– Ещё немного, – пробормотал Рууман. Я слышал жужжание снова пролетевшего мимо нас воздушного охотника и громыхание бронетехники поодаль, от лагеря.

– Зачем мне нужны доказательства участи Вулкана? Почему не могу просто верить, верить в то, что он жив и ждёт нашей помощи?

Я хотел отбросить шлем, и, наперекор логике Руумана, пробиться сквозь лагерь и спасти отца. В моих мечтах всё было так. Вся неопределённость, всё безумие и сомнения выгорали от его лучезарного присутствия. Вулкан во всей своей славе, прежде чем вернуться к звёздам, сокрушает предателей на этом чёрном мирке, а потом, бок-о-бок со своими братьями, сбрасывает Магистра войны с его узурпаторского трона и...

Тусклое сияние заполнило шлем, осветив багрянцем мелкие детали внутренней поверхности. Боковым зрением я видел, где Эразм проводами и зажимами подключил его к воротнику моей собственной брони. Как можно тщательнее сравняв глаза и ретинальные линзы, я движением век активировал видеозапись.

Поначалу была лишь статика, красная, трескучая дымка, из-за которой я подумал, что линзы повреждены и ничего из записанного не удастся разобрать. Но она продолжалась лишь несколько секунд, а потом перед глазами предстал до боли знакомы образ…

Подъём на тёмный хребет из чёрного вулканического стекла. Воздух, обожжённый болтерным огнём, обширным крещендо нескончаемых дульных вспышек. Вдали вспыхивают взрывы, увенчанные огнём и дымом. Волна крови и земли растекается насколько хватает взгляда.

Звука нет. Наверное, эта часть была повреждена. Но видел я хорошо… и мог представить шум.

Сквозь дым и непонятно откуда взявшийся снег проступила фаланга закованных в железо легионеров. На безликих, невыразительных шлемах не было и следа колебаний, никакой жалости. Они выстроились в стрелковые цепи, готовые убивать. Позади виднелись громады танков…

Вулкан поднял перчатку, и сгусток пламени отбросил предателей назад, вверх по холму. Те столкнулись со своими же надвигающимися танками, давящими их безжалостными гусеницами. Свирепый пожар поглотил решивших удержать позицию – силовая броня не могла их защитить. Медленно оседающие силуэты, почерневшие и окутанные дымкой от жары, испепелялись змиевым огнём. Плоть и кость становились пеплом, который ветер сдувал с опалённой брони.

Даже если примарх и испытывал какие-то братские чувства, на действия это не никак не влияло. Он бежал, лишь слегка опережая Погребальную стражу, пожирая расстояние, пока не добрался до вершины. Пули рикошетили от его брони – укусы блох, старающихся пробить крепостную стену. Взрыв ракеты, сопровождаемый вспышкой и ударной волной, не смог поколебать примарха.

Группа отчаянных воинов бросилась на него с рычащими цепными глефами. Взмах «Несущим рассвет». Только один. Четыре изломанных трупа Железных Воинов взлетели в небо. Несмотря на судьбу, постигшую их товарищей, подскочили ещё трое, безумно отважные или откровенно тупые.

Вулкан сокрушил их подобно молоту бога. Нагрудник ломается пополам, грудная клетка вминается, обнажая рёбра и внутренности. Плечо раскалывается, броня рвётся как бумажная. Шлем раздроблен, голова внутри раздавлена ударом гигантского, облачённого в латную перчатку кулака.

Неустрашимые, Железные Воины продолжают упорно, но безнадёжно защищаться, будто бы не зная, что такое капитуляция или поражение.

Как и сам примарх, и он продолжает убивать, пока подоспевшая Погребальная стража не приканчивает оставшихся, расчищая путь к бронетехнике…

Вулкан добирается до первого танка, «Разрушителя», поднимает и переворачивает его голыми руками. Секундой позже «Несущий рассвет» снова в бронированном кулаке, и примарх пробивает молотом корпус второго. Разорвав лобовую броню руками, обрушивается на экипаж. Воины стреляют из пистолетов, но без малейшего результата.

Примарх вышвыривает их, размахивающих руками и ногами, наружу, как мусор. Его избранные воины добивают предателей и забрасывают танк гранатами.

