Приспособиться к такому необычному и неуютному будущему будет весьма и весьма трудно. Выживут самые цепкие, трезвые и сплочённые. Для этого надо создавать коллективы выживания, которые смогут обеспечить автономное выживание организованным группам русских. Надо опробовать несколько вариантов таких коллективов. А потом история сама отберёт их наилучшую форму и наилучшее идеологическое обеспечение.

Конечно, полностью описать менталитет русских очень трудно. Здесь показаны только некоторые специфические черты, отличающие именно русский менталитет или же относящиеся к социально-политической сфере жизни русского народа.

Одна из объективных черт русского менталитета — крайняя изменчивость социальных и территориальных групп — временная и индивидуальная. Эта черта обусловлена крайним индивидуализмом и групповым партикуляризмом, которые не ограничивались относительно слабыми социальными шаблонами и стандартами.

Ко всему прочему, периодически появлялись элементы ментальности, противоположные ранее существующим. Нередко — как реакция на них.

История русского менталитета — это история менталитета отдельных групп русских в отдельно взятый промежуток времени. Русский менталитет нужно собирать как очень сложную, многоцветную мозаику, выявляя общее и особенное. Причём многие её фрагменты восстановить уже невозможно. Попросту не сохранились источники, например о менталитете многих местных групп крестьянства.

Дробность и разнообразие групп русских часто было следствием политики государства, стремившегося к легитимизации в глазах народа. Так появились либералы и уголовники.

Современные социально-психологические исследования также отражают только современное состояние менталитета опрашиваемых представителей социальных групп, которое является продуктом длительной эволюции и деформационных процессов.

Точность исследований русского менталитета снижают и другие факторы, например путаница между элементами менталитета и культурными нормами. Последние очень часто принципиально противоположны ментальным установкам.

Точность исследований и представлений о русском менталитете снижает и своеобразный русский консерватизм, когда за легко сменяемыми, активно демонстрируемыми «вывесками» сохраняется прежнее содержание.

В среде русских слишком велик разлад между декларируемым идеалом, должным, отстаиваемым «на словах», пусть даже вполне искренне, и тем, что движет реальными поступками русского человека, попытками создать ложный образ самого себя в своих же собственных глазах.

Последнее особенно касается современных русских, в значительно меньшей степени — исторических.

Индивидуализм и групповой партикуляризм создали значительную сложность в восприятии русскими своего и чужого.

Русский на практике часто ставит гораздо выше свою личную самость, свои личные убеждения по отношению к взглядам и принципам социального окружения, демонстрируя им чисто формальную лояльность.

Отдельная группа русских слишком часто ставит свои «внутренние» принципы и ментальные установки гораздо выше неких «общерусских», «православных», «коммунистических» и других принципов, считавшихся среди русских на тот момент общепринятыми. В этом случае к «общепринятому», «общенациональному», «общегосударственному» часто не демонстрируется даже формальная лояльность.

Именно этими реальными особенностями обусловлены туманные рассуждения о «загадочности», «непознаваемости», «мистичности» русской души и её противоречивости, а также диаметрально противоположные описания и оценки национальных качеств русских, большинство из которых имеют под собой реальные основания, но далеко не полны, односторонни и половинчаты.

Каким образом появляется новый этнос на месте старого (старых)? В идеально неподвижных и неизменных условиях «старые» этносы могут существовать очень и очень долго. Но так бывает крайне редко — условия меняются. Перед этносами появляются новые вызовы в виде изменения природной среды, взаимодействия с сильными иноплеменниками. Очень сильные и развитые этносы сами меняют условия своего существования, да так. что появляется очень серьёзный вызов. Обо всём этом немало писал историк-теоретик Арнольд Тойнби.

Люди, как известно, очень разные. И вот многие представители этноса не могут приспособиться к новым условиям. Они либо погибают, либо просто не дают потомства. А другие категории, наоборот, обладают востребованными психофизиологическими качествами. Они выживают, активно размножаются, зачастую смешиваются с иноплеменниками, которые обладают такими же актуальными антропологическими характеристиками.

Отбор зачастую происходит за счёт гибели значительной части этноса в тяжёлых условиях или же половым путём. Мужчины, как известно, весьма разнообразны. Так вот женщины предпочитают иметь детей от определённых категорий (категории) мужчин, которые обладают адаптивными в данных условиях качествами, и не имеют детей от неадаптивных мужчин, или же адаптивные мужчины просто получают возможность захватывать женщин и использовать их для рождения детей от себя.

В человеческой популяции-этносе начинаются серьёзные биологические изменения. Адаптивные качества «тянут за собой» новые особенности, иногда нейтральные, иногда могущие в случае чего стать откровенно опасными или могущие в одних случаях быть опасными, в других — полезными, в-третьих — нейтральными.

Таким образом, на месте гумилёвского пассионарного толчка нужно поставить тойнбианский вызов, на который не смогла ответить прежняя этническая структура (структуры) как целое, но смогли ответить отдельные люди и группы людей.

Наряду с пассионариями, активными новаторами особое внимание нужно уделить эффективным приспособленцам и приспособленкам, физически и психологически выносливым, здравомыслящим и здоровым, могущим и хотящим выжить и размножиться. Для начала этногенеза они должны быть в достаточном количестве. И именно они обеспечивают победу группы пассионариев своей поддержкой. Есть их поддержка — есть и этногенез.

Изменения происходят и в области менталитета и культуры. Значительно меняется этнический стереотип поведения, картина осознания себя в мире и образцы поведения, пути достижения общезначимых для людей ценностей, в общем, то, что Светлана Лурье считает этнопсихологическими особенностями. Это происходит после того, как значительная часть этноса исчезает, а другая, наоборот, укрепляется и (или) смешивается с иноплеменниками.

В этнической психологии происходит примерно то же, что и в биопсихологии. Актуальные, крайне необходимые качества «тянут за собой» «все остальные», а человеческая жизнь, даже самая архаичная, изменчива, и «побочные эффекты» адаптивных качеств могут быть крайне опасными.

Тут в дело вступают культура, система ценностей, социальные нормы, которые призваны усилить действие адаптивных биоментальных качеств и минимизировать влияние «побочных», дезадаптивных.

Вот и появляется новый этнос с новой культурой, психологией и даже биологией на основе части одного или нескольких старых. Иногда иноплеменники полностью ассимилируют некий этнос и сами частично изменяются под влиянием субстрата. И ничего необычного в этом нет.

Отличие современной ситуации заключается в снижении фактора природной среды при влиянии на формирование этнических особенностей. Особенности этносов, сформировавшихся в определённой природной среде, в современной урбанизированной среде не получают подкрепления и медленно размываются. На самом деле неизвестно, могут ли в сильно урбанизированной, сравнительно мало зависимой от природных условий среде формироваться новые этносы или же не могут, или же могут возникать лишь группы, манипулирующие «старыми» этническими другими видами идентичности, а новые этносы могут возникнуть только со снижением уровня урбанизма.

Необычны случаи, когда этнос, многократно и значительно меняясь по всем вышеуказанным параметрам, продолжает сохраняться, то есть сохранять прежнее самосознание и самоназвание. Это происходит в случаях, когда преемственность принадлежности к «старому» этносу, сохранение самоназвания и самосознания сами являются неким адаптивным фактором культуры.