67. Но кто же обрек меня на вечную муку ада, в котором, как капля в океане, растворяется моя бедная земная жизнь? Кто могучим проклятьем своим отдал меня в рабство неодолимой необходимости? Бог ли, милосердно меня создавший?

68. Нечего сказать: хорошо милосердие, хороша Божественная любовь! – Создать меня, даже не осведомившись, хочу ли я этого, и потом обречь меня на вечную муку бессмысленного тления! Может быть, и прекрасно, что неизменная Мощь озарена колеблющимся пламенем ада. Может быть, дивною музыкою звучат в ушах Божьих стоны обезумевших от муки и бессильные проклятья вверженных в геенну. Но при чем тут Любовь? Сотворил Себе Бог живую игрушку и забавляется с нею, как тигр с маленьким мышонком; упивается его муками, чтобы насладиться Своим всемогуществом. – А вот и не насладится! ибо я всемогущества Его не признаю. Вот если бы я вверг Бога в ад, мне было бы чем гордиться. А то – Создавший меня из небытия гордится тем, что может без конца надо мной издеваться. Вот так всемогущество!

69. Справедливым-то такого Бога уж никак не назовешь. Пускай Он безмерно сильнее меня; я – справедливее. Он карает меня за то, что я нарушил Им же изданный закон, да и закон-то пустяшный. Что такое маленькое яблочко или абрикос по сравнению с Божьим величием? Как ни толкуй этот плод, – ничего серьезного не получится. И мог ли я удержаться и не согрешить? – Создан я из ничего; сотворен, видимо, не слишком удачно, раз оказался глупым и немощным. Как же мне было не согрешить! Как мало-мальски разумное существо могло предполагать, что буду я со всей точностью соблюдать не мною выдуманные и мне непонятные законы? Мог ли я подозревать, что Бог, говоривший со мною, как старый добрый Отец, из-за маленькой моей неосторожности сразу же впадет в ярость, выгонит меня из рая, а из всех Своих даров оставит мне лишь вечность, которая для меня будет вечною мукой? Всезнающий должен был это предвидеть. Объявивший Себя Любовью должен был меня пожалеть. А если хотел Он быть только справедливым, так должен был сообразить, что кара не пропорциональна вине. – Дал Он мне жизнь, а я согрешил. Ну, отбери ее назад! Умертви меня, верни в небытие! Смерть легче Твоей вечности. – Всемогущества не хватает? Или прав Моисей, и Ты испугался, что буду я, как Ты, и, позавидовав, сковал меня, чтобы наслаждаться моим бессилием?

70. Не воображаешь ли, Ветхий Денми, что я мог и не согрешить, что согрешил я свободно? Надо было сперва спросить меня: хочу ли я еще ставить на карту свою жизнь против вечной муки. Ты же, не спросясь, вызвал меня из небытия: создал какой-то комочек, вдунул в него душу и не пускаешь меня назад, да еще называешь меня свободным! Ведь комочек-то каким был, таким и останется, то есть вечно будет развиваться по необходимым законам своего первозданного естества и никогда свободным не станет.

71. «А ты кто, человек, что споришь с Богом?»¹⁷

– Спорю. К чему мне подобострастное благочестие, раз я все одно в аду? В непризнании такого Бога – предел Его могуществу и моя свобода, единственное мое сокровище. Может быть, Он ухитрится еще увеличить мою муку: так, что уже ничего не посмею ни сказать, ни подумать. Но сейчас еще могу говорить и говорю на веки вечные: не признаю такого Бога… Теперь вынужденное мое молчание уже ничего не будет стоить.

72. Из глубины Твоего ада, из беспредельной необходимости подъемлется моя свобода. И как же, как Ты уничтожишь ее? – Умертвишь меня? Разобьешь, неудачливый горшечник, Тобою же сделанный глиняный сосуд? – Ну, не будет меня. Но того-то, что был я, Ты не уничтожишь. А для Тебя, кажется, то, что было, и всегда есть. Или вспомнишь о Своем «всемогуществе» и на Себя самого накинешь пелену великого неведения? Что станется тогда с Твоею мудростью? Да и как же тогда Ты будешь – Тот, кто всегда есть? Видишь, до чего доводит самовластное и необдуманное «да будет»?

