Телом я ощущал вибрацию внутри каменистой поверхности, на которой я был распростерт.

Я до конца раскрыл глаза, подавив внезапное желание закрыть их. Приподнявшись на локтях, я подтянул к себе колени, потом выпрямил спину и повернул голову. Очаровательно. До такой степени потерять ориентацию мне не удавалось с тех самых пор, как я напился с Люком и Чеширским Котом.

Вокруг нигде не было никаких цветовых пятен. Все было черным, белым или разных оттенков серого цвета, словно я попал внутрь негатива. В нескольких диаметрах справа от меня над горизонтом как черная дыра висело то, что я счел солнцем. Небо было очень темно-серого цвета, по нему медленно двигались черные облака. Моя кожа была черной, как чернила. Несмотря на это, под ногами и вокруг меня сияла почти прозрачным, белым, как кость, цветом каменистая земля. Я медленно поднялся на ноги, поворачиваясь. Да. Земля, похоже, светилась, небо было темным, а я оказался тенью между ними. Такое ощущение пришлось мне вовсе не по вкусу.

Воздух был сухим и прохладным. Я стоял в предгорье абсолютно белой горной гряды, на вид такой застывшей, что напрашивалось сравнение с Антарктидой. Гряда простиралась вверх и влево от меня. Справа, холмистая и низкая, простершись до того, что мне показалось утренним солнцем, лежала черная равнина. Пустыня? Пришлось поднять руку, чтобы она отбросила «тень» в ее… чем? Анти-свете?

— Черт! — попытался я сказать, и сразу же заметил две вещи.

Во-первых вслух слово не выговорилось. Во-вторых, челюсть болела — там, куда меня треснул отец… или его подобие.

Еще раз молча оглядевшись, я вытащил Козыри. Раз дошло до путаницы с перемещениями, все ставки снимаются. Я вынул Козырь Колеса-призрака и сосредоточил свое внимание на нем.

Тщетно. Козырь был точь-в-точь мертвый. Хотя сидеть тихо мне велел именно Призрак, и, может быть, он просто отказывался отвечать на мой зов. Я пролистал остальные Козыри. Над Козырем Флоры я помедлил. Обычно она не отказывалась помочь мне в трудную минуту. Разглядывая это прелестное лицо, я позвал ее…

Ни один золотистый локон не дрогнул. Температура не понизилась ни на градус. Карта оставалась картой. Я попробовал понастойчивее, бормоча усиливающее заклинание. Но там никого не было.

Тогда Мандор. Я провел над его картой несколько минут с тем же результатом. Я взялся за Козырь Рэндома — то же самое. Бенедикт, Джулиан. Нет и нет. Попытка вызвать Фиону, Люка и Билла Рота дала еще три отрицательных результата. Я было вытащил даже парочку Козырей Смерти, но не сумел добраться ни до Сфинкса, ни до сооружения из костей на вершине зеленой стеклянной горы.

Плотно сложив карты, я убрал их в футляр и спрятал.

Со времен Хрустальной пещеры я впервые столкнулся с феноменом такого рода. Однако существует множество способов блокировать Козыри — правда, для меня этот вопрос представлял сейчас академический интерес. Меня больше заботило, как перебраться куда-нибудь в более благоприятную обстановку. Исследования можно было отложить на потом, когда можно будет лениться.

Я тронулся в путь. Шаги были беззвучны. Когда я пнул кусок гальки так, что тот, подскакивая, покатился передо мной, шума от его движения я не услышал.

Белое слева, черное справа. Горы или пустыня? Не останавливаясь, я свернул налево. Насколько можно было заметить, двигались только черные-пречерные облака, и только. С подветренной стороны каждого обнажавшегося куска породы — чуть ли не ослепляющая зона повышенной яркости: безумные тени в безумной стране.

СНОВА НАЛЕВО. ТРИ ШАГА, ПОТОМ ОБОЙТИ ВАЛУН. НАВЕРХ ЧЕРЕЗ КРЯЖ. СВЕРНУТЬ ВНИЗ К ХОЛМАМ. НАПРАВО. ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ, И СЛЕВА СРЕДИ КАМНЕЙ ПОКАЖЕТСЯ КРАСНЫЙ РУЧЕЕК…

НЕ-А. ЗНАЧИТ, В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ.

