— А, хорошо, — с облегчением кивнула жена и переключилась на детей.

А ведь, ей двадцать лет будет. Круглая дата. Надо какой-то особенный подарок придумать… Украшений у неё самых разных от тётки, вон, лежит, носи — не хочу. Шуба есть. Шапки купил… Может, свозить её отдохнуть на пару дней куда-то? На Юга? А что? На выходные, без детей. Там если с погодой повезет, может быть уже и градусов двенадцать-пятнадцать. Самолётом туда-обратно, без багажа, только с ручной кладью… Да в приличный пансионат, с прекрасным видом на море. С Сатчаном же договаривались, что в любой момент могу обратиться за короткой путевкой… Надо обдумать идею.

Вернулся в кабинет и сразу новое название пьесы родилось в голове: «Родные люди». Дописал от руки рядом с первым названием, пусть сами выберут, какое больше нравится.

Перечитал свою первую и, надеюсь, последнюю пьесу. Что-то, может, и стоило бы поправить, но лень было перепечатывать, исправлять, заклеивать… Да останавливало еще соображение, что могут и вовсе не принять, а если примут, то наверняка начнут черкать и исправлять сами все подряд, исходя из собственного опыта. Сложил всё аккуратно в папку на завязках и пошёл на восьмой этаж, а Данченко дома не оказалось. Понятно, они так рано не приходят. Пришлось ещё раз к ним подняться, чтобы оставить записку в дверях, что прошу заглянуть ко мне.

Они появились только ближе к одиннадцати часам вечера. У меня уже папка с пьесой в прихожей приготовлена была, когда Яков постучал к нам. Вручил ему и попросил передать Боянову, ответственному за репертуар театра, с которым он меня знакомил.

В среду с утра Загит ушёл на дежурство, а я стал готовится к командировке. Собрал минимум вещей, всё в портфеле уместилось, подумал и добавил бутылочку коньяка, чтобы не с пустыми руками в гости заявиться.

До вечера ещё уйма времени. Решил проверить типографию, раз уж сегодня отчёт предстоит. И навестить Институт археологии, что там с нашим кладом Академия наук решила, а то коллеги, наверняка, поинтересуются. Я так понял, что Захаров должен был пролоббировать вопрос среди академиков, но проверить не помешает…

У Марьяны в типографии был полный порядок, молодец тётка. Узнал у неё, как Ганин? Выяснил, что выписали домой, но в строй он ещё не скоро встанет.

— Ему гипс только с одной ноги сняли, — объясняла она мне ситуацию. — Но вы не волнуйтесь, мы с ним ежедневно на связи, что надо он мне всё подсказывает, так что на работе вверенного нам объекта это не отразится.

Поблагодарил её и со спокойной душой позвонил от неё Литвинову в Институт археологии и договорился о встрече.

— Здравствуйте, здравствуйте, Павел, — приветливо встретил он меня. После того, как в «Труде» вышла статья с фотографией с ним и Алдониным, он меня только так и приветствует.

— Здравствуйте, Николай Анатольевич, — улыбнулся я ему в ответ и пожал протянутую руку. — Хотел узнать, как наш клад поживает? Что Академия наук решила?

— Две монеты у нас изъяли-таки, самых редких, — с сожалением поджал он губы. — Остальное удалось отстоять для будущего Городненского музея. Главное, чтобы строители не подвели со сроками…

Так-так, землеотвод был ещё до нового года сделан. Интересно, на какой стадии проект и согласования?

— Сделаем всё возможное, — заверил я его. — А как там наши реконструкции женщины и ребёнка?

— В процессе. Это дело небыстрое. На каждую голову месяц уходит, и то, если только этим заниматься.

— Понимаю… Время ещё есть, — поспешил успокоить я его, видя, что он напрягся. — Ну, спасибо, Николай Анатольевич, — протянул я ему руку на прощанье.

Москва. Кабинет второго секретаря Пролетарского райкома ВЛКСМ.

— Павел Игоревич, — вошёл в кабинет к Сатчану посетитель. — Вы меня, наверное, не помните? Я Волошин из пятого таксопарка…

— Точно! Я вас узнал, Волошин… Простите, запамятовал ваше имя-отчество.

— Степан Архипович я.

— Так чем могу быть полезен, Степан Архипович? — стараясь не показывать своего удивления, поинтересовался Сатчан. Немного напрягшись — все же взятку он тогда крупную у этого директора таксопарка взял.

— Недопонимание у нас с районной милицией, Павел Игоревич, — сложив обе ладони вместе, грустно поделился Волошин. — Был бы один мой знакомый полковник на месте, я бы вас не беспокоил, но… Я так понимаю, что у вас могут быть свои возможности для решения такого вопроса?

