Грек кивнул и выскочил из кабинета. А Туманов сказал в трубку:

– Что-то я не пойму, о чем речь. Кто это звонит?

– Не валяй дурака, – строго посоветовал звонивший. – Мой подарок для тебя, это труп таксиста. И запомни: я не собираюсь отсиживаться в норе, поджав хвост. А чтобы ты поверил по-настоящему в это, скоро ты получишь от меня самый главный подарок. Догадайся, какой.

– Слушай ты, придурок! Ты совсем сошел с катушек. Поэтому я не буду тебя арестовывать, как велит закон. Как только представится случай, я тебя застрелю, – пообещал Туманов, хотя тут же пожалел об этом. Надо было проявить сдержанность в любом случаи. Чтобы не вызвать у преступника агрессивности и тем самым не подтолкнуть его к следующему убийству.

Кажется об этом думал сейчас старший лейтенант Ваняшин. Туманов догадался по тому, как Ваняшин на него смотрел. И не выдержал.

– А что мне оставалось делать? Умолять его не убивать? В ноги к нему упасть?

– Да, нет. Все правильно, Николаич. Нельзя, чтобы такой зверь жил даже в тюрьме. Хотя до тюрьмы он может и так не дожить.

– Где этот Грек? – раздраженно проговорил Туманов, бросив трубку, из которой доносились частые гудки, на аппарат.

Грек вбежал запыхавшийся.

– Николаич, звонок был из таксофона от Ярославского вокзала, – с порога заявил он. А Туманова пробрала досада.

– Ждать он там нас вряд ли будет. Но все равно давайте сгоняем туда.

– Он, гад, там жертву для себя подыскивает, – сказал Грек.

– Леш, захвати видеокамеру. Может попадется кто-то из тех, кого ты снимал во время рейда с Олесей Корнейчук, – сказал Туманов Ваняшину.

Но этот их выезд к Ярославскому вокзалу ровным счетом ничего не дал, как не спешили они. В двух местах Ваняшину даже пришлось нарушить правила движения. За что во втором случаи гаишник погрозил ему жезлом.

Кабин таксофонов оказалось четыре. И глянув на них, Грек без настроения произнес:

– Ну и где нам его искать?

Федор увидел двоих милиционеров, степенно вышагивающих вдоль перрона. Они чувствовали себя здесь хозяевами. Чтобы не проводить время на работе зря, в палатке где продавались кулинарные изделия, оба взяли по пирожку. И жуя на ходу, что-то друг дружке рассказывали. На их улыбающихся физиономиях отражалось довольство жизнью.

Маловероятно, чтобы они помогли, но Федор все-таки решился, обратиться к постовым. Для начала предъявил удостоверение, потом попросил вспомнить, может видели они, кто подходил к таксофону.

– Крутился тут один тип. Минут десять назад, – сказал усатый старшина, лицом похожий на молдаванина.

– Как он выглядел? – спросил Туманов.

– Товарищ подполковник, мы особенно к нему не приглядывались. Знаете, сколько их за день тут крутится, – ответил старшина.

Федор понял, что с этими служаками они только напрасно теряет время. К тому же подбежал Грек и сообщил, что на сотовый ему позвонил дежурный.

– Что случилось? – вздохнув, спросил Туманов, ожидая нового подарка от убийцы. Ведь тот обещал, говорил, что главный подарок его ждет впереди. Возможно, он осуществил свое обещание.

– Дежурный сказал, что позвонили из ломбарда с Вятской улицы. Просят срочно приехать.

– Ну раз просят, тогда едем, – торопливо проговорил Туманов, запрыгивая в машину.

Грек нырнул на заднее сиденье в тот самый момент, когда «Волга» уже тронулась. Ему даже не пришлось закрывать дверь. Она захлопнулась сама от встречного потока воздуха.

Дорогой, пока ехали, Федор Туманов позвонил в ломбард, узнать, что там у них случилось. К телефону подошел приемщик и сообщил, что к ним пришла та самая старуха Червоточенко.

– Она принесла нам на заклад серьги и три дорогих перстня, – понизив голос, сообщил приемщик. Телефон стоял в кабинете директора. Но приемщик все же опасался, чтобы его не услышали из торгового зала и особенно старуха Червоточенко.

