Как уже говорилось, необходимо разобраться в самом этом слове, этом термине «антисемитизм», который издавна употребляют в качестве почти безотказного оружия. В словарях «антисемитизм» определяется как «вражда», «ненависть», «непримиримое отношение» к евреям, — подразумевается, понятно, к евреям вообще, то есть всем людям, имевшим, так сказать, «несчастье» принадлежать к этой национальности, — совершенно независимо от их воззрений и поступков.
Вполне естественно, что антисемитизм в этом действительном значении сего слова неприемлем для преобладающего большинства людей мыслящих, способных подняться над охватившей их в силу каких-либо жизненных обстоятельств чисто эмоциональной настроенностью, — хотя, конечно, были и есть люди, порабощенные такой настроенностью.
Были этого рода люди и в орбите «черносотенцев», однако те, кто обвиняют в антисемитизме движение в целом и его основных деятелей, заведомо лгут или, в лучшем случае, заблуждаются. Это становится ясно хотя бы из следующего достаточно знаменательного факта.
В своем уже не раз упомянутом обстоятельном обзоре событий 1905–1908 годов левый кадет В. П. Обнинский писал, как в разгар революционных событий влиятельный «черносотенец», богатый рыботорговец И. И. Баранов произнес речь, в которой «уверял, между прочим, что «евреи в члены союза (русского народа. — В.К.) безусловно не принимаются, хотя бы и исповедовали православную веру…». Приведя это высказывание, В. П. Обнинский счел нужным тут же опровергнуть это «уверение» и сообщить, что «оба органа печати, обслуживавшие союз, — „Московские ведомости“ и „Россия“ — руководились в то время лицами еврейского происхождения»(!).[103]
Нельзя исключить, что «непросвещенный» купец Баранов был антисемитом в точном, собственном смысле слова. А поскольку он финансировал «черносотенные» организации и даже назывался «казначеем», он мог себе позволить высказывать свое «особое» мнение; по некоторым сведениям, выдвинутое им «требование» даже было введено в один «черносотенный» документ. Но тем не менее факт остается фактом: евреи, о которых писал Обнинский, играли исключительно существенную роль в «черносотенном» движении. Через 80 лет после Обнинского о них писал уже известный нам советский историк А. Я. Аврех. Процитировав опубликованную редактором газеты «Россия» И-Я. Гурляндом статью, которая в глазах этого историка имела заведомо антисемитский характер (о ней еще пойдет речь), А. Я. Аврех с не совсем ясной целью добавил:
«Комментарии, как говорится, излишни, но стоит сказать, что Гурлянд был евреем, как и знаменитый Грингмут — первый основатель первого „Союза русского народа“ (правда, под другим названием)».[104]
О В. А. Грингмуте уже говорилось в предыдущих главах; все же будет уместно напомнить, что он действительно был основоположником и главой первой по времени политической «черносотенной» организации — Русской монархической партии (впоследствии она почти целиком влилась в Союз русского народа) и редактором наиболее основательной «черносотенной» газеты «Московские ведомости». Его литературная деятельность была весьма значительной, и составители современного биографического словаря «Русские писатели. 1800–1917» сочли необходимым посвятить ему солидную статью. Правда, принципиально объективный тон, присущий в целом этому словарю, в статье о В. А. Грингмуте (как и о других «черносотенных» литераторах) не выдержан; говорится, например, что «имя Грингмута стало нарицательным, обозначая рьяного черносотенца, погромщика(!) и обскуранта». К тому же составители предпочли «завуалировать» национальную принадлежность В. А. Грингмута, назвав его «выходцем из Германии».[105]
Роль В. А. Грингмута в «черносотенном» движении невозможно переоценить. Его неожиданная смерть в конце 1907 года (ему было всего 56 лет) нанесла непоправимый ущерб движению. Тот же А. Я. Аврех сообщал, что даже много позднее, «8 апреля 1915 года один из руководителей черносотенного движения С. А. Кельцев писал: «Первоначально в Союзе (имелся в виду Московский Союз русского народа. — В.К.) насчитывались тысячи членов и масса сочувствующих, всегда готовых примкнуть к Союзу». Но, «к сожалению», преждевременная смерть «основателя и вдохновителя Союза» В. А. Грингмута привела к тому, что «отделы Союза… заглохли и большинство из них фактически прекратило даже свое существование».[106] Ранее, в 1909 году, В. М. Васнецов с горечью поминал его: «… незабвенный и честный Грингмут!».[107] В том же году московские «черносотенцы» издали сборник статей под названием «Богатырь мысли и дела. Памяти В. А. Грингмута».
