Маленький европейский аэропорт Теймер славился своей аккуратностью. Через несколько минут после посадки пассажиры вошли в здание вокзала. На длинной стойке были расставлены чемоданы: овальные и квадратные, расписанные орнаментом и облепленные ярлыками, плетеные и непроницаемые. Носильщики доставляли их к машинам. Чемодан, похожий на футляр контрабаса, бережно погрузили в новейший «шел». Хозяин расплатился с носильщиками и, сдвинув на макушку шляпу, укатил на большой скорости.

Никто из пассажиров не заметил, как клетчатая сумка, стоявшая в ряду чемоданов, соскользнула со стойки и поднялась в воздух. И только когда раздался изумленный возглас: «Что такое? Это моя сумка!» — все, кто был в зале, подняли голову и увидели клетчатую сумку, которая странным образом направлялась к открытым дверям.

Вслед за сумкой носильщики, пассажиры, служащие высыпали на привокзальную площадь и убедились в удивительной способности обычной дорожной сумки, в которой может уместиться лишь пара белья да термос. Сумка летела над крышами Теймера, набирая высоту.

— Что за шутки! — хрипел старый человек, стуча палкой о камень. — Извольте вернуть сумку! Вот квитанция!..

— Небольшое недоразумение. Сейчас выясним. Все уладится.

Растерянный дежурный увел пассажира в служебное помещение. Такой невероятный случай, и именно в его смену!.. Однако пропажа есть пропажа, и без полиции не обойтись.

Вертолет полицейской службы поднялся через десять минут (полицейский инспектор подробно расспросил дежурного аэровокзала о всех деталях происшествия). В голубом небе вертолет выглядел чудовищной желтой бабочкой. С металлическим треском полицейская «лимонница» пронеслась над улицей, где был замечен летящий предмет, и повисла над рекой, огибавшей старую часть города. Взлохмаченная темно-зеленая гора с дорогими особняками высилась за рекой; стекло, металл, полированный камень отражали солнечные лучи. Вертолетчик, щурясь, смотрел, как автомобили пересекали реку по двум мостам, поднимались в гору с разных сторон. И поскольку летать над зоной отдыха можно было лишь в случае крайней необходимости, дежурный полицейский решил обогнуть гору от нового висячего моста, не углубляясь особенно далеко.

Спустя несколько минут полицейский с удовлетворением услышал по радио, что именно над этой дорогой постовой-регулировщик видел летящий пестрый предмет. Теперь зоркий глаз вертолетчика скользил по крышам дач, замечал дорогие автомобили, исследовал волнистую зелень.

Черный «шел» тормозит у ворот. За ним — двухэтажные дома, великанские шапки платанов, посаженных лет триста назад. Стоп! Дальше для вертолета запретная зона, один только «шел» может пересечь невидимую границу. Автомобиль принадлежит господину Манфреду фон Кругу — почетному доктору, потомственному барону, известному изобретателю. Как и земля, на которой прочно стоят платаны, и дома лабораторий, и само небо над ними.

Ни один мальчишка не решится перелезть через низкий бетонный забор, хотя запрещающих табличек на ограде нет. Вообще никаких официальных надписей, кроме скромной эмалированной дощечки: «Рабочие и служащие не требуются». Туристы, которые приезжают фотографироваться у ворот лаборатории фон Круга, бывают разочарованы, увидев бетонный забор. Но, потом, показывая снимки знакомым, с гордостью говорят о скромности ученого. И эти фотографии вызывают гораздо больший интерес, чем костел пятнадцатого века, картинная галерея или другие достопримечательности старинного Теймера. Манфред фон Круг! Оказывается, вот где он работает: в затененных зеленью коттеджах совершаются мировые открытия…

Вертолет развернулся и улетел осматривать гору с другой стороны.

На безлюдную платановую аллею, в густую траву, упала сверху клетчатая сумка. Раздался треск. Из сумки выскочил черный, заросший до самого носа пес. Он отряхнулся, как делают все собаки, когда неприятности уже позади, а потом бросился бежать по аллее, где только что проехал «шел» с грузом в багажнике. Бежал пес неуклюже, но резво и зло, отталкиваясь от асфальта короткими, кривыми, крепкими лапами.

По прыжкам, по особой лохматости, по машущим, как флаги, ушам безошибочно можно было определить, что это терьер. И наверное, терьер особых кровей, особой живучести, раз нашел он в себе силы после такого ошеломительного и долгого полета, полета «вслепую» — в темной, закрытой на «молнию» дорожной сумке, — броситься по следам «шела». Того «шела», который он преследовал от самого аэровокзала.

Полицейский после облета составил служебный рапорт в несколько строк. Инспектор написал на рапорте заключение: «Обстоятельства не выяснены. Сумка не найдена. Убытки пассажиру оплачены авиакомпанией. Претензий нет».

Человек, который привез чемодан-контрабас, взял свою ношу и, шагая через ступеньку, поднялся по широкой металлической лестнице на третий этаж особняка.

Звали его Мик Урри. За сорок лет службы Урри сменил множество профессий: был борцом, сторожем, торговцем, наемным солдатом, шофером, полицейским, боксером. В одной из африканских экспедиций, куда Урри занесла судьба ловца редких зверей, он встретился с профессором Кругом и перешел к нему на службу. Эту работу Мик Урри считал для себя удачной: за несколько лет он стал первым помощником знаменитого барона фон Круга. Конечно, не по научным делам — здесь профессор доверял только себе, — по всем остальным. Урри был главным администратором. И хотя квадратно-непроницаемое лицо главного администратора обычно не выражало чувств, сотрудники научились угадывать, в каком он бывает настроении. Те, кто видел, как Урри вел профессорский «шел», конечно, понимали, что администратор чувствует себя значительной личностью.

«Урри не знает ученых формул, но что бы вы делали без Урри! — философствовал главный администратор, внося чемодан в комнату. — В этой коробке — одна железная штука, которая, как я понимаю, стоит больше, чем все ваши идеи. Мик Урри своими руками добыл гениальное открытие. Для господина профессора. Для всей вашей науки». Размышляя так, Мик Урри, как обычно, не оченьто почтительно обращался к своим ученым коллегам.