Происходит переосмысление такой важной нормы взаимоотношений между гомеровскими героями, как aidos [1]. Aidos и у Гесиода характеризует человека, но в другом контексте и с другими заключениями. Этим контекстом является труд. Не война, а труд добывает человеку достаток. Труд - не дар богов, а обязанность. Гесиод подчеркивает общеобязательную культурно-творческую роль труда: "Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживают" (Труды, 303-304).

В этом контексте и следует призыв Гесиода к брату: для аристократа труд - не позор (aidos). Aidos перестает быть устойчивой нормой, которой противостоит определенное корректирующее начало (nemesis). Aidos входит в соотношение с другими понятиями, приобретая в этом соотношении свое значение. "Плохой aidos" сопутствует лени, и "стыд - удел бедняка, а взоры богатого смелы" (Труды, 319). Однако здесь имеется существенное уточнение. Речь в данном случае идет не о всяком богатстве, а о богатстве, добытом честным путем. Богатство, нажитое путем насилия, равносильно отсутствию aidos, "стремление жадное" к корысти вытесняет стыд бесстыдством (Труды, 323-324). Лишен aidos и тот, кто грабит другого (Труды, 359).

Вообще aidos не только противостоит anaidos, он также входит в систему понятий, где центральным является dike. Dike у Гесиода углубляет характеристику рабочего "этоса", так как выступает его важнейшим требованием. Человек справедливый не нарушает мирового порядка, и как следствие этого - благой результат его дел. Благоволение богов к трудам человека существенно уточняется - dike должно быть безусловным основанием человеческих дел, всякого права, всякой справедливости, которые объединены теперь с мирным трудом. "Эргон и дике образуют основания, на которых Гесиод хочет построить свой мир" [2]. Итак, понимание того, как добиться благосклонности богов и добродетели, заключается в требовании: будь справедлив.

1 См.: Erffa C.E.F. Aidos und verwandte Begriffe in ihrer Entwicklung von Homer bis Demokrit. Leipzig, 1937. S. 44-54.

2 Joos P. Tuche, physis, techne. Studien zur Thematik frahgnechischer Lebensbe-trachtung. Winterthur, 1955. S. 15.

89

Обоснование пути добродетели, очерченного переориентацией на достаточно абстрактные нормы "стыда" и "справедливости", осуществляется у Гесиода посредством мифа, где мы опять встречаемся со злобным и коварным Зевсом. В "Трудах и днях" сообщаются миф о Прометее и миф о Пандоре. Миф о Пандоре обосновывает необходимость трудиться. Если труд ведет к arete и kydos, то другая его сторона - это изнурительный, тяжкий труд - ponos. He всегда люди были принуждены трудиться, некогда было счастливое время, когда земля сама рождала. Не требовалось ни пахать, ни сеять, обильные хлеба произрастали сами. Человек не знал ни болезней, ни немощной старости, ни зависти, ни губительной распри. Однако люди сами разрушили свое счастье. И виной всему было женское любопытство. Гефест создал первую женщину - Пандору. Она-то и раскрыла ларец, в который были заключены все несчастья человека: горе и нищета, болезни и бедствия. Все они, оказавшись на воле, распространились среди людей. Лишь одна надежда осталась на дне ларца. Грустью и пессимизмом веет от этого мифа: все лучшее в прошлом, удел человека - лишь призрачная надежда. Здесь уже нет оптимистического призыва к труду, теперь он расценивается как наказание богов. Работе предшествовало счастливое время, когда aerga (работы) и dike (справедливость) были соединены.

Конечно, в первую очередь по отношению к мифу о Пандоре справедливы слова об исторических напластованиях в мифологии Гесиода, которые выходят за пределы эллинского культурного круга. С мифом о Пандоре перекликается миф о Прометее. Прометей похищает у богов techne Гефеста и отдает его людям. Прометей выступает героем и первооткрывателем культуры. Боги в мифе о Прометее - хранители профессионального знания (techne). В данном случае наблюдается переход от представления о "богах-дарователях" к представлению о "богах-завистниках".

