В зоопарк они переместились прямо из каюты — портключом. Ох, и мерзкое ощущение! Хоть Гарри и Дадли предупредили, что будет неприятно, к такой гадости они оказались не готовы. Впечатление немножко скрасили магические вкусняшки, которые с сочувствием протянул им сотрудник зоопарка.

Конфеты были кисленькие — самое то, после путешествия портключом. А через минуту, к огромной радости мальчишек, сладость еще и икнулась им разноцветными пузырями, вылетавшими с каждым словом изо рта еще примерно пять минут.

А в зоопарке — мама дорогая! В смысле, тетя Петуния! Кого и чего там только не было!

Там даже смотрители были такие, что на них невозможно было не таращиться!

Кентавры-ученые, сфинксы-сторожа, вейлы-экскурсоводы! Это было невероятно! Оживали все эти истории про Геракла, которые рассказывал им папа у костра!

Памятник Фалько Эсалону — первому известному анимагу, тоже, почему-то, стоял в зоопарке.

Дадли был в восторге от щеночков-церберов, Гарри сожалел, что нельзя вывозить из страны змеек-оккамий, несущих серебряные яйца, Блейз жалел, что сфинкс не позволил нацедить крови у Рэ-эма — гигантского быка с золотистой шкурой (экскурсовод сказала, что выпив этой крови можно стать невероятно сильным).

Мальчишки не успевали щелкать затворами фотоаппаратов. Дядя Вернон специально купил в магазинчике лайнера для Дадли и Гарри полароиды и несколько сменных кассет (Дурсли, конечно же, взяли в путешествие хороший пленочный фотоаппарат, но пленки из магического мира категорически невозможно было бы отдать куда-то в проявку и печать).

К обеду, когда солнце начало припекать, минуя даже охлаждающие чары, наложенные на ткань мантий еще в ателье, дядюшка Блейза наконец-то освободился.

Это был красивый, статный мужчина с белозубой улыбкой, вьющимися черными волосами, шалым взглядом черных, похожих на маслины, глаз и широким захватом загребущих волосатых рук. Первым делом он облапил невестку, расцеловал в обе щеки, оглашая сонные, залитые солнцем холмы, громким смехом человека, абсолютно довольного жизнью. Потом ухватил Блейза, притиснул к себе, отстранил, разглядел внимательно и довольно: «Вырос, вырос», — подбросил его в воздух, словно пятилетку, поймал и развернулся к гостям. Гарри испуганно попятился, вытаращив глаза, как маленький совенок — вдруг и его сейчас обнимут, притиснут к белой ткани дядюшкиного одеяния, или вообще — подбросят в небо и не поймают?

Но дядя только широким жестом пригласил гостей в дом.

Вилла была невероятной. Мрамор, колонны, много воздуха и света… Какие-то тряпки, которые шевелит сквозняк… Очень красиво. И очень подходит к этому громкому, солнечному дядюшке.

— Мистер Забини…

— Марчелло, мой друг! Мои гости называют меня только так, если не хотят меня обидеть. Ты же не хочешь? А? — и хозяин дома остановился, пристально уставившись на мальчика.

— Нет, что вы, что вы? — струхнул Дадли.

— То-то! А у меня еще гости сегодня! Богатый день! Завираксис заглянул. Помнишь его, Изабелла?

— Старый плут! Приволок тебе новую птичку?

— Ха-ха-ха! — гулко рассмеялся мужчина и неожиданно взмахом палочки закрыл дверь прямо перед носом идущей впереди всех Изабеллы Забини. — Раз уж ты напомнила, не пойдем к столу, пока не покажу мальчишкам птичек. А потом уж и кушать! Я решил!

И они пошли в другую сторону. В маленький внутренний дворик, засаженный деревцами и увешанный птичьими клетками.

Казалось, птицы повсюду. Они летали свободно или тоскливо взирали из-за прутьев решетки. Клевали зерно, пели или только раскрывали рот под наложенным на них заклятием немоты.

— Смотрите, жемчужина моя! — необыкновенно ласково пророкотал Марчелло и снял шелковую накидку, укрывающую одну из клеток.

Внутри оказалась крошечная птичка, пузатенькая, с длинным тонким клювом и блестящими алыми глазками.

— Сниджет! Тебя посадят!

— Спокойно, невестка! Все учтено!