Очень важное значение имела для «черносотенцев» и деятельность И. Я. Гурлянда. Он родился в 1868 году в Бердичеве в весьма известной еврейской семье; отец его был главным раввином Полтавской губернии, дядя (брат отца) — видным историком еврейской культуры и раввином Одессы. Отец, который позднее занялся юриспруденцией, удостоился звания почетного гражданина.
И. Я. Гурлянд получил превосходное образование, окончив знаменитый Демидовский юридический лицей в Ярославле. В тридцать два года он уже был профессором этого лицея и издал ряд ценных работ по истории права; на некоторые из них историки ссылаются и в наше время. Кроме того он опубликовал несколько незаурядных произведений художественной прозы и удостоился одобрения самого Чехова. В 1904 году И. Я. Гурлянд перешел на государственную службу и с 1906-го стал одним из главных соратников П. А. Столыпина, о чем говорится в любом исследовании, посвященном этому великому государственному деятелю.
В 1992 году появилась первая статья о Гурлянде — А. В. Чанцева в уже упомянутом биографическом словаре «Русские писатели. 1800–1917», а затем, в 1993-м, — более пространный очерк А. Лихоманова в «Вестнике Еврейского университета в Москве».
Очерк этот, впрочем, проникнут духом «разоблачения»: И. Я. Гурлянд без каких-либо доказательств характеризуется здесь как «снедаемый огромным честолюбием человек»,[108] именно поэтому-де и ставший непримиримым и опасным врагом своих одноплеменников-евреев. Как нечто совершенно недопустимое преподносится в этом биографическом очерке тот факт, что «завязывается дружба И. Я. Гурлянда с В. М. Пуришкевичем… Лидер „Союза Михаила Архангела“ поддерживает с Ильёй Яковлевичем переписку, они дружат семьями» (с. 150).
Сразу же после прихода к власти в 1917 году Временного правительства началось систематическое преследование всех имевших отношение к «черносотенству». Как сказано в биографическом очерке А. Лихоманова, «Гурлянда допросить не удалось. Бросив семью, не успев уничтожить компрометирующие его документы, он бежал за границу в первые дни после Февральской революции… у него были весьма веские основания срочно покинуть страну после революции, и его позиция по еврейскому вопросу сыграла тут не последнюю роль» (с. 142, 152). Скажу еще о малоизвестном: в 1921 году И. Я. Гурлянд издал в Париже повесть в стихах «На кресте», в центре которой — драматическая судьба еврея — патриота России.
Внимание к таким деятелям, как В. А. Грингмут и И. Я. Гурлянд, важно потому, что позволяет с особенной ясностью понять проблему пресловутого антисемитизма. Как уже говорилось, значение этого термина нельзя истолковать иначе как непримиримость к евреям как таковым, то есть любым людям, явившимся на свет в еврейской семье.
По-видимому, именно так относился к евреям упомянутый выше купец-черносотенец Баранов, не соглашавшийся сотрудничать и с теми евреями, которые «исповедовали православную веру». Нет сведений о том, как он воспринимал активнейшее участие в «черносотенном» движении Грингмута и Гурлянда. Но были и другие лица, разделявшие «позицию» Баранова. В 1908 году, как радостно сообщается в нынешнем «разоблачительном» очерке об И. Я. Гурлянде, «орган „Союз русского народа“ газета „Русское знамя“ поместила передовую статью „Гг. государственные журналисты“, где говорилось и о „внезапно возвысившемся юрком еврейчике Гурлянде“…»(с. 150).
