— Ненавижу! Достало! Все достало! Это вообще не жизнь, а сплошное издевательство! Я- свободный, совершеннолетний человек и буду жить так как хочу, как посчитаю нужным!

Ору громко и с шикарным размахом бросаю очередную статуэтку в запертую дверь. В деревянную, резную, сделанную “под старину” дверь… Ура! Попадаю ровно посередине. В яблочко! Как раз в самую навороченную завитушку ручной работы совершенно неизвестного мне, но явно элитного столяра. Радость-то какая… Я крута! Я — почти что снайпер! Я просто мастер спорта по уничтожению самых разнообразных и весьма хрупких предметов искусства. А еще меня радовало то, что варварски уничтоженная мной статуэтка была одной из самых любимых в чересчур обширной папочкиной коллекции антикварного европейского фарфора. И именно поэтому осколки, которые увеличили итак приличную кучу битого мусора под дверью, опали вниз с особо приятным для моего слуха звоном.

— Анюта, детка, радость ты моя драгоценная, а может быть ты все-таки, наконец, успокоишься? — раздался с той стороны двери прерывистый и весьма взволнованный голос моего чересчур впечатлительного родителя. — И мы с тобой мирно обсудим… ЭТУ проблему как взрослые и цивилизованные люди.

— Папа, вообще-то цивилизованные люди на своих детей не орут и в комнатах их не запирают! И вообще… Не называй меня “ДЕТКОЙ”! Бесит! Ты же знаешь, что я просто ненавижу, когда ты так делаешь. — гневно отвечаю и брезгливо, двумя пальчиками беру в руку одну из трех оставшихся, самых уродливых статуэток, «украшающих» отцовский рабочий стол. И рассматриваю ее с явным недоумением. А вот эту оригинальную "прелесть" я что-то раньше здесь не видела. Какая-то страшная ассиметричная бабенция без головы, но при этом с огромной обвисшей грудью. И все это "великолепие" было выполнено в совершенно депрессивном черном цвете. Ну и кошмар! Полнейшая безвкусица…

— Анечка, но ведь ты совсем уже не ребенок… И я на тебя даже голос не повысил. Ты как бы сама, чересчур громко со мной разговариваешь… Но я же на тебя за это не обижаюсь. Выходи, а? Время уже, как бы, поджимает…

Под невразумительные увещевания отца родного, отвратительная статуэтка летит в дверь, вслед за чем из-за нее раздается робкое: — …и вообще-то, это все же не твоя комната. Это, между прочим, мой рабочий кабинет.

— Ну и что!

— И я ведь тебя не запирал, ты вроде бы как сама в нем закрылась…

— Папа, не придирайся к мелочам, суть вопроса от этого все равно не меняется. Ты — тиран и деспот. К тому же еще и нереальный ЖМОТ!

— Анечка, хорошая моя, ты на меня напраслину наговариваешь… Я совсем не “жмот”. И выделяю тебе каждый месяц весьма достойное обеспечение. Покупаю все, что ты только попросишь. Закрываю глаза на все твои весьма экстравагантные выходки. Но ты же должна понимать, что так не может продолжаться постоянно. Ведь это уже не шутки. Это все-таки почти восемьсот тысяч… К тому же совсем даже не наших отечественных рублей.

— Ах, вот в чем все дело? Я поняла. Ты просто денег для единственной дочери пожалел? И не стыдно тебе так мелочиться? — укоризненно качаю головой, и тут же понимаю, что папочка меня в данный момент не видит. И для того, чтобы показать ему всю степень моего недовольства, бросаю в дверь еще одну неудачно подвернувшуюся под руки статуэтку. Предпоследнюю…

— Неправда! Мне для тебя вообще ничего не жалко. — проникновенный голос, полный всепоглощающей любви к единственному ребенку, то есть ко мне, не произвел на меня никакого особенного впечатления. А все потому, что мой папочка был еще тот актер. Ему бы даже сам Станиславский, скорее всего, поверил бы, настолько убедительно мой родитель умел врать. Но я-то не Станиславский, и папашу своего, актера великого, как свои пять пальцев знала. Поэтому и на его задушевные речи перестала вестись еще в самом раннем детстве. В тот самый момент, когда окончательно поняла, что деда Мороза в природе вообще не существует. А вместо него мне стабильно, на каждый Новый год подсовывают совершенно левых переодетых мужиков, которым папочка после затеянного ими тупейшего представления с вручением мне многочисленных дорогущих подарков, отсыпал довольно щедрые чаевые.

