Сейчас же, присев с самым равнодушным видом возле скулящей на полу «звезды», легко удерживая его руку, неестественно вывернутую в запястье, он выглядел намного, намного старше. И не казался уже таким худым. Скорее поджарым, жилистым... и точно не слабым!

- Я предупреждал, - скучающим тоном заметил Кощей, смотря на любителя неудачных шуток. - Всегда стоит сначала подумать, к кому ты лезешь, а главное, стоит ли оно того. А теперь ползи, черепашка. Лечение и реабилитация за мой счет.

Надо признать, что на сей раз парни оказались куда как сообразительнее. Через пару минут их и след простыл, а вскоре из кабинета дежурного врача послышался шум и крики.

Равнодушно пожав плечами, финансист поднялся на предпоследний этаж, не испытывая ни малейших угрызений совести. В конце концов, особым терпением не отличался ни один из байкеров. А прозвище свое Рома получил не зря. Как и Алексей Ярмолин, известный так же, как Ганнибал Лектор. Нет, каннибализмом Лёха не страдал... но псих и маньяк из него мог получиться тот еще.

Однако все события отошли на задний план, стоило ему только очутиться в палате. Свет был выключен, но освещения от бившего в окно уличного фонаря вполне хватило, чтобы обнаружить хрупкую фигурку, сидящую на краю кровати. В великоватой ей больничной пижаме с закатанными рукавами, с длинной иглой капельницы в тонкой вене, с темными волосами, перекинутыми через одно плечо, девушка казалась почти эфемерной. Почему-то именно сейчас, когда она сидела, ссутулившись, смотря на свои колени, покачивая босыми ступнями, отчетливо стали заметны круги под глазами.

Да и вся девушка, еще недавно настолько яркая и красивая, что перехватывало дыхание, смотрелась теперь блеклой. Одинокой. Сломленной...

И, подойдя ближе, Кощей понял, почему. Телефон, который Арина сжимала в ладошке, как и ее глаза, наполненные слезами, ясно поведали обо всем без слов.

Сдержав вздох, парень опустился на корточки перед ней, негромко задав вопрос:

- Миха звонил?

Закусив губу, Риша кивнула, стараясь сдержать слезы. Даже понимая, что их не избежать, Рома все равно спросил, стараясь не давить и говорить как можно мягче:

- И ты... Ты с ним рассталась?

- Да, - в ответ раздался то ли шепот, то ли всхлип. И Риша, всё-таки не выдержав, расплакалась.

Кощей терпеть не мог женские слезы и истерики. И не потому, что не знал, что с ними делать, а просто считая неприятным оружием давления. Да только... почему именно с этой девушкой всё не слава богу?

Почему только она умудряется беззвучно ронять слезы, вздрагивая время от времени так, что у байкера, который только что сломал человеку руку, даже не поморщившись, внутри все переворачивается, а сердце сжимается от жалости?

Когда всё это началось, не мог сказать, пожалуй, даже сам казначей «Максимуса».Просто увидел первый раз испуганное создание с невозможно синими глазами.Просто устроил тотализатор на то, как долго она продержится среди байкеров.Просто наблюдал за ней какое-то время... А потом просто понял, что в ответ на ее улыбку собственные губы растягиваются, являя самое глупое выражение его лица из всех возможных. И что в ушах постоянно звучит звонкий, нежный голосок: «Вам что-нибудь еще принести, Роман Евгеньевич?».

Да, глупо. Да, он понимал, что ему ничего не светит. Да, он не собирался отбивать у друга девушку, осознавая, что это фактически невозможно. Но и запретить себе смотреть на нее тоже не мог.

И, казалось бы, вот сейчас, когда они расстались, почему не воспользоваться случаем? Попробовать, хотя бы попытаться... Почему нет? Чем он хуже Лександрыча?

Категоричное утверждение, гласившее, что ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее рушить мужскую дружбу, и которого он придерживался всегда, казалось Кощею уже не столь... правильным.

Глава 4

- Сама доберешься? – едва оказавшись на родимой подземной парковке, спросил Алёхин, помогая своей спутнице выбраться из машины.

