– Почему?

– Ну… – Джеки запнулась, подыскивая подходящее объяснение. – Потому что ты сильнее.

– Если там надо поднимать что-то тяжелое, почему ты не наймешь кого-нибудь? – наивно предложила Люси. – У нас есть деньги.

– Я не об этом говорю, – сказала Джеки, вытаскивая из-под кровати свою дорожную сумку.

Люси затихла.

– А о чем ты говоришь? – наконец спросила она. – Что-нибудь случилось? У тебя расстроенный голос.

– Со мной все в порядке, – ответила Джеки, раскрывая сумку.

– Неправда, – возразила Люси. – Я всегда знаю, когда ты говоришь неправду, даже по телефону. Что случилось?

Джеки помедлила, раздумывая, рассказать ли Люси все подробно или просто изложить факты.

– Хорошо. Это мужчина. Отец Бенедикта Сноу, Тэд. У нас с ним… ну…

– Между вами что-нибудь есть? Ты там показываешь свой характер? Знаешь, мужчины это не любят. Я всегда говорила тебе, что нужно быть более мягкой и податливой.

– Я не показываю характер! – Она села на край дивана. – Как раз наоборот. Всякий раз, когда мы с ним пересекаемся, у нас доходит до поцелуя или почти до поцелуя.

– Ты уже целуешься с ним? – Люся замолчала на мгновение, переваривая информацию.

– Один раз. До этого мы чуть не поцеловались на снегу и еще в кухне. И однажды он поцеловал мой палец. Но это не считается.

– Не считается? – переспросила Люси.

– Я не думаю, что поцеловать девушку в пораненный палец – это домогательство.

– Джеки, если у меня уже шесть месяцев никого нет, то это не значит, что ты тоже должна лишать себя радостей жизни.

– Но мне нужно заботиться о своей репутации, – ответила Джеки.

– Ты просто капризничаешь.

– Я не могу вступить в подобные отношения с клиентом… – Затаив дыхание, она ждала, что ответит Люси, в надежде, что та не вспомнит, что Тэд Сноу на самом деле не был клиентом. Раз не он оплачивал ее работу, то она имела полное право раздеться догола и вытанцовывать у него на кухне в фартуке и кухонных варежках-прихватках, если ей захочется. – Пожалуйста, Люси, ты должна помочь мне. Если я здесь останусь, я не знаю, что может произойти.

– Ты можешь сходить с ума и заниматься с ним любовью. И это именно то, что тебе нужно! – закричала в трубку Люси. – Джеки, ты всегда жила по плану до такой степени, что знала, какие трусы наденешь в следующий вторник. Может быть, пора позволить себе действовать немножко более спонтанно?

– Речь идет не об особенностях моего характера! Речь идет о сексе. О сексе с мужчиной, который понимает в этом толк. А мне не нужно говорить тебе, что я в этом не сильна. Поэтому, если ты хочешь, чтобы на следующее Рождество я вместе с тобой развешивала гирлянды, то начни упаковывать чемоданы и садись на первый же поезд в южном направлении.

– Но мне тут еще дела закончить надо, – запротестовала Люси. – Самое раннее, когда я смогу сесть на поезд, – это завтра утром.

У Джеки не было больше сил спорить с ней, объясняя, что ее репутация ей дороже нескольких безумных ночей любви с Тэдом Сноу. Тем более, что это было бы ложью.

Она дала Люси еще пару указаний и повесила трубку. Тихонько застонав, она спрятала лицо в ладони и легла на постель. Как она могла позволить себе так далеко зайти? Надо было проявить твердость уже тогда, когда он в первый раз пытался поцеловать ее.

Но все было серьезнее, чем она сама осознавала. С того самого момента, как они встретились, какая-то магическая сила, которой невозможно было противостоять, потянула их друг к другу. С детства привитая ей сдержанность куда-то исчезла, и она чувствовала, что руководствуется скорее импульсом, чем здравым смыслом.

Перевернувшись на живот, она потянулась за телефонным справочником, лежавшим на столе, и стала пролистывать его, не отдавая себе отчета в том, что собирается делать. Наконец Джеки нашла службу такси. Несмотря на то, что первый поезд на Манчестер отправлялся только в час дня, она решила вызвать такси, понимая, что чем скорее она сбежит, тем лучше. Владелец единственной в городе службы такси снял трубку только после восьми гудков, и его голос не оставлял сомнений в том, что его хозяин только что крепко спал. Джеки попросила его подъехать через полчаса. Этого времени ей хватит, чтобы собрать чемоданы и набросать несколько строк Бенедикту, объясняя ему причину своего внезапного отъезда.

