэтому с непривычки тяжело болею. Спросонья беру трубку и с третьего раза кое-как смахиваю по экрану.

— Да?

— Тима-а-а-а! Что ты трубку не берешь?! — кричит Юляшка.