- Прекрати, придурок, - прервала она, смеясь. Нора сорвала еще одного оленя с елки, посмотрела на него, затем поняла, что огромное количество оленей на елке не помогают ей. - Мы не будем обсуждать сперму Санты в Сочельник.

- А этот большой снежный шар ты купила потому, что он подходит к твоим волосам? - спросил Кингсли, указывая на снежный шар на кофейном столике

Нора повесила оленя на елку и плюхнулась в большое серое кресло. Она взяла шар с заснеженной елью внутри, улыбнулась и осторожно вернула его на место.

- Его прислала мама Сорена. Должно быть, она не знает, что мы больше не вместе. Думаю, он еще ей не сказал.

Кингсли встал и сел на кофейный столик прямо напротив нее. Она закинула ноги на его колени, и без приказа он начал нежно массировать ступни, как хороший раб, которым и был. Мужчина мог быть прав насчет перебора с рождественскими украшениями. Рядом с каминными часами стоял щелкунчик, традиционный викторианский, а не тот, которого она хранила в сумке для игрушек. Хотя дом выглядел красивым. Даже Марта Стюарт одобрила бы финальный результат.

- Когда я был маленьким, - начал Кингсли, лаская углубления и изгибы на ее лодыжках большим пальцем, прикосновениями больше успокаивающими, нежели эротическими. - Думаю, мне было восемь... Maman решила, что у нас будет самое лучшее Рождество. Большая елка. В три раза больше, чем раньше. Гирлянды. Свечи. Рождественские концерты. Прогулки в парке во время снегопада. Рождественское печенье каждый день. Нескольким годами позже я сказал сестре, что это было наше самое лучшее Рождество. В ответ был слышен лишь смех. И смех не был добрым. Она сказала, что я был маленьким глупым мальчиком, потому что тот год был годом, когда папа признался, что он напился на бизнес-ланче и поцеловал секретаршу. Неверность больше распространена во Франции, чем в Америке, но мама была очень американкой и плохо это восприняла. Она почти ушла от Papa. И собиралась отвезти нас в Мэн жить с ее родителями. То Рождество могло быть нашим последним с отцом во Франции. Я и не подозревал. Но... мне больше не восемь.

Нора подавила слезы. Кингсли поднял ее лодыжку и нежно поцеловал стопу.

- Ты прав, - согласилась девушка. - Нам стоит потрахаться. Сейчас. Но я буду сверху. Лежи тут и оставайся твердым.

- Заметано, - ответил он. - Я скажу тебе, когда размякну и стану жалким.

- Ты француз. И остаешься сексуальным, даже когда жалок, - заметила она, произнося «жалкий» с преувеличенным французским акцентом, как его и стоило произнести. - Жалкие немцы и близко не так привлекательны.

Она вытерла еще одну слезу. Когда Нора стала такой плаксой? Весь вчерашний и сегодняшний день, украшая дом, она слушала на повторе песню Joni Mitchell “River”. Рождественский гимн женщин с разбитым сердцем.

- Знаешь, это нечестно, - сказала Нора, а Кинг продолжал целовать ее стопу и лодыжку. Его темные вьющиеся волосы ниспадали на глаза, и он остановил свое поклонение, чтобы заправить своенравную прядь за ухо. - Ни один мужчина не должен быть таким же сексуальным, как ты, таким же хорошим в постели и умным. Я не должна быть грустной и влажной. Это странное сочетание, вот что я хочу сказать.

- Теперь ты знаешь, каково быть французом, - ответил он. - Могу отлизать тебе, пока ты плачешь. Я не против. Не в первый раз.

- Больше никогда не позволю Джульетте оставлять тебя одного в Рождество, - пообещала Нора. - Нянчиться с твоим членом, пока она гостит у мамы, изнурительно. Я лучше выберу хороший подарок.

- Я весь вечер пытался вручить тебе подарок, - сказал он, его глаза блестели.

- Оргазм Госпоже от саба не подарок. Саб должен дарить оргазмы Госпоже каждый день недели, в котором есть согласные буквы.

- Ах, верно, - согласился он. - Но, возможно, я обернул бриллиантовый браслет в сорок тысяч долларов вокруг своего члена?

- Неужели? - не поверила она, внезапно ощутив магию Рождества.

- Да, но для Джульетт. Это был ее подарок.

- Роскошный подарок, - подтвердила Нора.

