Самый удобный случай покинуть ее на несколько дней! Утром мы перенесли свой лагерь. Может быть, ее дикий приятель не одобряет нашего присутствия и при нас не захочет с нею знаться? Она уже доказала, что отлично обходится и без нас, поэтому мне было не так больно покидать ее, как в первый раз. Вот только укусы меня тревожили. Как бы они не загноились.

Через неделю мы вернулись на место прежней стоянки и застали там Эльсу. Она подкрадывалась к двум водяным козлам. Видно, сильно проголодалась, если вышла на охоту в такую жаркую пору. Радость, с которой Эльса нас встретила, тронула меня до глубины души, а ей очень пришлось по вкусу привезенное нами мясо. На сгибе передней ноги у нее появилась новая рана, да и старые выглядели довольно скверно. Три дня она отъедалась за целую неделю, проведенную впроголодь.

Весть о нашей ручной львице уже широко распространилась, и к нам для съемок приехал отряд американских охотников. Эльса веселила их на славу, всячески стараясь им угодить. Она лазила на дерево, играла в реке, обнимала меня, садилась пить с нами чай и вела себя очень послушно. Гостям просто не верилось, что эта взрослая львица еще совсем недавно так же запросто общалась с дикими львами.

А ночью снова раздался зов льва, и Эльса ушла на два дня. За это время она только раз на минутку заглянула в палатку Джорджа. Львица была настроена очень ласково, даже уселась на спящего Джорджа, чуть не сломав его кровать. Потом наскоро перекусила и опять исчезла. На следующее утро мы пришли по ее следу к скалистой гряде неподалеку от лагеря. Поднявшись на вершину, мы обыскали все ее любимые уголки и чуть не наступили на Эльсу. Она лежала, притаившись под кустом. Пряталась от нас… И хотя мы явились некстати, она приветствовала нас, как всегда, с явной радостью. Чтобы ее не смущать, мы скромно удалились.

Поздно вечером до лагеря донеслось рычание льва, которому вторил вой сопровождающих «патрона» гиен. А затем где-то совсем близко подала голос Эльса. Видимо, она уяснила себе, что когда ее господин и повелитель насыщается, лучше к нему не приставать.

Потом она вдруг вошла в палатку Джорджа, обняла его лапой и ласково помяукала, точно хотела сказать: «Ты ведь знаешь, я тебя люблю, но меня ждет мой друг, я должна пойти к нему. Пойми меня и не обижайся!»

Наутро мы увидели возле самого лагеря отпечатки лап здоровенного льва. Похоже, он и впрямь ждал, пока Эльса объяснялась с Джорджем!

На этот раз она гуляла три дня, но каждый вечер заходила к нам на несколько минут, желая показать, что помнит о нас. Мясо, которое мы ей предлагали, она не ела, зато всячески старалась приласкаться, словно хотела вознаградить нас за долгое отсутствие.

Начались дожди. Как обычно, Эльса сразу стала активнее и еще охотнее играла с нами, устраивая нам засаду за каждым кустом. Поскольку в нашем «прайде» я была ее любимицей, мне особенно доставалось. Чуть зазеваюсь — и уже лежу на земле, придавленная мягкой, но достаточно увесистой тушей Эльсы. И никуда не денешься, пока не придет на выручку Джордж. Разумеется, Эльса делала это из любви, а все же надо было отучить ее от этой привычки, ведь без посторонней помощи я никогда не могла ее согнать. По моему тону Эльса скоро поняла, что такая игра мне не по вкусу. Трогательно было смотреть, как она старается обуздать себя. Случалось, Эльса спохватится уже в прыжке и, умерив свой пыл, мягко опустится на землю.

После первых дождей угрюмый колючий буш в несколько дней превратился в райский сад. Казалось, на месте каждой песчинки прорастает зернышко, тропы покрылись сочной зеленью, кусты стали огромными букетами белых, розовых, желтых цветов. Но как ни красив был буш, забот нам только прибавилось: дальше двух-трех метров теперь ничего нельзя было рассмотреть. Всюду лужи, всюду обилие всяких следов. Эльса внимательно изучала «новости буша» и часто уходила на охоту. Выследит водяного козла и гонит на нас. Или по всем правилам, срезая петляющий след, крадется за лесной антилопой. Но желудок ее был полон, делала она это скорее забавы ради.