Такое восприятие богов соответствует представлениям о "завистливом божестве" и человеческой hybris. В данном случае только в прошлом было возможным содружество богов и людей. Боги - хранители благ; все, чем хочет человек овладеть, он должен отнять у них. Человек, вступая в борьбу за существование, перенося голод и "тягостный труд", для того чтобы выжить, должен овладеть techne богов, чем и вызывает их гнев. Этот миф перекликается с мифом о Пандоре: счастливое время - в прошлом, боги завистливы и причиняют человеку зло. Однако через этот пессимизм проходит идея ответственности человека: из-за неразумия женщины страдает человечество, человек собственным трудом преодолевает свою тяжелую участь.

90

Посредством ряда мифов и сопутствующих им рассуждений осуществляется также обоснование dike. Dike как бы гарантирует сферу правового обеспечения труда. И это понятно. Не военная доблесть обеспечивает богатство и честь, а мирный труд, нуждающийся в правоохранении. Поэтому dike из эпизодического третейского разрешения спора равных сторон, как это было у Гомера, превращается у Гесиода в необходимую норму, хотя она и не обеспечивается существующей правовой практикой. Не случайно Гесиода так беспокоит вопрос о "царях-дароядцах". По Гесиоду, человек приобщается к космическому порядку через правовую сферу. Конечно, он должен молиться богам, чтобы боги благословили его труд. Но Гесиод предлагает человеку осознать присущий миру порядок и соблюдать справедливость. И хотя хранителями этого порядка выступают боги, в отношении к миру провозглашается устойчивый ориентир "меру во всем соблюдай". И в соответствии с этой нормой человек должен делать свои дела.

Гесиод не забывает, что боги гневны и жестоки. "Скрыли великие боги от смертных источники пищи" (Труды, 42). Зевс гневен на Прометея, он злорадно смеется, отдавая приказ Гефесту изготовить женщину - носительницу человеческих бед. Не приносившие жертвы богам люди серебряного поколения были скрыты негодующим Зевсом под землю (Труды, 134-139). Вытекающая отсюда мораль традиционна: "Жарко подземному Зевсу молись и Деметре пречистой" (Труды, 465). К этому Гесиод присовокупляет целый ряд магических предписаний. С другой стороны, Гесиод апеллирует и к человеческому разуму. Его брат Перс, не следующий путем справедливости, - безрассуден. Гесиод не устает напоминать ему об ответственности, в частности, приводя миф о пяти поколениях. Этот миф служит перенесению антитетики dike и hybris в поэтапный контраст от первого (золотого) поколения до последнего (железного) [1]. Утверждается первенство dike и вторичность hybris, но главное то, что взаимодействие поколений происходит в одном временном измерении. Прежние поколения не исчезают, они остаются в роли демонов, охраняющих правду. Человеческая же жизнь ставится в прямую зависимость от совершенства людей определенного поколения. В какой-то степени конкретизирует этот миф и наряду с ним подталкивает человека к размышлениям рассуждение о двух государствах: справедливом и несправедливом. В справедливом государстве царит всеобщее благо. Обильные плоды приносит почва, размножаются животные, нет войн, несчастий и голода. Но в несправедливом государстве

1 См.: VemantJ.-P. Mythe et pensee chez les Grecs. Etudes de Psychologie historique. P., 1969. P. 26.

91

Женщины больше детей не рожают, и гибнут дома их

Предначертаньем владыки богов, олимпийского Зевса.

Или же губит у них он обильное войско, иль рушит

Стены у города, либо им в море суда потопляет.

(Труды, 244-247)

Как мы видим, мифы и рассуждения "Трудов и дней" наряду с теокосмогоническим повествованием, содержащимся в "Теогонии", служат возвеличиванию и прославлению Зевса. Не случайно основная идея Гесиода присущий миру, имманентный ему порядок (справедливость) - трактуется иногда как религиозная [1]. И все же ключ к ее пониманию - это представления о человеке и его труде, о справедливости человеческой, божественной и космической одновременно. Именно Гесиод поднимается до унифицированного видения мира, полиса и человека, объединяя их в едином универсуме.