— Ты про фвуперов мне то же самое рассказывал!

— Так и не посадили!

— А почему те птички молчат? — спросил Дадли. Блейз не успел вовремя наступить ему на ногу.

Марчелло Забини, тренер квиддичной сборной Греции и фанатично обожающий все, что имеет крылья, разразился пространной одой прекрасным птичкам фвуперам, которых запрещают держать честным магам злые чиновники. А ведь не так уж и вредно их пение для психики волшебника!

— Да, особенно ярко это доказал Урик Странный, который явился на слушание по делу птичек в Совет совершенно голым, с дохлым барсуком на голове, — хмыкнула миссис Забини.

— Продолжим беседу за столом, — широко улыбнулся Марчелло.

«Стол» был необычным. Очень необычным.

Взять хотя бы то, что вокруг него стояли кровати!

На одной из кроватей возлежал седой старик, приветливо качнувший в их сторону чашей с вином.

Гостям предложили выбрать себе ложе по усмотрению.

Пытаясь хоть как-то пристроить локти и колени, чтобы было удобно брать еду с тарелок, Гарри непрерывно шипел что-то ругательное про этикет и его важность в жизни воспитанного мальчика. К такому их с Дадли миссис Стоун не готовила!

— Локти не клади на стол! Локти не клади на стол! — кривился он. Взрослые только хихикали, не делая попыток подсказать.

По крайней мере за едой тянуться не приходилось. Достаточно было ткнуть пальцем в понравившееся блюдо, и порция тут же перелетала на тарелку.

Марчелло и вовсе ленился — еда прыгала ему сразу в рот. Но так соусом пачкались щеки и одежда, и Гарри не решился попробовать.

Дадли бы плюнул на одежду и щеки, но он не знал, как так сделать, а спросить стеснялся.

К тому же, еда… Очень уж много экзотического оказалось на столе.

Жареные улитки, какая-то штука с присосками, под названием «Хтаподи красато», наверняка магического происхождения. И много травы. Трава цикория, трава одуванчика, руккола, ботва свеклы, листовой салат…

— А у вас есть друг кентавр? — с сомнением спросил Гарри, гоняя листья одуванчика вилкой по тарелке.

Друг явно был, иначе кто еще мог научить Марчелло и его друга так дружно ржать? Они даже всхрапывали, как настоящие коняшки.

Оказалось, что зря едят лежа — после невозможно встать.

А уж чтобы услышать новость, что они сейчас все переместятся на берег моря, и вовсе нужно было принять устойчивое положение.

Гарри в панике подумал, что портключ он сейчас не переживет.

Заметив его состояние, миссис Забини успокоила мальчика:

— Этот обжора и сам не помнит, когда последний раз перемещался при помощи портключа. Не переживай, Гарри, нас переместят домовые эльфы.

Домовики не любят показываться магам, но в этот раз им пришлось. Лопоухое, лупоглазое создание в алой тоге с золотым пояском — это вот так они выглядят? В этот раз только чуть потемнело в глазах, и вот они стоят на берегу моря. У кромки воды в свете солнца что-то сверкает и рассыпает радуги, снуют вокруг продавцы-разносчики. Гарри задержался — купил тетушке нитку коралловых бус, потому догнал всех, когда они уже о чем-то договорились с огромным греком-циклопом. Марчелло потянулся за кошельком, величественным жестом отослав в сторону тут же протянувших ему свои галлеоны мальчишек. Как хозяин, он в этот день платил за всех.

— А платформа из натурального хрусталя, прикинь, — зашептал Дадли. — Мы на нее встанем, нас накроет куполом, а платформа поедет в море. Круто, да?

Да, это было круто. Яркие рыбки, анемоны, кораллы, медузы, затонувший корабль, несколько покосившихся колонн, подземная деревенька русалоидов с русалом-пастухом и натуральными морскими коровами.

Когда они увидели впряженных в колесницу гиппокампусов, Дэ размазался по поверхности пузыря, жадно запоминая каждое движение, каждую черточку дышащих силой и мощью зверей. Часто-часто вспыхивала вспышка фотоаппарата Гарри.

Пузырь не лопнул, экскурсовод не ослеп от вспышек… может и правда, тот фуникулер сам сломался?

Выбравшись на поверхность, дядюшка Блейза пригласил всех посмотреть, где тренируются профессиональные игроки в квиддич.