Сатчан задумался. Возможности-то есть… Но не может ли это быть какой-то провокацией? Не стоят ли в коридоре наготове сотрудники ОБХСС, чтобы ворваться внутрь?

Волошин, видимо, понял его молчание как намек, потому как аккуратно, явно привычным движением, положил на стол перед Сатчаном пухлый конверт.

— Уберите немедленно! — строго сказал Павел. — Давайте лучше прогуляемся с вами на улицу, там и поговорим.

Шли молча. Небольшая прогулка успокоила Сатчана. В коридорах райкома царила обычная сонная жизнь, никаких людей, готовящихся вязать взяточника, там не было. Никаких подозрительных машин не обнаружилось и поблизости от райкома.

Он расслабился и сказал:

— Рассказывайте, что там у вас. Чем могу, помогу…

Через десять минут Сатчан взял у Волошина конверт, телефоны, и рабочий, и домашний, и обещал, как минимум, узнать, что можно сделать…

— Мне нужно пообщаться с теми, кто хорошо разбирается в таких вопросах, — прощаясь, объяснил он. — Думаю, мы в любом случае как-то вам поможем. Я вам обязательно позвоню.

После Института археологии поехал в спецхран, раз уж окно появилось, проработал там до шести и к семи отправился на завод «Полёт».

Собрание началось с выступления Захарова. Он с довольным видом доложил собравшимся, что встреча с Володиным из Гагаринского райкома состоялась.

— У меня сложилось впечатление, — поделился он с нами, — что Володин вполне разумный человек. Нормально всё воспринял. Правда же? — посмотрел он на Бортко.

— Ну, да, — согласно кивнул тот. — С ним вполне можно договориться…

— А что в итоге? — спросил я. — Договорились о чём-то? Я могу спать спокойно? Больше шпионов следить за мной не будут присылать?

— Думаю, можешь, — ответил Захаров. — Володин перезвонил через несколько дней и сказал, что посоветовался со своими людьми, они согласны с нашим предложением.

— Отличная новость, — проговорил я. Уже легче.

— Давайте перейдём к делам, — предложил Захаров.

Бортко достал откуда-то сбоку дипломат, вытащил из него конверты и раздал присутствующим.

— Январь неплохо, в целом, отработали, — продолжал Захаров. — Хотелось бы услышать, чем закончился эксперимент на автобазе?

— Значит, так, — кивнул я, — в рамках эксперимента автобаза отработала всего месяц, конкретные цифры будут чуть позже, когда бухгалтерия итоги месяца подведёт, но эксперимент уже можно считать удачным. Я был там вчера, они расплатились со всеми долгами, на счету остаток двадцать пять тысяч и в кассе двадцать, но им на зарплату оттуда надо будет восемнадцать.

— Уже хорошо, — переглянулись Бортко с Захаровым. — Какие дальше планы?

— Проблема в том, что автобаза ничего не выпускает. Она только услуги оказывает. Расчёты с ней ведутся, в основном по безналу. А что на счёт в банке попало, то сами понимаете, там и пропало. Эти деньги мы только на улучшение условий труда можем пустить. Да на модернизацию. Бывают, конечно, схемы обналички, вывода средств со счёта, но всё это небезопасно и легко прослеживается. С этим бы не рекомендовал связываться.

— Ну и к чему нам тогда то, что база десятки тысяч на счетах теперь имеет вместо долгов? — спросил Пахомов.

— Во-первых, она по-прежнему обслуживает наши собственные производства, — ответил я. — Транспортные расходы, на которых мы сейчас экономим, это тоже наша прибыль, и немалая. Нельзя сбрасывать их со счетов. Ну и я придумал, как нам что-то заработать. Сделать совсем уж много денег не получится, конечно, но хоть что-то, да будет. Поставил новому директору автобазы задачу выбить под эксперимент строительство не мастерской, а ремстанции с полномочиями производства крупного ремонта, надо ему помочь в этом. Объясню, зачем: заказывая отдельные крупные узлы и детали, мы можем списывать их на ремонт имеющегося парка, а на самом деле собирать из них новенькие машины. Нужен человек в ГАИ, который поставит такую машину-конструктор на учёт. А можем и сами обойтись, если установим на битую машину новые узлы, оформим сами в ГАИ замену номерных агрегатов и продадим по остаточной стоимости через кассу, а разницу в цене пустим мимо кассы. Там, на самом деле, есть несколько вариантов легализации машин, главное, найти на них потом покупателей.