– Я как могу задерживаю ее, под видом, что камни в перстнях очень дорогие и мне надо проверить их на подлинность. Но если вы хотите ее застать, поторопитесь, – посоветовал приемщик.

– Мы уже на полпути к вам, – сказал Туманов и очень пожалел, что у них старая «Волга», а не новенькая «девятка» как у Ваняшина. Слишком уж их колымага не поворотливая на перегруженных машинами улицах. Даже правила движения приходится нарушать. И там где особенно не пробиться, им приходится ехать прямо по тротуару.

У гаишников от такой наглости глаза на лоб лезут, но связываться с центральным аппаратом уголовного розыска они не хотят и потому воротят свои морды, делая вид, что не замечают этих нарушений.

– Правильные ребята, – сказал про гаишников Грек, когда Ваняшин на бешенной скорости пронесся по разделительной полосе, едва не отдавив ноги капитану с жезлом в руках. К счастью тот успел отскочить и сорвал все свое зло на новенькой «Ауди», которая было ринулась следом за «Волгой». Ее гаишник не пропустил.

Грек обернулся поглядеть, чего там будет, но Ваняшин несся так, что и гаишник и остановленная им «Ауди» остались далеко позади.

Директор ломбарда стоял возле открытой двери заднего входа и поджидал оперативников. Едва «Волга» остановилась, он подбежал.

– Скорей, пожалуйста. Она еще не ушла, – затараторил он.

– Ваняшин и Грек, вы пока останьтесь тут в машине. Осмотритесь. Может заметите чего подозрительное. А я в ломбард, – проговорив так, Федор Туманов пошел следом за директором, который был намного его ниже ростом. Чтобы Туманов не наступал ему на пятки, низкорослому толстячку приходилось бежать едва ли не рысцой и при этом энергично размахивать руками.

– Мне сориться с милицией нет никакого резона, – директор пустился извиняться за своего приемщика. – У меня честный бизнес. Да мне и самому невыгодно, когда приходят всякие вот такие как эта старушка и приносят паленое золото.

– Те серьги и перстень не паленые, – поправил Федор Туманов директора. – У нас есть основания полагать, что сняли их с убитой девушки.

– Да что вы говорите? – произнес директор с сочувствием так, что казалось еще немного и он прямо-таки разрыдается от сострадания к трагической судьбе Жанны Самариной. Но такого не произошло. Длинный коридор закончился выходом в торговый зал ломбарда, где стояла старинная мебель. На стене висело несколько картин. Федор был в живописи не силен, но не сомневался: будь это копии, а не подлинники, вряд ли они бы попали сюда.

Народу в зале было немного. В основном женщины среднего возраста. Среди них Туманову сразу бросилась в глаза старуха со строгим лицом. На ней почему-то был надет темно-серый плащ, похожий на балахон. В нем она походила на монахиню покинувшую монастырские обители ради мирских дел. Хотя как раз ее мирские дела никак не подходили для монахини.

Старуха стояла возле приемщика и нетерпеливо дожидалась когда тот заплатит ей деньги. А приемщик тянул время. В руке он держал здоровенную лупу, через которую рассматривал золотой перстень с большим бриллиантом.

– Мы ее больше не можем держать, – шепнул директор Туманову. – Вы ее прямо здесь задержите? Или на улице?

– Зачем? – спросил Туманов, чем просто ошарашил директора.

– Как? Неужели вы ей дадите возможность уйти? Но вы же в прошлый раз заявляли моим подчиненным, что эта старуха наверняка связана с преступником, – возмутился директор.

Федор кивнул, глаз не спуская со старухи, чтобы получше ее запомнить.

– Вы не забывайте, – сказал Федор, при этом поправив воротник директорского пиджака, – эта бабуся может быть всего лишь скупщицей. Поэтому пока мы задерживать ее не станем.

– Ничего не понимаю, – огорченно развел руками директор ломбарда. – Столько времени мы ее тут держали…

Туманов улыбнулся.

– Ну и молодцы. Вы сделали все правильно. А сейчас велите, чтобы с ней расплатились и пусть она идет.

Директор кажется и в самом деле не понимал, чего задумал подполковник. Но с расспросами не полез. Он пошел в зал к приемщику, а Туманов побыстрее вышел из ломбарда тем же путем, как и вошел.