Рыжая только устало кивнула, сжимая в руке шпильки, вытащенные из волос. Обняв себя за плечи так, словно замерзла, негромко поинтересовалась, глядя, как сосед закрывает престижное легковое авто, одолженное у не в меру эпатажной родственницы:

- А ты куда?

- Прокачусь, - пожал плечами байкер, щелкая брелком сигнализации. Стоящий неподалеку «Хаммер» коротко и оглушающее пиликнул, приветственно мигнув фарами, а Мих хмыкнул. – Или пойдем нажремся с горя?

- Не, уволь, - мотнула головой Солнцева, нашаривая в крохотной сумочке, или как она там правильно называется, связку ключей. – Неаполь с ее чудными примочками второй раз я звать не хочу. А если я сейчас начну квасить, то преплюну даже Харлея, прости меня осспади… Завтра тогда не то, что косметолог, ни один реаниматолог не спасет! Так что тройное русское мерси, Лександрыч, но я пас. Как-нибудь перекантуюсь.

- Да я не настаиваю, - пожал плечами парень и, вздохнув, притянул к себе соседку. – Извини. Квартиры ты, по ходу, лишилась. Еще и выслушать всякую хрень пришлось.

- Да иди ты, - фыркнула ему девушка в грудь. И, порывисто обняв, отстранилась, глядя на него снизу вверх и даже улыбаясь вполне правдоподобно. – Можно подумать, твоя байкерская светлость не вкурила, от чего так зверствовала «милая» Зиночка. Гнобили ее внучка при жизни, вот она сейчас и отыгралась на всех разом. А что до наших типа отношений и положений в обществе, так то явно дело десятое. Один вопрос… неужели он реально настолько хреновый был, что вы его всем классом дружно ненавидели?

- Не представляешь, насколько, - откровенно поморщился Мих, не желая вспоминать своего жеманного и истеричного бывшего соседа, который доводил его до белого каления одним своим видом. Видение тощей фигуры в одних обтягивающих штанишках и фартуке на голое тело, заявившееся к нему «в гости» как-то поутру, по-моему, до сих пор преследовало владельца «Максимуса» в кошмарных снах.

- Оу, - цокнула языком Анька. И, взлохматив ярко-медные кудри, снова улыбнулась. – Суду всё ясно, однако. Знаешь, Мих… Я как бы не в обиде. Знала, на что шла. А вот перед остальными надо бы извиниться.

- Не вопрос, - просто кивнул Алёхин.

- Ладно, пошлёпала я снимать эти орудия пыток в надежде получить ортопедический оргазм, - хихикнула Солнцева, указывая на свои туфли с высоким каблуком – Пока мои кеды там от зависти не сдохли. Спокойной ночи, что ли… Надеюсь, что потрясений на сегодня больше не предвидится.

- А уж как я-то на это надеюсь, - проворчал байкер и, дождавшись, пока его соседка войдет в лифт парковки, который вел только до первого этажа, забрался в родимый внедорожник.

Уж он-то прекрасно понял, что Чудище имело ввиду, ведь именно ей на этом гребаном приеме перепало, как никому другому. И если оскорбления и унижения из уст бабулькиной подруги не слишком ее заколебали, но новость о помолвках Исаева с Воронцовой и Полонского с дочерью главы корейского конгломерата явно выбила ее из колеи.

На Демьяна было как-то откровенно плевать, Лександрыч даже порадовался – теперь-то рыжая его к себе и на шаг не подпустит. А вот как будет оправдываться Богдан, и что предпримет дальше, вопрос, конечно, интересный…

Впрочем, наплевать. Задумываться над чужими проблемами хотелось меньше всего, особенно сейчас.

Выезжая с подземной стоянки, Миха не чувствовал уже не злости, ни раздражения, ни обиды на горячо любимую родственницу. Пока на него навалилась лишь дикая, какая-то свинцовая усталость, из-за которой не хотелось ни рассуждать, ни думать вообще.

Единственным желанием было и оставалось увидеть своего Ришика, забрать, увести к себе и заставить ее забыть обо всем, что произошло сегодня. Хотя и тут, как ясно понимал Алёхин, могли возникнуть большие сложности…

Не дай бог Арина, весь вечер вжимавшая голову в плечи и прячущая взгляд, снова вернется к разговору на тему разницы положений… Байкер лично удавит к чертовой матери долбанутую на голову «Зиночку»!