— Аня-я-я, мне ведь все эти деньги вообще безразличны. Я же все только лишь для тебя… Пашу как вол. И днем и ночью. И все для того, чтобы ты ни в чем не знала нужды. Весь мир готов положить к твоим ногам. Я же и так покупаю тебе все, что ты только пожелаешь, по первому же твоему намеку. А ты? Вот так, по-тихому… Ничего мне не сказав. Да если бы ты всю эту сумму для стоящего дела бы использовала, то я бы тебе даже слова в упрек не сказал. — робкое и еле слышное заявление с той стороны двери, наполненное как раз ничем не прикрытым упреком, разозлило меня окончательно.

— Так я все эти деньги на дело и потратила. Не в казино же я их спустила, в отличие от некоторых… — Хм, что, сразу же притих, родной мой папенька? И даже ответить на это прямое обвинение ему нечего? Видимо, сразу же понял, что я имею в виду. Вспомнил дорогой и нежно мною любимый родитель, как сам четыре года назад в Вегасе почти пол лимона зеленых на рулетке за один только вечер спустил? Да еще и не в совсем трезвом виде. И, к тому же, с висящими на нем гроздьями полуголыми девицами, одна из который совершенно без стеснительно целовала моего папика в даже для приличия не сопротивляющиеся этому произволу губы.

Мама ему потом за это преступление против семейной чести и бюджета, свидетельством которого послужили весьма откровенные фотографии во многочисленных глянцевых журналах, больше месяца мозг выносила. И успокоилась только лишь после примирительного подарка от супруга в виде бриллиантового комплекта украшений на в два раза большую сумму той, что он проиграл. И лично я до сих пор считаю, что она реально продешевила. Хотя, после следующих компрометирующих отца родного фотографий, на которых он был запечатлен уже в совершенно неприглядном и абсолютно неодетом виде, маман все же не выдержала и подала на развод. Поскольку на этих фото, заснятых в роскошной спальне с шикарной кроватью, помимо родителя были также запечатлены еще и две практически одинаковые блондинки модельной внешности в полнейшем неглиже. Так что в этот раз “случайностью” у отца отмазаться уже не получалось ни коим образом.

И поэтому мама на него реально обиделась. И даже не за блондинок…(Про многочисленные похождения своего мужа “налево” маман итак прекрасно знала… Но вот то обстоятельство, что эти фото еще с месяц “украшали” первые страницы всех новостных страниц, родительница моя простить не смогла. Как и многочисленных наигранно-сочувствующие комментариев по этому вопросу со стороны ее многочисленных якобы “подруг”.

Я тоже не смогла простить отцу мамины убитые в хлам нервы… И именно поэтому по-тихому нашла настолько матерых юристов, что у папочки не осталось ни единого шанса на то, чтобы при разделе имущества утаить от бывшей жены хоть одну мизерную копеечку. Так что мама моя теперь являлась очень завидной невестой, но при этом совершенно не спешила связывать себя очередными узами брака, живя в полное свое удовольствие. Последнего из “удовольствий” звали Владленом. И был он двадцативосьмилетним красавчиком брутального вида, с которым мамочка как раз на прошлой неделе упорхнула на Мальдивы. Она даже их многочисленные общие фотки у себя в соцсетях выложила. Пара из этой парочки на них получилась-просто загляденье, даже несмотря на почти девятилетнюю разницу в возрасте. Мамочка на них выглядела шикарно и, как минимум, ровесницей своего последнего увлечения, смотрящего на нее с явно не наигранной теплотой и любовью во взгляде. Кстати, этот ее парень был неплох не только внешне… Я неоднократно наводила о нем справки. В этот раз маман, как ни странно, подцепила не очередного жиголо на свою слегка легкомысленную голову и миллионы. Владлен с ней вообще совершенно случайно познакомился и знакомство это было весьма забавным. По крайней мере, для меня.