– Итак, – вдова, по всей видимости, продолжала свой явно затянувшийся монолог, – станет ли королева оказывать давление на леди Розалинду, дабы та вышла замуж? – Вопрос повис в воздухе, а проницательная придворная сплетница погладила тем временем мальтийскую болонку, сидящую у нее на коленях. – Ну, что скажешь, Коклз? – обратилась она наконец к своей собаке.

– Если королева заставит одну из своих фрейлин выйти замуж, это будет что-то новенькое, – осмелилась высказать свое мнение высокая элегантная дама.

– Неужели, леди Эшенби? – воскликнула леди Блант с притворным удивлением. – Что вы имеете в виду?

– Вспомните сэра Уолтера Ралея. Его жену, бедняжку Бесс Трокмортон, бросили в Тауэр за то, что она без разрешения ее величества оставила свой пост на время бракосочетания.

– Да, но бедняжка Бесс носила ребенка Ралея, будучи еще на службе у королевы и задолго до того, как брачная клятва слетела с ее губ, – возразила леди Блант с торжествующим блеском в глазах. – Розалинду королева отпустила. Непонятно почему, но королева очень хочет, чтобы эта богатая наследница вышла замуж…

И снова вдова сделала многозначительную паузу.

– Да ведь наследница проматывает свое состояние! – вступила в разговор другая дама. – Говорят, она передала тысячи фунтов театру лорда-гофмейстера.

– Тысячи фунтов? – Леди Блант, словно коршун, набросилась на эту новость.

– Чтобы покрыть те потери, которые актеры понесли во время чумы. Года два назад они не в состоянии были играть в Лондоне на протяжении всего сезона. А если еще учесть расходы на строительство «Глобуса»…

Леди Блант задумчиво забарабанила пальцами:

– Она чересчур заинтересованно относится к господину Шекспиру. Хотелось бы узнать почему. Говорят, она стала склонной к чудачествам. Возможно, смерть отца вызвала у Розалинды приступ глубокой меланхолии. Но как бы то ни было, она по-прежнему богатая наследница и обладает одним из прекраснейших замков в Англии. Я, пожалуй, согласна с королевой. Девушка должна выйти замуж.

– Она не девушка, она – женщина, – хладнокровно поправила ее леди Эшенби. – И потом, разве вы забыли? Над ней висит проклятие.

– Фи, – отмахнулась леди Блант. – Умный мужчина не станет тревожиться из-за подобной глупости. Я-то уж знаю, за кого ей следует выйти замуж, невзирая ни на какое проклятие.

Розалинда пыталась прикрепить грозди винограда к выступавшим точкам на лифе платья, или, если говорить без обиняков (что она мысленно и сделала), – к своей груди. Край лифа, отделанный жемчугом, едва прикрывал ее соски. Рыжие волосы были спрятаны под замысловатый головной убор, увенчанный резными фигурками совокупляющихся херувимов.

Вызывающе вульгарный костюм резко отличался от ее обычных туалетов. Как придворная дама, она всегда была сдержанна в нарядах, чтобы не отвлекать внимания от изысканно одетой королевы. Теперь же все взоры будут прикованы к ней. При этой мысли руки Розалинды задрожали, отчего задача, которую она перед собой поставила – прикрепить виноградные грозди к груди, – чрезвычайно усложнилась.

– Ох! – воскликнула она, уколов булавкой палец.

– Помочь? – спросила Франческа, поднявшись на балкон, возвышавшийся над галереей. И стоило ей как следует рассмотреть костюм подруги, как ее фиалковые глаза радостно вспыхнули. – О, Розалинда, ты выглядишь… потрясающе!

– По-моему ты слишком дипломатично выразилась. Слава Богу, что пришла, Фрэнни. Я почему-то разволновалась, а мой костюм еще не завершен. Как там гости?

– Все только и говорят о твоем последнем скандале.

– Вот и хорошо!

– Да, слежка за пуританами была просто гениальным ходом. Ты непременно должна мне обо всем рассказать.

– Ах это, – пожала плечами Розалинда. – Нет ничего такого, чего бы я не сделала для дорогого друга.