73. . …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Как?! Отверг я Тебя, а Ты – Ты мне говоришь!. Воет и беснуется ад, Тобою созданный ад, устами моими плюет на Тебя, – Ты же неотвратно на меня глядишь… точно видишь во мне то, чего и сам я не вижу… Проклинаю Тебя, плюю на Тебя, а – Ты мне говоришь!. —

74. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Слова Твои – его тишина?! Нет, Ты лжешь. Это не Твоя тишина. Это море яда и желчи, великое море презренья к Тебе, яростью поднялось и застыло. Это оно, оледенев, гордо молчит и отражает Твой взор, швыряет Тебе назад Твои острые лучи. —

75. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Что, что говоришь Ты? Не можешь помочь мне? Ты, всемогущий?. Да Ты просто издеваешься надо мной. Как же это я сам, я хочу жить? Как я сам созидаю себе мою необходимость, адскую муку?. Потому только и не могу умереть, говоришь Ты, что не хочу?. Только потому, что люблю Тебя? – Не верю. Ты обманываешь меня, чтобы лучше надо мною посмеяться. Где эта моя любовь? —

76. . …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Да, Ты прав: это все же Твоя тишина… Взор Твой плавит ледяную громаду. Тает она, плачет, сияньем Твоим смеется сквозь слезы… Неужели люблю я Тебя?. Это опять – Твои слезы… Отчего же Ты плачешь? —

77. ……. … …………………………………………………………

………………………………………………………………………

– От радости? От того, что любишь меня? В проклятьях моих услыхал Ты мою любовь к Тебе? Только их Ты и ждал? В них услыхал наконец мой свободный ответ на Твой зов?. Это они-то первый дар моей любви! За них меня сыном Своим называешь!. Так не Тебя я проклинал? —

78. . …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– И не проклинал, а любил?. Но зачем же тогда Ты создал меня таким бессильным? —

79. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Сам я не хотел быть сильнее? Сам не хочу жить всею Твоею жизнью?. Значит, не без моей воли Ты создал меня: так – точно и сам я свободно возник. Возник Твоею силою, но сам? Не захотел бы, так и не возник бы?. Но как же это так? – В этой бездне безвидной, которой не было и нет, мог ли быть я, которого ведь тоже не было? —

80. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Да, все Твое, все – Ты. Даже свобода моя, даже любовь моя к Тебе: все только Ты. Нет у меня ничего своего. Пощади меня! – Боюсь понять Твои слова. Страшно дальше искать себя. Там уже ничего больше нет. Там бездна, которой нет. Я на краю ее… О, я не знал, что небытие так ужасно!. Ты опять прав: люблю жизнь – люблю Тебя. И боюсь: меня нет. —

81. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Конечно! Кто же иначе боится не быть? Кто любит Тебя? И можешь ли Ты любить того, кого нет, а ведь я – тот, кого Ты любишь? Не могу ли бять я, если всё – только Ты?. Погоди, не отвечай… – Вместе с Тобой я владею Твоим Божеством. Оно – Ты, но и – наше общее. И пока владею им, а Ты любишь меня, – я не Ты и не погибну. Не так ли? —

82. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Не потому даже не погибну, что Ты меня любишь, а потому, что я Тебя люблю?. Но отчего же тогда так я ничтожен? Отчего даже слов Твоих не могу повторить? Себе самому рассказать о Тебе? —

83. …. ………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Мало Тебя люблю? Отделен от Тебя? Далек? – Но как же далек, если Ты во мне? Если владею Тобой, как самим собою? Если только Тобой движусь, дышу, живу и хочу? —

84. …………………………………………………………………

………………………………………………………………………

– Разделил Тебя? Взял от Тебя лишь малую часть? – Да разве Тебя можно делить? Ты же неучастняем, и часть Твоя – весь Ты… Только часть Твою захотел и хочу? – Но как же хотеть часть того, что не делится на части? Как хотеть не бытия и не небытия, а чего-то третьего, когда третьего нет? Это все равно что сразу и хотеть, и не хотеть. – Не понимаю. Ничего не понимаю. Понимаешь ли эту нелепость Ты сам? —