Как-то утром мы вышли из лагеря, собираясь гулять целый день. Эльса пошла с нами. Судя по тому, как она дергала хвостом, настроение у нее было превосходное. Когда подошла пора завтракать, мы стали присматривать подходящее место. Вдруг Эльса, насторожив уши, застыла на месте. Миг, и она исчезла — беззвучно сбежала вниз по скалам и нырнула в густые заросли. Река в этом месте делилась на множество рукавов, между ними — маленькие островки, покрытые непролазной чащей, буреломом. Кого поднимет львица? Мы услышали трубный голос слона, такой громкий, что даже воздух задрожал. Да там, пожалуй, прячется не один слон! Но Джордж сказал, что это буйвол. Я и сама много раз слышала, как по-разному мычит буйвол. Но чтобы он трубил как слон!.. Мы подождали минут пять, надеясь, что Эльсе, как обычно, надоест играть. Вдруг раздался какой-то странный, рокочущий звук. Джордж тотчас побежал вниз, крича, что с Эльсой что-то случилось. Я кинулась за ним вдогонку. Дикое мычание впереди остановило меня. Но тут же я стала снова пробиваться сквозь кустарник, каждый миг ожидая, что покажется разъяренный слон, сокрушающий все на своем пути. Мы крикнули Джорджу, чтобы он не рисковал. Куда там, он уже пропал за зеленой стеной лиан и деревьев. Опять послышался дикий рев, потом голос Джорджа:

— Сюда! Скорей! Скорей!

У меня сжалось сердце: беда! Спотыкаясь о корни, я представляла себе всевозможные ужасы… Но, слава Богу, среди ветвей мелькнула смуглая спина Джорджа. Он на ногах, значит, все в порядке.

Джордж снова крикнул, чтобы мы поторопились. Когда я наконец прорвалась к берегу, то увидела в реке Эльсу, оседлавшую буйвола. Я не верила своим глазам: наполовину окунув голову буйвола в воду, она когтями и зубами рвала его толстую шкуру. Мы могли только гадать, что произошло здесь за десять минут с тех пор, как я услышала рев. Видимо, Эльса спугнула отдыхавшего на берегу старого быка и загнала его в воду. Он, должно быть, бросился к другому берегу, но поскользнулся на гладких камнях, и Эльса не преминула воспользоваться случаем — прыгнула на него и пригнула ему голову. Она измотала быка, вцепившись в самое уязвимое его место. И тут подоспели мы.

Джордж добил несчастное животное, и Нуру тотчас же вошел в бурлящий поток. Столько мяса, разве можно устоять! Но он был мусульманином, его закон предписывал перерезать глотку живому буйволу, иначе мясо есть нельзя. По пояс воде, он по скользким камням спешил к буйволу. А Эльса, сидя на своей жертве, ревниво следила за всеми движениями Нуру. Она знала его всю жизнь, все ему позволяла, но сейчас была настороже. Прижав уши, сердито ворча, она приготовилась оборонять добычу от своей «няньки». Вид у нее был грозный. А Нуру видел только мясо и не слышал недовольного голоса Эльсы. Забавно было видеть эту тощую фигуру, которая бесстрашно пробивалась через стремнину к злобно рычащей львице, сидевшей на издыхающем буйволе. Нуру погрозил Эльсе пальцем:

— Нельзя, нельзя!

И, к нашему удивлению, она послушалась и смирно сидела на добыче, пока Нуру перерезал буйволу глотку.

Теперь надо было вытащить тушу из воды. Волочить через стремнину по скользким камням полтонны мяса, охраняемого возбужденной львицей, — дело непростое. Но Эльса опять показала себя умницей. Схватив буйвола за хвост, она помогла троим мужчинам, которые тянули его за голову и ноги. Под дружный смех они в конце концов выволокли тушу на берег, затем приступили к разделке. Львица и тут помогала. Она одну за другой таскала в тень под кусты огромные тяжелые ноги быка, избавив нас от этой работы. Местность позволяла подогнать лендровер на километр с небольшим от реки, и мы смогли доставить в лагерь почти все мясо.

Эльса устала. Она простояла по шею в воде не меньше двух часов и, сражаясь с исполином, как следует наглоталась воды. И все-таки Эльса не отходила от добычи, пока не убедилась, что разделка закончена и мясо надежно спрятано. Лишь после это она легла под куст отдыхать.