Восточные земли. Севернее Шаараима.
Придорожный трактир располагался прямо у въезда в это небольшое селение, даже не огороженное хотя бы хилым заборчиком, несмотря на опасную близость Краевых земель. Но местным жителям бояться было нечего - через селение проходил оживленный торговый тракт, и сюда же перекупщики, из тех, кто осмеливался забредать в Краевые земли, свозили свой товар на перепродажу "нормальным" купцам. Поэтому в таверне, служившей также постоялым двором и перманентно действующей ярмаркой, почти в каждый момент времени находилось людей поболе, чем жило во всем остальном поселении. Причем людей большей частью вооруженных и приученных соблюдать неписанные правила "хорошего тона", характерные для подобных торговых площадок. Тут даже пьяные драки случались крайне редко, о чем заботились сами купцы, строго державшие своих людей в узде.
Вот и этим вечером таверна была полна. Приказчики и охранники двух караванов - одного, принадлежавшего знатному купцу из Шаараима, постоянно курсировавшему между этим городом и поселком, и другого, шедшего транзитом из Лиама в Гибал, заняв четко противоположные углы солидных размеров зала, степенно выпивали и закусывали, в ожидании своей очереди в небольшую местную купальню. Горячий источник в поселении был слабоват, поэтому купальня вмещала не более десятка человек одновременно. Дверь выходила прямо в зал, и из-за нее доносились визги и смех омывальщиц, услугами которых приезжие пользовались сполна. Но не более получаса, чтобы не задерживать очередь.
Сами же купцы, в компании местных торговцев и хозяина трактира, восседали на отдельном помосте рядом со стойкой, за которой суетились разносчики, и обмывали заключенные днем сделки. Заодно, строго приглядывая с возвышения за своими подчиненными, дабы пресечь возможные спьяну беспорядки. А то в наемниках из охраны попадаются всякие людишки, в том числе и готовые сразу устроить скандал, не поделив с кем-то место за столом или бабу из обслуги. Если же добавить к этому старинную вражду между лиамцами и шаараимцами...
Но сейчас все было спокойно, народ относительно тихо вкушал заслуженный отдых, и сделки, заключенные к обоюдному удовлетворению сторон, также не давали ни малейшего повода для конфликта. Купцы, захмелев и расслабившись, бурно обсуждали цены на товары и прочие новости из городов.
- Я тебе так скажу, - дородный купец наклонился к малорослому соседу, обдав того густым пивным перегаром и чуть не накрыв с головой своей длинной всколоченной бородой. - К Осенним жертвоприношениям цены на местное оливковое масло в Шаараиме, да и в твоем Лиаме тоже, подскочат до пяти серебряных за кихинскую чашу! Урожай был нехорош! А про привозное пираамское и вообще говорить нечего. Прогадал ты, Сираб, что не закупился летом! Возьми остатки у меня, по три с половиной, пока не поздно!
- Не думаю так, уважаемый Табал! - возразил мелкий, брезгливо отстраняясь от щекочущего его лицо помела собеседника. - Горожане не дураки, пополнили запасы масла на летних ярмарках. Не будет спроса перед Жертвоприношениями! А вот на мою соль - будет!
- Как знаешь! - не стал настаивать бородатый, отстранившись и шумно втянув носом доносящиеся с кухни ароматы. - А свинина-то, похоже, уже поспела! Чесночный суп сегодня вышел неплох, но пора бы уже подкрепиться и чем-то более существенным, а, Хангарт?
Пожилой трактирщик, сидевший справа, к которому и взывал проголодавшийся купец, согласно кивнул, и начал было приподниматься со скамьи. Но вдруг замер, вслушиваясь в насторожившие его звуки, доносившиеся снаружи, на которые не обратили внимания расслабившиеся собеседники. Профессиональное чутье не обмануло его - дверь трактира с грохотом раскрылась от мощного толчка, и в помещение ввалились новые посетители. Разговоры в трактире мгновенно стихли, все присутствующие подозрительно уставились на пришельцев. И было отчего - слишком уж странно выглядела появившаяся компания.