– Собравшиеся не поверят, что ты, переодевшись, имела наглость отправиться в город.

– Иначе труппа Уилла оказалась бы в беде. Тем более что при дворе они впали в немилость.

– Пожалуй, ты и впрямь чудачка, – с восхищением сказала Франческа. – Тебе все по плечу…

– Мужчине позволительно шпионить, а мне почему нельзя?

– Может, тебе и не стоит сегодня шокировать всех участием в представлении. Ты и без того считаешься достаточно чудаковатой.

– Нет, я зашла уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Ты ведь не перестанешь любить меня, как бы ни обернулось дело?

– Конечно! – Франческа порывисто обняла подругу. – Знай, в этом нелепом наряде я полюбила тебя еще больше. А теперь надо посмотреть повнимательнее. Повернись.

Розалинда так и поступила. Вытянув руки, она продемонстрировала гроздья винограда на груди и фиговый листок, вызывающе красовавшийся на ее юбке. Из-за обручей кринолина листок был не совсем на месте, но намерение Розалинды угадывалось вполне определенно. Из-под ее головного убора свисали клубнички. Теперь, когда Розалинда повернулась, стаю совершенно ясно, что она – ходячий рог изобилия.

Сзади, пониже талии, к платью крепились две булочки, да так хитро над кринолином, что не мешали Розалинде садиться. Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы понять и значение фиг, украшавших низкий вырез платья сзади. Франческа безудержно расхохоталась.

– О, дорогая, ты вульгарнее самого последнего шута в лондонском театре!

– Я не переусердствовала? Ведь предполагается, что я изображаю богиню урожая.

Франческа тотчас успокоила подругу:

– Все исключительно уместно, Розалинда. Тебе ведь надо шокировать публику! Так пусть ни у кого не останется сомнений, что ты хозяйка своей жизни, и никто не сможет заставить тебя покориться.

– Пусть попробуют, – усмехнулась Розалинда и радостно чмокнула подругу в щеку. – Спасибо за поддержку. Не напрасно я считаю тебя своей самой лучшей подругой.

– Тогда слушай внимательно. Только что прибыл некий сеньор де Монтейл. Я сказала ему, что ты очень хочешь с ним поближе познакомиться.

– Сеньор де Монтейл. Он…

– Очень стар, – деловито сообщила Франческа. Розалинда задумалась лишь на мгновение.

– Хорошо. Он стар и иностранец, а значит, подходящий претендент на мою руку. Я встречусь с ним в саду после представления.

– Тайные встречи в саду? – произнес кто-то у нее за спиной. – Какие же новые интриги вы задумали, негодницы?

При звуке бодрого, хорошо поставленного мужского голоса обе дамы обернулись.

– Уилл Шекспир! – Розалинда порывисто бросилась к нему навстречу. – Я так рада что вы пришли!

Осмотрев ее с ног до головы, джентльмен с каштановой бородкой, в шикарном черном камзоле скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Ваш вид напомнил мне о том, что я не ел с тех пор, как покинул Стратфорд.

– Господин Шекспир, неужели это неудачный намек на столь изобильный наряд хозяйки вечера? – игриво поинтересовалась Франческа.

Поднеся руку Фрэнни к губам, Шекспир галантно поцеловал ее.

– Леди Халсбери, я не позволил бы себе такой неучтивости. Розалинда – одна из самых добрых покровительниц моего театра. – С сомнением покачав головой, он добавил: – Однако должен заметить, дорогая Роза, вы удивили даже меня, мастера непристойностей.

Решимость Розалинды растаяла на глазах.

– Я переусердствовала? – испуганно спросила она.

– Для богини урожая? Нисколько. Пойдемте, вам надо подышать свежим воздухом. У нас еще есть время. Мы с вами пройдемся по саду и, возможно, подыщем подходящую травку в качестве колосков. Вам наверняка понадобится веер, чтобы охладить тот пыл, который вы, дорогая богиня, без сомнения, вызовете у окружающих.

– Пыл… – с трудом повторила Розалинда, когда Шекспир увлек ее к лестнице, ведущей на террасу.