— Кто устал — отдыхай! — командовал Сережа. — Не спеши. Береги силы.

Чаще всех отдыхала Светлана. Ей трудно было управляться с длинной, неуклюжей палкой, она цепляла ею то за корни, то за ветки и чуть не падала, когда заносила ее, чтобы опереться.

— Я брошу! — прокричала она Сереже. — Мне без палки лучше.

— Не бросай, а учись! — ответил Сережа. — Не смей бросать. Потихоньку иди! Квочка! Ну вот, опять! Ты что, села или упала?

— Села.

— Ну, смотри. Садиться — садись, а падать не смей!

И когда все остановились передохнуть, Сережа, крепко опираясь на свою палку, вдруг произнес веселую и спокойную речь:

— А вы небось думаете, что это настоящий завал. Вот-то страшенный завал — небось вы думаете! А это разве завал? Так, буреломина. Вот на Сихотэ-Алине бывают завалы — будь здоров! Там бы мы и не сунулись переходить. А это что? Вон уж и конец видно. А на той стороне у камня вроде как и тропа. Рукой подать. Только торопиться не надо, нервничать не надо, а главное, бояться не надо...

— А мы и не боимся! — Светлана уверенно вскочила и снова взялась за палку. — Дойдем!

— А чего? Умрем, что ли? — отозвался Антон. — Подумаешь, как его... завал! Так, буреломина!

Катя лукаво и вместе удивленно покосилась на Сережу. Не настоящий завал! Ох, и хитрый, оказывается, у них Сергей! И кто знал, что он такой хитрый? Взял да соврал насчет завала!

Может, Сережа и вправду соврал. Завал-то все-таки был тяжелый. Но всем как-то стало легче и смелее после его слов. И скользили, и срывались, и ушибались, и царапались об сучья и ельник, однако шли и шли. И лучше всех шел Антон. Может, потому, что хотел показать свою смелость; может, потому, что не понимал всей опасности их пути. Но он то скатывался по гладкому бревну, как по школьным перилам, то вдруг, упершись палкой, перепрыгивал со ствола на ствол...

— Тише ты! — окликали его то Катя, то Светлана. — Разбахвалился!

— Ловкий чересчур! — проворчал и Толя.

— А чего я?.. — беспечно, полный радостного удальства, отозвался Антон. — А я... эта... ничего. Перепрыгну — и все...

С этими словами палка у него противно завизжала, скользя по стволу, и Антон исчез, провалившись в бурелом.

Девочки охнули и застыли на месте. Сережа осторожно подобрался к провалу.

— Антон, — крикнул он, — ты живой?

— Живой... — жалобно ответил Антон. — Только... эта... не вылезти мне...

— Ты на земле стоишь?

— Нет, на ельнике... Весь в колючках... Совсем... эта...

— Допрыгался! — с досадой крикнул Толя.— Вот и сиди теперь там!

Но с этими словами он оступился и сам покатился вниз по завалу. Он кричал, размахивал руками, стараясь уцепиться хоть за какой-нибудь сук, чтобы не провалиться, как Антон. Это ему удалось. В последнюю минуту, когда он готов был соскользнуть в шумящую под завалом темную воду, Толя ухватился за толстый, разлатый сук и повис на нем.

— Спасите! — закричал он диким от ужаса голосом. — Скорей! Падаю!

Сережа на минуту растерялся. Кого выручать первого?

— Я посижу... — вдруг подал голос Антон. — Я... эта... на елках...

— Ну посиди.

Сережа поспешил к Толе. Около Толи уже стояла Катя.

— Как его тащить? — спросила она.

— Держи меня за пояс, — сказал ей Сережа.

Утвердившись покрепче на бревнах, он ухватил Толю за руку и рывком подтянул его наверх. Толя распластался на бревне.

— Ну, вот и все, — еле переводя дух, сказал Сережа, чувствуя, как вся кровь ему бросилась в лицо от натуги. — Теперь пойдем Антона тащить.

— А я... эта... я сам! — неожиданно поднимаясь над сухими стволами, отозвался Антон.— Я по веткам...

— Ура, Антон! — крикнула Катя. — Ура герою Теленкину!

— Только в ямы не прыгай, — предупредил Сережа усталым голосом, — а то мне, пожалуй, больше вроде как не сдюжить...