Впереди шел полноватый человек с покрытым грязью лицом и в, похоже, очень давно не чищенной одежде. В ободранной и заляпанной тряпке, наброшенной на его плечи, только с большим трудом можно было признать кихинский плащ. Лицо же гостя выражало явные признаки страха и растерянности. За ним следовали еще шестеро. В отличие от первого, все они были высокого, выше среднего роста и мощного телосложения. Наряды же их и вовсе вводили в заблуждение: под дешевыми и ношенными, смахивающими на пастушьи, плащами просматривались разнообразные доспехи непривычного вида или просто одежда странного покроя. На поясах у части из них присутствовали мечи, разные, с чудными гардами и с изогнутыми лезвиями, тоже непохожими на привычные. За плечами у каждого, помимо одинаковых походных сумок, висел на ремнях угловатый металлический предмет непонятного присутствующим назначения. А выражение грязных бородатых лиц новоприбывших сразу навевало ощущение исходящей от них опасности.
Шедший первым, сделав несколько становившихся все короче и короче шагов от двери, опасливо остановился, в страхе оглядывая впившийся в него глазами народ, но тут же получил нетерпеливый толчок в спину от здоровяка, следовавшего вторым. Тогда первый слабым и запинающимся голосом произнес:
- Мир вам, добрые люди! Нам нужна комната и ужин!
После его слов несколько секунд длилась зловещая тишина, затем трактирщик ответил:
- И вам мир, путники! Свободной комнаты у меня нет, можете устроиться на ночлег в общем зале. Ужин я вам подам... но плата вперед! Кто вы будете? Раньше я вас не видел!
Толстячок, в явном смятении, обернулся к стоявшему за ним. Тот скорчил недовольную гримасу, резким движением отодвинул несчастного и сам приблизился к столу, занятому трактирщиком и купцами:
- Ты не понял, нам нужна комната! - произнес он, выговаривая слова так непривычно, что присутствовавшие едва смогли их понять.
- Я все понял, - неприязненно ответил трактирщик. - А вот ты так и не сказал, кто вы такие!
- А вон тот, похоже, кихин! - нахально влез в разговор купец Табал, игнорируя стоявшего перед ним гостя. - И, мне кажется, эти люди обходятся с ним недостаточно почтительно! Не так ли, Служитель?
Тот, к кому он обратился, заметался в панике, косясь на своих грозных спутников и не решаясь ничего сказать. За него ответил главарь пришельцев:
- Не твое дело! Комнату нам сейчас!
Трактирщик опять не успел ничего произнести, но предусмотрительно отодвинулся чуть подальше, опытной задницей предугадывая надвигающиеся неприятности. А вот Табала, похоже, неприятности совершенно не пугали. Грузно поднявшись во весь свой немаленький рост, не уступавший росту пришельца, а, благодаря помосту, сейчас даже превосходивший его, и уперев руки в бока, с угрозой заявил:
- Я Табал, известный и уважаемый купец из Шаараима, своим положением обязанный почитать порядок и закон! И поэтому я требую ответа от вашей подозрительной компании!
Гость, нахмурившись, взглянул купцу в глаза, затем устало вздохнул и, внезапно, улыбнулся. Только Табал сразу ощутил, что эта улыбка не сулит ему ничего хорошего!
- Ты так говоришь, потому что у тебя есть комната, - спокойно произнес главарь. - Ведь есть?
- Ну, есть, - растерялся от неожиданного вопроса купец.
- Очень хорошо! Тогда ты отдашь ее мне! - и острие выхваченного в мгновение ока кривого меча уперлось в толстую шею Табала.
Люди купца повскакивали со своих мест, хватаясь за оружие. Лиамский же купец, отодвинувшись подальше, подал своим знак не вмешиваться. Тишину прорезал истошный крик кихина:
- Не спорьте с ними! Они страшные воины, убьют вас всех! - и тут же в ужасе распластался на полу, прикрыв голову руками.
Табал медленно поднял в сторону руку, предостерегая своих воинов от немедленного нападения. Гость, увидев это, довольно ухмыльнулся, но купец вдруг с удивительным для его комплекции проворством отстранился от угрожавшего его горлу острия и тут же отбил лезвие в сторону длинным кинжалом, молниеносно выхваченным из ножен на поясе. Растерявшийся от неожиданной прыткости противника главарь потратил несколько мгновений, прежде чем среагировать, и чуть было не поплатился за это расшибленной головой - купец все с той же удивительной расторопностью подхватил свободной рукой массивную скамью и наотмашь ударил ей врага. Тот в последнее мгновение успел уклониться, но тут же получил удар острием кинжала в грудь. Табал удовлетворенно вскрикнул, но спустя секунду застыл с недоумением в глазах - кинжал почему-то не пробил казавшуюся не особо толстой матерчатую безрукавку, надетую врагом поверх рубахи. Его противник воспользовался паузой и нанес удар мечом, отбитый купцом с помощью скамейки.