КОРОТКИЙ УКОЛ БОЛИ ВО ЛБУ.

НИЧЕГО КРАСНОГО. ИДИ ДАЛЬШЕ.

ЗА СЛЕДУЮЩИМ ПОВОРОТОМ НАПРАВО БУДЕТ РАССЕЛИНА…

НИКАКОЙ РАССЕЛИНЫ.

Боль сжала виски, я потер их. Дыхание стало тяжелым, а лоб, чувствовалось, влажным.

ВНИЗУ, НА СЛЕДУЮЩЕМ ОТКОСЕ УВИДИШЬ КАМНИ СЕРОГО, ПЕРЕХОДЯЩЕГО В ЗЕЛЕНЬ, ЦВЕТА И ХРУПКИЕ СИНЕВАТО-СЕРЫЕ ЦВЕТЫ…

Легкая боль в шее. Никаких цветов. Ни серого, ни зеленого.

ТОГДА ПУСТЬ ОБЛАКА РАЗОЙДУТСЯ И ТЬМА ПРОЛЬЕТСЯ ВНИЗ ОТ СОЛНЦА…

Ничего.

…А В СЛЕДУЮЩЕЙ НИЗИНЕ УСЛЫШИШЬ, КАК ШУМИТ БЕГУЩАЯ В МАЛЕНЬКОМ РУЧЬЕ ВОДА.

Мне пришлось остановиться. В голове стучало, руки тряслись. Протянув руку, я потрогал каменную стену слева от себя. На ощупь она была достаточно основательной. Реальность иного уровня. За что все это свалилось на меня?

А как я попал сюда?

И куда это «сюда»?

Я расслабился. Выровняв дыхание, я привел в порядок свою энергетику. Головная боль утихла, отхлынула, исчезла.

Я снова зашагал.

ПЕНИЕ ПТИЦ И ЛАСКОВЫЙ ВЕТЕРОК… В УКРОМНОМ УГОЛКЕ, В ТРЕЩИНЕ НА КАМНЕ — ЦВЕТОК.

Нет. Зато впервые вернулось противодействие… противодействие?

Что же на мне за заклятие, что я потерял способность ходить по Отражению? Я никогда не воспринимал ее как что-то, что можно отнять.

— Ничего смешного, — попытался я выговорить. — Кто бы или что бы ни было такое, как тебе это удалось? Чего тебе надо? Где ты?

И снова я ничего не услышал, а уж ответа — тем более.

— Не знаю, как и зачем ты сделал это, — пошевелил я губами, и задумался. — Заклятия я на себе не чувствовал. Но я, должно быть здесь неспроста. Ну, валяй же дальше. Скажи, чего ты хочешь.

Noda

.

Я пошел дальше, без особой охоты продолжая попытки убираться прочь из Отражения. При этом я взвесил ситуацию. Мне казалось, что я где-то проглядел что-то элементарное.

…И МАЛЕНЬКИЙ КРАСНЫЙ ЦВЕТОК ЗА СКАЛОЙ, ЗА СЛЕДУЮЩИМ ПОВОРОТОМ.

Я свернул, и там был маленький красный цветок, который я полусознательно наколдовал. Я рванулся к нему, чтобы убедиться, потрогав его, — вселенная милостива и Мерлин ей здорово нравится.

На бегу я споткнулся, подняв облако пыли. Подхватившись, я поднялся и осмотрелся. Следующие минут десять-пятнадцать, не меньше, ушло на поиски, но цветок так и не отыскался. Наконец, я выругался и повернул прочь. Кому нравится быть мишенью для шуточек мироздания?

Вдруг меня осенило и я принялся шарить по всем карманам — нет ли там хоть кусочка голубого камня. Его странные способности теперь могли бы как-нибудь провести меня по Отражению к тому месту, откуда он появился. Но не тут-то было. Не осталось ни щепотки голубой пыли. Все камни остались в гробнице моего отца, вот оно что. Я догадался, что такой выход был бы слишком прост для меня.