— Его уложат в постель, не выкупав? — с любопытством спросила Эверилл, а когда Бесс кивнула, удивилась.
Но задать вопрос она не успела, потому что служанки заторопились, и ясно было, что им не терпится покончить с этим разговором.
— Мы все уйдем, а потом он… — Бесс замолчала, нервно облизнула губы, откашлялась и решительно проговорила: — Потом он, наверное, поцелует вас и… э-э-э…
— О Боже мой, — пробормотала Элли, поскольку Бесс явно была не в силах продолжать. — Просто скажи, что у тебя не было дочерей, которым ты могла бы рассказать об этом, Бесси.
Бесс вспыхнула, а потом бросила:
— Ну да, зато у тебя их вполне хватает. Если ты такая умная, возьми и объясни все сама.
Старая Элли фыркнула, но повернулась к Эверилл и заявила:
— Он будет целовать вас, гладить вот здесь и здесь, а потом введет своего коня в вашу конюшню.
— Коня? — с недоумением повторила Эверилл.
— Свой клинок, — пришла на помощь Салли.
— Ах это, — прошептала Эверилл и, сообразив, что значит «ее конюшня», повторила: — Поняла!
— Ну и хорошо, — разом сказали все женщины, а Бесс, явно довольная тем, что они все объяснили, принялась стаскивать сорочку с Эверилл, чтобы та не мешкая приняла ванну.
Эверилл хмурилась. Она не была удовлетворена. На самом деле служанки ничем ей не помогли. Видит Бог, она знала основные вещи, которые произойдут. Нельзя жить в замке, не узнав этого.
— А это больно? — спросила она.
Женщины застыли и снова повернулись к Эверилл, у них словно бы пропала охота говорить, потому что прошло некоторое время, прежде чем Бесс спросила немного раздраженно:
— Кто вам это сказал?
— Я случайно услышала, как две служанки говорили о том, как это больно, — призналась Эверилл.
Бесс мрачно кивнула и честно сказала:
— Будет больно в первый раз, миледи. Ему придется лишить вас девственности, и от этого будет больно и немного пойдет кровь. Но потом все будет хорошо.
— Если только он не из тех, кто любит делать это грубо, — с неудовольствием пробормотала Салли.
— Сдается мне, лорд Стюарт не из таких, — твердо уверила Элли. — Но этот малый… Сьюэлл… вот у кого имеется склонность к жестокости. Я так рада, что вы не за него выходите замуж, миледи.
Все служанки пробормотали что-то в знак согласия и снова занялись своей работой.
Эверилл была склонна согласиться с ними. Лорд Сьюэлл получал необычайное наслаждение от того, что оскорблял ее, а его рука, когда он обхватил ее грудь, причинила ей боль и совсем не походила на мягкую и ищущую руку Кейда. Мысли о той ночи напомнили ей, что она хотела узнать еще кое-что, и когда Бесс, попробовав воду, кивком показала ей, что может садиться в лохань, Эверилл, прежде чем погрузиться в воду, спросила:
— А грудь действительно пощипывает, когда ее трогает муж?
Мертвое молчание длилось так долго, что Эверилл не удержалась и, усевшись в лохань, посмотрела на женщин. Все они, даже старая Элли, выглядели смущенными, и все уставились на нее, широко раскрыв глаза. Но когда она посмотрела на них, они повернулись к Бесс, молча предоставив ей отвечать.
— Откуда вам это известно? — Голос Бесс звучал как-то сдавленно.
— Подслушала, как об этом рассказывала одна из служанок, — солгала Эверилл, опустив голову.
Женщины вздохнули и успокоились.
— Ну, — сказала наконец Бесс, — наверное, если он делает это как надо и если вам это нравится, их может пощипывать.
— Ах, Бесс, бедняжка, — грустно сказала Салли. — У тебя что же, никогда не пощипывало?
Бесс вспыхнула, отвернулась и принялась складывать сброшенную Эверилл сорочку, явно не испытывая никакого желания отвечать на вопрос.
Эверилл закусила губу, чувствуя себя виноватой в том, что так смутила служанку. Бесс вышла замуж в молодости за того, о ком она часто говорила с нежностью и заявляла, что он добрый и хороший. Очевидно, его доброта и хорошие качества не были связаны со спальней. «А чтобы у меня защипало, — подумала Эверилл, — достаточно было поцелуя и ласки Кейда».
