Она снова зашагала, понимая, что должна свернуть с Уэстморлэнд на ближайшем перекрестке, хотя точно не знала, куда приведет ее Тремонт-авеню. Впрочем, на данном этапе это неважно: главное, она до сих пор находится на традиционном маршруте мужа, которых он следовал на работу и домой, и чувствовала себя яблочком на стрелковой мишени.

Повернула налево на Тремонт-авеню и пошла по ней среди более тихих маленьких пригородных домов, отделенных один от другого невысокими изгородями или рядами декоративных растений — похоже, в этом районе особой популярностью пользовалось оливковые деревья. Поливавший клумбу на лужайке перед домом веснушчатый мужчина в очках с роговой оправой и в давно потерявшей первоначальную форму расплющенной синей шляпе на лысеющей голове, напоминавшей Буди Аллена, поднял голову и приветственно кивнул ей. Похоже, сегодня на всех снизошло добрососедское настроение. Она подумала, что виной всему погода, однако такие знаки вежливости не вызывали у нее радости. Слишком легко в сознании возникал он, разыскивающий ее след некоторое время спустя, терпеливо и упорно приближающийся к ней, задавая вопросы, с профессиональной хитростью стимулируя память, показывая ее фотографию на каждом перекрестке.

«Помаши ему в ответ. Если не хочешь, чтобы он отметил твою враждебность, недружелюбно настроенные люди быстрее запоминаются, поэтому помаши в ответ и иди себе дальше, как ни в чем не бывало».

Помахала ему и пошла себе дальше, как ни в чем не бывало. Снова вернулась потребность справить нужду, однако ей придется потерпеть. В поле зрения не попадалось ничего, что могло бы ее выручить — одни дома, дома, изгороди, бледные зеленые лужайки, оливковые деревья.

Она услышала шум машины позади и поняла, что это он. Она резко обернулась — глаза широко раскрылись и потемнели — и увидела ржавый «шевроле», который полз на черепашьей скорости по самой середине улицы. Старик в мятой соломенной шляпе за рулем выглядел так, словно решился на самоубийство. Она быстро отвернулась, пока тот не успел заметить ее перепуганный взгляд, сдвинулась с места, споткнулась и затем решительно зашагала вперед, слегка опустив голову. Пульсирующая боль в почках возобновилась, переполненный мочевой пузырь трещал по швам. Еще минута или две, и она не выдержит. Если это случится, может распрощаться с шансами скрыться незамеченной. Возможно, люди не обратят внимания на бледную женщину с каштановыми волосами, топающую по улице прекрасным апрельским утром, но вряд ли забудут бледную женщину с каштановыми волосами и расплывшимся мокрым пятном на джинсах. Эту проблему надо решать, и как можно скорее.

Через два дома впереди она увидела на своей стороне улицы одноэтажное бунгало шоколадного цвета с задернутыми шторами. На крыльце лежали три газеты. Четвертая, видимо снесенная ветром, валялась на дорожке у первой ступеньки. Рози быстро огляделась, не заметила никого, кто следил бы за ней, и торопливо зашла во двор, потом свернула с дорожки в сторону. За домом было пусто. На ручке обитой листовым алюминием двери висела записка. Она подошла ближе, делая короткие шаги, и прочла отпечатанное сообщение: «Привет от Энн Корсо, представительницы фирмы „Арон“ в вашем районе! В этот раз дома вас не застала, но я обязательно вернусь! Спасибо! И позвоните мне по номеру 555-1731, если захотите поговорить о прекрасных товарах фирмы „Арон“?» Нацарапанная ниже дата — семнадцатое апреля — подсказала ей, что хозяев нет дома по крайней мере два дня.

Рози еще раз огляделась, увидела, что с одной стороны ее защищают густые заросли декоративного кустарника, а с другой — такие же густые оливковые деревья: расстегнула ремень и змейку джинсов и присела в углу между крыльцом и несколькими сложенными друг на друга бензиновыми канистрами» Слишком поздно волноваться из-за того, что

кто-то может заме-тить ее с верхнего этажа соседнего дома. Кроме того, по сравнению с облегчением, которое она испытывала, все остальное казалось — во всяком случае в данный момент — совершенно несущественным. «Ты сошла с ума, черт возьми», о да, само собой разумеется, и она это понимает… но по мере того, как уменьшался в размерах, освобождаясь от содержимого, мочевой пузырь, а шипящая струя заливала потрескавшийся цемент у крыльца черного хода, растекаясь зигзагообразными ручейками, ее сердце постепенно наполнялось легкой, крылатой радостью. В этот миг она поняла, что значит перейти мост через реку, ведущий в чужую страну, а затем поджечь его, остановиться на берегу и, глубоко дыша, смотреть, как превращается в пепел единственный путь к отступлению.

