За окнами проносился комплекс «Москва-Сити». Я смотрела на стеклянные высотки, которые ничуть не изменились за семь лет. Захотелось отвернуться. Сердце замерло в груди. В ушах эхом раздался звук разбивающейся вазы. Точно, тогда еще Шведов толкнул меня на подставку, и она упала на меня. Я не забыла. Не так. В груди все еще болит. На меня нахлынули воспоминания. Странно, плохое затмило все хорошее. Не думала, что увижу это место еще раз. Благо, мы его быстро проехали. Вообще, Москва радовала меня своими видами. Это немного странно в сравнении с Вашингтоном, чья серость убила меня с первых минут. Впрочем, это не отменяет того факта, что столица Российской Федерации раз за разом делает меня несчастной. Здесь почему-то умирают все мои близкие. Здесь умирает моя любовь.

— Жаль, что тебе пришлось приехать в Москву при таких скорбных обстоятельствах. — не затыкался Олег, пытаясь разрядить обстановку.

— Возможно, при иных я бы и не вернулась. — буркнула я, размышляя о своем.

— Лер, ты должна знать. Кирилл взял на себя организацию похорон от твоего имени. — Милена дотронулась до моей руки с целью предупредить мою гневную реакцию.

— От моего имени? Вот жук… — сдержалась я, хотя хотела громко выразить свое негодование.

— Хах, «жуком» его еще никто не называл. — усмехнулся Олег. — Может быть, ты всё-таки дашь ему шанс извиниться?

— Как думаешь, его легко простить? — спросила у Олега я.

— Честно, меня заставили его простить, а мои ранее переломанные ребра и нога до сих пор ноют на погоду. — проворчал Олежек, косясь на Милену через зеркало заднего вида.

— Стоп, что? Какие ребра? Какие ноги? — я непонимающе вздернула бровью.

— Точно, тебе так и не рассказали, как меня отметелил Кирилл за то, что я соблазнил тебя. — тон Олега был весьма мрачен и грустен. — Я думал, умру, не доехав до травмы.

Вот тут я вспомнила, как перед самым моим отъездом Милена и папа сидели на кухне очень хмурыми и хотели что-то мне сказать по поводу Кирилла, но я была так зла, что не захотела их слушать. Милена еще по телефону поговорила и убежала. Я думала просто к Олегу, хотя, наверное, к нему в больницу. Это моя вина. Я сконфуженно отвела глаза. Почему я такая невнимательная к проблемам и бедам других людей.

— Лучше бы ты написал на него заявление, и Шведова за все «хорошее» закрыли лет так на десять. — я томно вздохнула и погладила по спине сонную дочь. — Мы всегда его прощаем и спускаем ему с рук все бесшабашные выходки. Мне очень жаль, что ты пострадал из-за моего дебильного желания сделать Шведову подарок. Прости, что так вышло…

— Ничего страшного. Я никогда не держал на тебя зла. Никто из нас не виноват. — Олег отреагировал на мои слова достаточно расслабленно и спокойно. — А про заявление… Я хотел, но уж очень меня тетя Лена умоляла этого не делать. Не смог ей отказать. Тем более, ты и без моего заявления хорошенько потрепала Кириллу нервы.

— Хм, я? — удивилась я. — Это чем же?

— Во-первых, у него была дикая депрессия из-за того, что он тебя выгнал. Во-вторых, закрылся в квартире и бухал, не просыхая, неделю или даже две из-за одиночества. В-третьих, его очень беспокоит, что у вас так и нет детей. Мы замечаем, как он с завистью смотрит на нас с Шуриком. — Олег звучал довольно злорадно без какого-либо сочувствия. — Теперь Кирилл живет как монах — целомудренно и праведно.

— Это да. Он наивно считает, что ты так и не забеременела. Дети для Кирилла больная тема. — закатила глаза Милена и фыркнула на Олега. — Ты бы лучше не злорадствовал. Да, он тебя избил, зато ты живешь в семье и достаточно неплохо, а Кирилл остался один.

— Он сам виноват. — отмахнулся Олег. — Не надо было разводить скандал из пустоты. Лучше бы сел, разобрался во всем спокойно, а не слушал Машеньку.

— Бросается сначала на всех с кулаками, а потом прощения приползает просить. Только помогите ему, бедному. — раздраженно добавила Милена.