Надеясь, что ей удастся отвлечь внимание служанок от Бесс и ее смущение пройдет, она кашлянула и задала следующий вопрос:
— А что насчет… э-э-э… того, что становится влажно?…
— Влажно? — в один голос переспросили служанки.
Эверилл вспыхнула и опустила глаза, но ей действительно хотелось знать, нормально ли это. Ведь Кейд это отметил. Снова кашлянув, она опустила в воду салфетку, которой воспользовалась Салли, чтобы сделать воображаемую «штуковину», и сказала:
— Между ногами. Это нормально, когда там влажно?
— Это… вы… откуда вы знаете?…
— Миледи подслушала разговор служанок, — ответила за нее Салли, но в глазах у нее что-то блеснуло, и ясно было, что она больше не верит таким объяснениям.
— Да, конечно, — пробормотала Бесс.
Она замолчала и посмотрела на Элли, чтобы та помогла ей.
Старая служанка закатила глаза и сказала:
— Это нормально. Так его клинку легче войти в ваши ножны.
Эверилл с иронией подумала, что лошади и конюшни не подходят для объяснения этого явления, но всего лишь молча кивнула в ответ. Раз это нормально, она рада. Она-то тревожилась, что это неестественно или как-то еще. Теперь, узнав, что это не так, она немного успокоилась и спросила:
— Как мне сделать ему приятное?
Старая Элли взяла пустые ведра, собираясь уйти, но, услышав вопрос Эверилл, резко поставила их на пол и круто повернулась. Салли только-только наклонилась взять свои ведра, но остановилась, и плечи у нее затряслись. Эверилл подумала, что она молча смеется над ее вопросами. Но Бесс, казалось, была просто в ужасе.
— Приятное? — слабым голосом переспросила она.
— Нуда, вы же сказали, что он станет целовать и ласкать меня. А что должна делать я, чтобы тоже сделать ему приятное?
Казалось, что для нее очень важно услышать ответ. Кейд заставил ее стонать и задыхаться от наслаждения в его объятиях, а она только изо всех сил корчилась от его ласк. Ей хотелось быть хорошей женой и тоже доставлять мужу удовольствие.
— Ничего, — проговорила наконец Бесс. — Лежите, и все.
— И все? — с сомнением спросила Эверилл.
Старая Элли нетерпеливо фыркнула:
— Вот и неудивительно, что у тебя нет детей, Бесс. У тебя с Билли не было понятия, чем вы занимаетесь, — бросила служанка, а потом смягчила обидные слова, добавив: — Правда, вы оба были молодые, когда поженились, и ненамного старше, когда он помер.
— Им нравится, когда играешь с их ней штуковиной, — сообщила вдруг Салли.
— Играешь с ней? — недоверчиво переспросила Эверилл, мысленно представив себе, что «штуковину» раздевают, как куклу…
— Да, особенно губами. Это им и впрямь нравится, — твердо сказала Салли, а потом добавила, подумав: — А некоторым нравится, когда щиплют им соски.
Значит, речь идет не о том, чтобы раздевать, как куклу. Все же какое-то облегчение.
— И им нравится, когда вы хвалите их размер, когда вы этим занимаетесь, — со знанием дела заверила Салли. — Чем больше похвал, тем лучше.
— О чем ты говоришь бедной девочке? — в ужасе ахнула Бесс, и казалось очевидным, что хотя она была замужем, она была куда менее опытной, чем более молодая Салли.
И Эверилл подумала, что Бесс после смерти Билла, наверное, никогда не знала мужчин. Если он волновал ее так мало, как стало ясно из их разговора, это неудивительно.
— Ах, да брось ты, Бесс, — ласково сказала старая Элли. — Салли права. Им и впрямь это нравится. — И она повернулась к Эверилл и предупредила: — Но некоторые женщины не любят ласкать их губами, и они доставляют им удовольствие только рукой. Всего-то и нужно обхватить штуковину пальцами и водить вверх-вниз, ну вот как корову доишь. Ну, положим, — поправилась она, — не совсем так, но что-то вроде того. От этого она станет хорошей, твердой и готовой войти.
Эверилл кивнула. А Салли, явно довольная тем, что ответила на все вопросы, взяла свои ведра и направилась к двери.
— Давайте мыться и ступайте вниз, не то ваш отец пришлет за вами Уилла, — строго сказала Бесс. — Мы зря потратили столько времени. Священник, верно, уже ждет вас.