Она шла почти два часа, оставляя за спиной один незнакомый район за другим, пока не очутилась на длинной усаженной деревьями аллее в западной части города. Перед магазином «Мир красок и ковров» увидела телефонную будку и, позвонив из нее, чтобы заказать такси, с удивлением узнала, что, собственно, покинула уже пределы города и попала в небольшой городок-спутник, который называется Мейплтон. От длительной ходьбы на обеих ступнях образовались большие мозоли, и неудивительно

— она прошла пешком более семи миль.

Такси прибыло через пятнадцать минут, и к тому времени она успела заглянуть в киоск в дальнем конце аллеи, где приобрела пару дешевых темных очков и красный шарфик из искусственного шелка с пестрым узором. Она вспомнила, как Норман сказал ей однажды, что, если человеку нужно отвлечь внимание посторонних от своего лица, лучше всего надеть что-то яркое, броское, то, что направит взгляд наблюдателя в другую сторону.

Таксистом оказался толстый мужчина с гривой всклокоченных волос, красными воспаленными глазами и зловонным запахом изо рта. На его растянутой выцветшей футболке была изображена карта Южного Вьетнама. «ПОСЛЕ СМЕРТИ Я ПОПАДУ В РАЙ, ПОТОМУ ЧТО ОТСЛУЖИЛ СВОЙ СРОК В АДУ». — гласила надпись под картой. И ниже: «ЖЕЛЕЗНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК, 1969». Он быстро ощупал ее блестящими красными глазками, перевел взгляд с губ на грудь, а потом на бедра, после чего равнодушно отвернулся, явно потеряв всякий интерес. — Куда прикажешь, красавица?

— Вы не могли бы отвезти меня на автовокзал? — То есть в Портсайд? — Автостанция там?

— Угу. — Он поднял голову к зеркальцу заднего вида, и их взгляды встретились. — Только учти, это на другом конце города. Баксов двадцать, если не больше. Кошелек выдержит?

— Не бойтесь, выдержит, — ответила она, затем сделала глубокий вдох и добавила:

— Вы не могли бы по пути остановиться возле банковского автомата «Мерчентс», как вы полагаете? Найдете?

— Если бы все жизненные проблемы были такими же сложными, — вздохнул он и опустил рычажок счетчика. В окошке появилась надпись; «ПЛАТА ЗА ПОСАДКУ», а под ним цифры: 2.50.

Тот момент, когда цифры в окошке со щелчком поменялись на 2.75, а надпись «ПЛАТА ЗА ПОСАДКУ» исчезла, она решила считать начальной точкой своей новой жизни. Теперь она будет не Роуз Дэниеле — во всяком случае, пока ситуация того не потребует — и не потому, что фамилию Дэниеле получила от него и пользоваться ею в будущем опасно, а потому, что попросту он остался там, позади, в прошлой жизни. С этого момента она снова станет Рози Макклендон, той девушкой, что окунулась в преисподнюю в восемнадцатилетнем возрасте. Возможно, в дальнейшем у нее появится необходимость воспользоваться фамилией мужа, это не надо сбрасывать со счетов, однако даже тогда в душе и в уме она останется Рози Макклендон.

«На самом деле я — Рози, — подумала она, когда таксист повез ее через мост Транкатоуни, и улыбнулась, когда в сознании парой призраков мелькнули слова Морис Сендак и голос Кэрол Кинг, — Я — Рози Настоящая».

Так ли это?

Настоящая ли она?

«Что ж, с этой минуты начинается проверка, — решила она, — прямо здесь и прямо сейчас».

Красноглазый таксист остановился на Ирокез-сквер и ткнул пальцем в сторону длинного ряда банковских автоматов, выстроившихся на площади с фонтаном в центре и хромированной, ни на что не похожей скульптурой. Крайний левый автомат был ярко-зеленого цвета.