Вулкан уже опять движется, дно «Разрушителя», оставленного позади, выносит в облаке огня, дыма и осколков. Саламандры в зелёной броне наступают вместе с ним с обеих сторон. Битва – сплошь ближний бой и короткие очереди.

Вдали появляется силуэт, стоящий среди боевого построения «Сотрясателей». Вулкан сосредоточен на нём, взгляд подобен ракете, летящей в цель. Его железный брат смеётся, маня к себе. На пути примарха оказывается танк, и тот отбрасывает его плечом. Другой хватает за бульдозерный отвал и опрокидывает. Трясясь от ярости, рычит, обвиняя Железного Владыку, который всё ещё вне досягаемости…

…и глядит вверх, на поток ракет, летящий с батарей на инверсионных следах ослепительно-яркого пламени. Залпу требуется несколько секунд, чтобы ударить. Всё это время Вулкан не перестаёт кричать, потом магниево-белая вспышка ослепляет его и мир вокруг погружается во тьму.

Запись кончилась, вернулись помехи и треск. Я смотрел на них, ошеломлённый, не в силах принять тот факт, что, вполне возможно, я только что видел смерть своего примарха.

– Брат? – Голос Усабия, чуть громче шёпота, заставил меня обернуться. – Что ты видел?

– Смерть, – произнёс я, стараясь снять шлем, который кабелями зацепился за броню. – Сними, – рявкнул я. – Сними его немедленно!

– Подожди, – сказал Рууман, и я смутно почувствовал, как он отсоединяет временные соединения. Когда он закончил, я сорвал шлем и уронил, будто ожегшись, и отодвинулся, словно боясь его присутствия.

Не нужно было говорить Эразму, что я видел. Это было написано у меня на лице.

– Теперь с этим покончено? – спросил он.

– Вулкан жив… – задыхаясь, произнёс я: сбитый с толку, отчаявшийся, но наперекор всему утверждающий – Он должен.

Усабий всё ещё стоял на краю хребте и продолжал наблюдать за лагерем, и никак меня не поддержал.

Жужжащий гравицикл сделал четвёртый заход.

– Он подбирается ближе, – сказал Рууман. – Пилот думает, что нашёл кого-то в скалах, но пока не определился с местом.

– Для сопровождения колонны прибыл авангард, – промолвил Усабий. Я, всё ещё в состоянии шока от недавно увиденного, посмотрел, куда он показывает. Ещё два небесных охотника быстро приблизились к быстро уменьшающемуся лагерю и заняли место во главе колонны. Наездники были лишь наполовину облачены в броню и ехали без шлемов или наручей. На голове лишь лёгкие каски с прозрачными забралами, руки в перчатках выкручивают рогатые рули их «коней». Дым и гарь вырывались из толстых выхлопных труб. Они летели низко над землёй, откинувшись назад, смеялись и орали друг на друга. Возможно, и среди сынов Пертурабо всё же были свои безумцы.

По крайней мере, они уходили. Я изо всех сил старался сделать этот факт весомым, не задумываясь о том, что значимость его меркнет перед тем бесспорным доказательством, что я видел глазами Вулкана.

Рууман тоже следил за Железными Воинами.

– Два гравицикла означают, что третий где-то рядом. Предположу, что это наша рыщущая тень.

– Он жив, – сказал я Сотворённому Железом, ведя взглядом от брошенного лагеря до входа в пещеру. – Вулкан жив.

– Саламандр, ты сам сказал, что нет.

– Шлем был не там, где он пал, – сказал я, цепляясь за соломинку. – Значит, он мог выжить и подобрать его.

– Кроме этой записи, ничего не осталось, – продолжал убеждать Рууман. – Он мёртв, Ра'стан. Прими это, чтобы мы могли уйти отсюда и прожить немного дольше.

– Нет.

Занималась подлинная заря, солнце Исствана проникло в скалы, изгоняя тени. Оно ничего не могло поделать с идущей с севера радиационной бурей, но сейчас это вряд ли имело какое-то значение.

Я поднялся на ноги и встал рядом с Усабием на краю скалы.

Танковая колонна внизу уезжала.

– Время пришло, нужно идти сейчас, – сказал, и Усабий согласно кивнул.

– Это дорога приведёт к смерти, – сказал Рууман и тоже встал, но повернулся в другую сторону.