— Так, друзья мои, заканчивайте эту демагогию. Шведов пусть живет так, как ему больше нравится. — фыркнула я и устроила Сонечку поудобнее у себя на руках. — Не надо давить на жалость. Я все равно его не прощу.

Олег помог поднять чемодан до квартиры. Кажется, он хотел поговорить еще, но Милена его буквально выгнала. Прощались они как милейшая парочка. Олежек поцеловал Милену в щеку и пообещал приехать утром. Хороший однако муж из него получился. Мужчина. Защитник. Даже завидно немного. Ох, Лера, не время для этого. Мы осторожно переодели и уложили Сонечку в кроватку, а сами пошли на кухню. Милена достала бутылку вина из пакета и открыла, разлив красную жидкость по бокалам.

— Нам надо выпить. Пожалуй, завтра будет слишком тяжелый день, чтобы оставаться трезвыми. — пробубнила она, усаживаясь за стол. — У нас есть то, что без вина не обсудить.

— Да… — скупо выдавила я. — Москва как неродная. Или я стала другая? Не знаю, вроде ничего не изменилось, а чувство какое-то странное.

— Все меняется все-таки. Ты действительно изменилась. Ты начала смотреть на вещи несколько взрослее. — шепнула Милена, взяв в руки бокал вина. — Как ты там в Америке?

— Я? А я не знаю. Мне там не на что жаловаться. Есть, конечно, всякие бытовые заморочки, но в целом я живу, как сама хочу. — томно вздохнула я, пригубив из бокала. — Карьера в гору идет. Сонечка растет такой смышленой девочкой, а ведь только-только я её на ручках качала.

— И ведь правда. Как быстро летит время. Глазом моргнуть не успеешь, а детки уже и взрослые. — кивнула Милена. — Знаешь, я ведь очень долго ждала этого разговора. Некоторые вещи не сказать по телефону.

— Согласна. — сдавленно отозвалось я и слегка улыбнулась. — Вы очень красивая пара с Олегом. Понимаете друг друга с полуслова. Я искренне за вас рада.

— Хах, раньше, когда я смотрела на вас с Кириллом, думала точно так же. Вы были даже более красивой парой, чем мы с Олегом. — осторожно начала Милена. — Я не вправе вмешиваться в ваши отношения, но все-таки считаю, что ты должна знать обо всем, что происходило здесь в твое отсутсвие.

— Почему ты так считаешь? — проговорила я.

— Потому что вы с Кириллом все еще пусть и формально, но существуете. Бегать от него почти в тридцать лет, не выяснив ничего, больше не вариант. В конце концов ты уже взрослая женщина и мать. — Милена тяжело вздохнула и подалась вперед, делая паузы, чтобы тщательно подобрать слова. — Я все понимаю, взять и решиться на разговор с человеком, который тебя предал, нелегко. На твоем месте я бы поступила точно так же, как и ты. Просто поговори со Шведовым. Если посчитаешь нужным, разведись с ним. Папа тебе не говорил, но он очень хотел, чтобы ваша эта ситуация наконец разрешилась. Будем считать, что это его последняя воля.

Милена заплакала, опустив глаза. Она опять в чем-то да права. Сколько можно бегать? Сколько еще? Я не была готова к такому повороту, возвращаясь в Россию. Да я бы вообще никогда уже не приехала в Москву, если бы папа был жив.

— Да, я понимаю. Возможно, и стоит поговорить, но не сейчас точно. — проговорила я, пытаясь собраться с мыслями. — Расскажи мне, как вы тут живете. Только давай не завтра, вернее не сегодня. В день папиных похорон меньше всего мне хочется выяснять отношения со Шведовым.

— Наверное, это правильно… — Милена попыталась улыбнуться. — Так вот. Мы тут очень весело живем, знаешь ли.

Тема разговора была переведена на более располагающую к себе. В свете последних событий это все казалось каким-то сном. Я не принимала происходящее, цепляясь за воспоминания из прошлого. Папа же сейчас позвонит и спросит, что мы тут устроили, да? Мой ночной кошмар наяву. К утру мы легли спать. На таком стрессе я не чувствовала усталости. Правда, нахождение какое-то. Милена улеглась спать на диване и отрубилась без задних ног. Что-то мне подсказывает, что придется будить еще и её, а то проспит. Сонечка встала сама. Очень странно для нее. Моя малышка, точно как папаша, встает исключительно по будильнику, то есть когда её приду будить я.