- Я должен был подарить что-то роскошное. Этот козел Брэд Вульф отправил ей бриллиантовые серьги от Тиффани, только чтобы позлить меня, - поделился Кингсли.

- Очевидно, это сработало.

- Безусловно, сработало, - сказал Кингсли. - Но я заставил ее надеть серьги, пока порол и трахал ее. Затем позвонил ему и все рассказал.

- Это была твоя гениальная идея влюбить в себя самую красивую девушку в мире. Бывает.

- Не осуждай жертву, - парировал Кингсли. - Хорошо, что я богат. Держать марку со всеми кавалерами Джульетт - дорогое удовольствие. - Хотя в его тоне слышалось раздражение, его глаза сияли от удовольствия. Баловать Джульетту было его новым любимым хобби.

- Ты купил что-нибудь для Сорена на Рождество? - поинтересовалась она.

- Носки, - ответил Кингсли.

- Ты купил садисту... носки?

- Когда тратишь сорок кусков на любовницу, кому-то другому достаются носки. Я и тебе купил.

Кингсли порылся в пакете из Сакса и бросил ей маленькую красную коробку. Нора открыла ее и обнаружила красно-белые полосатые носки, завёрнутые в обёрточную бумагу.

- Очень милые, - ответила она. – Надеюсь, Сорену достались такие же.

- Обычные скучные черные носки, - сказал Кингсли. - Не то, чтобы мне удастся вручить ему их до Нового года, если не позже.

- Когда ты в последний раз с ним говорил? - спросила она.

- Два месяца назад? Почти?

- Два месяца? - удивленно переспросила Нора. Она думала, Кингсли и Сорен постоянно общаются.

- Это было сразу после моего дня рождения, - ответил Кингсли. - Он был в клубе, чтобы встретиться с Симоной. Я кивнул ему, когда увидел, как они уходят в темницу. Вот и все. А ты?

- Три месяца. Он позвонил мне, сказал, что я ему нужна. Я бросила все, как и всегда, и поехала. Ночь была хорошей, пока не всплыло твое имя, - поделилась она.

- Moi?

- Toi, - подтвердила она.

- Теперь ты должна рассказать мне всю историю, раз я в ней участвую.

Нора потерла лоб.

- Он порол меня, и это было прекрасно. Он трахал меня, и это было прекрасно. Мы лежали в его постели, и это было прекрасно. Я сказала, что иногда, не часто, мне не хватает быть нижней. Сорен сказал, что удивлен тому, что я больше не позволяю тебе доминировать надо мной. На что последовал ответ, что теперь я твоя домина, и мы не часто меняемся. Он спросил, трахалась ли я с тобой.

- Что ты и делаешь, - поддакнул Кингсли.

- И он это знает, - добавила Нора. - Но я сказала, что это касается только твоей задницы и моего страпона. А он ответил что-то вроде: «Знаешь, Кингсли использует тебя только чтобы причинить мне боль».

- Не совсем верно, - не согласился Кингсли. - Я использую тебя для секса и боли. И для причинения ему боль.

- Мы все это знаем, - парировала Нора. - Но вместо того, чтобы сказать это, я сказала... кое-что не очень приятное.

- Что ты сказала...? - спросил Кингсли, его губы изогнулись в улыбке, хотя по его тону можно было сказать, что он готов ее отчитать.

- Я сказала: «По крайней мере, мне известно, как трахать Кингсли, чтобы потом он не лежал три дня в больнице после того, как я закончу с ним».

Кингсли моргнул, медленно, дважды.

- Знаю. – Она поморщилась. - Это было плохо.

- У тебя есть предсмертное желание? – задал риторический вопрос Кингсли. - Ты действительно сказала ему это?

- Ага, - подтвердила со вздохом сожаления. - И это правда. Я действительно знаю, как качественно оттрахать тебя в зад.

- Ты богиня содомии, но проблема не в этом, - пояснил Кингсли. - Ты швырнула мое прошлое ему в лицо. Это моя работа.

- Он меня разозлил, - защищалась Нора, и раздраженно подняла руки. - Во-первых, не его дело, чем мы занимаемся наедине. Во-вторых, не его дело, почему я доминирую над тобой, а ты мне позволяешь это. И в-третьих...

- Да...?

- Он меня разозлил! - застонала Нора и положила голову на мягкий подлокотник. - А после, я просто... убежала. Это был последний раз, когда мы говорили тире ругались. - Она извиняюще улыбнулась. - Прости. Мне не стоило упоминать твое прошлое. Это касается только тебя и его, а не меня.