Торопливо упаковав сумку, Джеки быстро застегнула ее и схватила пальто. Окинула взглядом свою комнату на прощание и вышла из пристройки. Солнце еще не встало, но фонари, стоявшие во дворе, освещали дорогу к дому. Она торопливо пробежала мимо гаража, стараясь держаться как можно дальше от конюшен, ярко освещенных светом фонарей.

Но, завернув за угол дома, она неожиданно уткнулась в мускулистую грудь, которую плотно облегал знакомый свитер. Сумка выпала у нее из руки прямо на ногу. Джеки вскрикнула от боли и поспешно подхватила тяжелую сумку снова. Она едва осмелилась поднять глаза и посмотреть Тэду Сноу в лицо.

Его взгляд упал на сумку.

– Что это? – спросил он, нахмурившись.

– Я уезжаю, – ответила Джеки, все еще морщась от боли.

– Сегодня?

– Все закуплено и приготовлено. Ты сам можешь нарядить оставшиеся два дерева и повесить гирлянды на двери. Ты ведь хотел, чтоб я осталась только на три дня, а они прошли. Прощай. – И она быстро направилась к воротам.

Тэд, спотыкаясь, поспешил за ней.

– Это было сначала, – сказал он. – Я сказал, что…

– Это не имеет никакого значения. Я думаю, мне и вправду лучше уехать. Но не волнуйся. Я вызвала мою ассистентку, Люси Браун. Она приедет сегодня и доведет все до конца.

– Но Бенедикт хочет тебя, – сказал Тэд, схватив ее за локоть. – Ты его рождественская фея. – Он сжал губы. – Это из-за того, что я поцеловал тебя?

Джеки сдержанно засмеялась, стараясь не обращать внимания на трепет, который охватил ее, как только Тэд дотронулся до ее руки.

– Ты слишком много о себе думаешь, – возразила она и вырвала свою руку из его ладони, но едва сделала шаг, как поскользнулась и растянулась во весь рост.

Что происходит? Просто наваждение какое-то. Ведь она собрала всю свою решимость, чтобы не позволить Тэду производить на нее сногсшибательный эффект! Но собственные ноги вновь подвели ее! Пытаясь подняться, Джеки простонала:

– Я не хочу быть ничьей феей.

Тэд нагнулся, чтобы помочь ей, но Джеки оттолкнула его руку, прекрасно помня, в какое состояние приводят ее его прикосновения. Она стряхнула снег с пальто, схватила сумку и решительно зашагала к выходу. На этот раз Тэд за ней не последовал.

– Бенедикту понравится Люси. Она гораздо лучше ладит с детьми, чем я, – не оборачиваясь, заверила Джеки.

– Ты отлично ладишь с малышней, черт возьми.

Джеки остановилась, ошарашенная таким неожиданным и специфическим комплиментом. Она медленно повернулась к нему и увидела, что он стоит и смотрит на нее, подавленный и угрюмый.

– Ты действительно так считаешь? – спросила она.

Выражение его лица стало мягче.

– Не уходи. Бенни будет скучать. Я не хочу, чтобы он расплачивался за мои ошибки.

– Ты хочешь сказать, что совершил ошибку, когда поцеловал меня? – спросила Джеки, не совсем готовая услышать ответ.

– Нет. Я не это хотел сказать.

– Чего ты хочешь от меня?

Тэд сжал челюсти и покачал головой. Взгляд его потух. Как всегда, настроение его изменилось за одну секунду.

– Откуда мне знать? Я сам не понимаю, что я чувствую к тебе, Джеки. Или чего я хочу. Я думаю, ты тоже не знаешь. Но если ты сейчас удерешь в Манчестер, как трусливый заяц, мы так и не разберемся в своих чувствах.

– Я приехала сюда, чтобы работать, – сказала она. – Но я не могу работать, когда меня каждую минуту пытаются поцеловать.

– Ты боишься изменить своему жениху? – Джеки удивленно сдвинула брови.

– Моему же… А! Да, моему жениху. Вот именно, – пробормотала она, уже забыв о том, что наговорила ему вчера вечером.

– Обрученная женщина не целуется с другими мужчинами, – сказала он.