Самой последней выбралась из завала Светлана? Она боялась, бодрилась, а минутами совсем теряла и волю и силы. Но странно: все-таки где-то в глубине сознания она ликовала. Где, когда пришлось бы ей пережить такие приключения? Разве только во сне. Да и во сне такого никогда не приснилось бы!

Выйдя на поляну, где наверху, на светлом склоне, стоял полированный камень, ребята повалились от усталости.

— А к камню будем подыматься? — спросила Светлана. Хоть и устала она до смерти, но жажда новых и новых впечатлений не исчезала.

— Не будем, — коротко ответил Толя.

— Будем, — тотчас возразила ему Катя.

— Вроде как придется подняться,— сказал Сережа, — поискать тропу у камня. Да и мимо погибших за Родину тоже проходить, по-моему, не годится.

Прошло десять, пятнадцать минут... Первой наскучило отдыхать Кате:

— Я пойду пока...

И она, тихонько напевая, пошла вверх по сопке. Светлана вскочила тоже:

— И я!

Вскоре и остальные приплелись наверх.

— .«...Слава героям, павшим смертью храбрых в борьбе за Советскую власть. 1919 год»,— медленно разбирая буквы, прочел Сережа и снял кепку.

Все молча выстроились у могилы. Толя и Антон тоже сняли свои кепки. Сережа еще раз прочел надпись, вырезанную на камне. И задумчиво, сурово сдвинув брови, сказал:

— Они воевали здесь и умерли. Легко им было, что ли? Нет уж, нелегко, поди. И голодали, и е снегу ночевали, и, раненые, болели. А все не сдавались, дрались с врагами за правое дело. Умерли вот, а не сдались!

Все молчали.

— А мы? — снова начал Сережа. — Третий день в тайге — и уже устали, уже расхныкались. А ведь мы пионеры! Ленинцы! Красные галстуки носим! Эх!..

При этих словах ребята незаметно выпрямились, подтянулись, подняли головы.

— А чего мы?.. — сказал Антон. — Мы ничего. Живые.

— Конечно, живые, — тонким голосом подтвердила Светлана. — Вот еще!

— Ну, а пока живые — не сдаваться, не хныкать! — заключил Сережа. — И становись в линейку! Отдадим погибшим героям наш пионерский салют. Командуй! — обратился он к Толе. — Ты ведь председатель совета дружины!

Толя вспомнил, что носит три нашивки на рукаве, тотчас подтянулся, выступил вперед.

— Равняйсь! — скомандовал он. Ребята без слова выровнялись в линейку.

— За дело партии... будь готов! — торжественно произнес Толя и поднял руку.

— Всегда готов! — ответили пионеры, отдавая салют.

Так простояли несколько минут.

— Вольно! — скомандовал Толя и вдруг, сразу завянув, обернулся к Сереже: — Ну хорошо, а что же теперь?.. Где же та тропа у камня, которую ты обещал?

— Искать надо.

— Вчерашнего дня?

— А ты замолчи! — закричала на Толю Светлана. — Сам хныкало и других расстраиваешь. Председатель совета дружины тоже! Вон ступай в кустарники, там и похнычь.

— Я хныкало? — возмутился Толя. Только что ребята так уважительно слушали его пионерскую команду — и вот опять!

— Не ссорьтесь у могилы, — сурово остановил их Сережа. — Тропа здесь должна быть!

— Смотрите, — обрадованно сказала Катя, — а ведь у камня ирисы!

— Ирисы и так везде растут, — ответил безразличным голосом Толя.

— Везде не саженные. А эти посажены!

Вокруг камня хороводом стояли ирисы — лиловые, голубые, желтые. Они раскрыли свои бархатные лепестки и дремали в полуденном зное.

— Может, они десять лет назад посажены...

Светлана обошла вокруг камня. И вдруг увидела, что один ирис заботливо привязан к палочке. Видно, стебель был сломан или клонился в сторону, а кто-то пришел и привязал его.

— Смотрите! — закричала Светлана. — Ирис к палочке привязан! Десять лет назад, что ли, его привязали? Или он с палочкой вырос?

— Конечно, тут бывают люди, — сказал Сережа. — Давайте искать тропу.

— А эта... — негромко заговорил Антон, уставившись куда-то на гривку склона. — А это не тропа?

Сережа сразу зашагал туда, куда показывал Антон. Да, это была тропа. Только кем она протоптана? Людьми? Или козами, которые любят бегать по каменистым вершинам?