— Дола! — и тут же осекся, когда рёбра прострелило острой болью.

— Не лезь, Лайе! — отрывисто взрыкнул Дола.

Но топить Ириана, все же, перестал. Когда он с видимым сожалением отпустил его, принц Дома Ассэне немедленно отполз назад, судорожно всхлипывая и пытаясь откашляться.

— Кто ещё хочет принять оздоровительные ванны? — весело поинтересовался Дола, и Лилайе увидел, что у его брата разбиты губы, а кровь из рассеченной брови заливает ему глаз.

Впрочем, мальчишке это, похоже, не мешало. Дола улыбнулся, нет, оскалился, демонстрируя ряд острых, крепких зубов. И куда только исчез молчаливый, нелюдимый мальчишка? Лилайе только успел подумать, что сейчас его брат похож больше на зверя, нежели на иллирийца.

Взгляд близнеца упал на оруженосца, который безуспешно пытался притвориться мертвым, а на лбу у него вздулась здоровенная шишка.

Почему-то, наследный принц испугался, что близнец не ограничится тем, что уже сделал, и поспешил его окликнуть:

— Дола, хватит!

— Почему? — искренне удивился его брат.

— Пусть уходят. — вздохнул Лилайе и скривился от боли в ухе.

Дола все ещё продолжал стоять, готовый снова наброситься на любого, кто попытается приблизиться к его брату. Впрочем, заметил Лилайе, близнец слегка расслабился, решив, что два взгретых иллирийца уже не представляют опасности.

Ириан с ужасом смотрел на братьев, по-прежнему прижимая изувеченную руку к груди.

— Ненормальный! Ты едва не убил меня!

— Так и вы двое едва не убили Лайе. — Дола скрестил руки на груди.

— Мы не собирались! Мы же не варвары! — слова Ириана вызвали у Долы приступ довольно бесноватого хохота.

Отсмеявшись, он вытер глаза и уже с интересом взглянул на соперника.

— Занятные у вас понятия о варварах, одноухий. Тогда что вы хотели?

— Мы просто развлекались!

— По-моему, это было больше похоже на избиение младенцев, нежели на развлечение. — фыркнул Дола. — Принадлежишь к знатному роду, а ведёшь себя, точно вахлак.

Он обернулся в сторону оруженосца, и увидел, что тот с ошалевшим видом ощупывает шишку на лбу.

— Помоги своему другу собрать зубы и убирайтесь отсюда.

— Я требую компенсации... — возмутился Ириан, но Дола его бесцеремонно оборвал.

— Хватит уже. Речи твои смердят, точно гнилая капуста. Топайте, оба, пока я вам ещё что-нибудь не отрезал.

Лилайе подумал, что с его брата станется исполнить угрозу, и потому он с облегчением выдохнул, когда пострадавшие иллирийцы, поддерживая друг друга и синхронно хромая, удалились восвояси.

Убедившись, что поблизости никого нет, Дола взглянул на Лилайе, скривился и исчез за ближайшим валуном. Через минуту, подобрав по пути штаны, он вернулся и кинул одежду брату.

— Срам прикрой, сил нет на твою задницу смотреть. Но сначала дай повреждённую руку, — теперь Дола говорил на родном, шеддарском языке.

Когда Лилайе осторожно вытянул руку, Дола посоветовал ему сосчитать до трёх, и в тот же миг вправил первый палец на место. За ним последовал второй, и третий. Лилайе, в свою очередь, считать не смог — он орал.

Когда боль в руке немного отступила, кряхтя и охая, наследный принц, кое-как натянул на себя нижнюю часть одежды, и с ужасом посмотрел на рубашку и камзол. Каждое движение отдавалось острой болью в боку. Лилайе отложил оставшуюся одежду в сторону, решив, что пока морально не готов к новым страданиям.

— Как ты меня нашёл?

— По следам. — лаконично ответил Дола. — Твою лошадку они, кстати, спугнули.

— Что ты здесь делал?

— Расскажу, когда доберёмся до дворца.

Младший близнец присел на корточки, деловито оглядел брата, задержал взгляд на боку — там наливался здоровый и огромный синяк — и недовольно цыкнул зубом.

— Знали, куда били. Маленькие shienadan.

— Я вижу, ты большой специалист в области побоев. — не удержался и съязвил Лилайе.

Дола серьёзно взглянул на него, и этот взгляд отбил у наследного принца всякое желание язвить дальше.

— В Джагаршедде я жил по правилу «бей или беги». У Редо есть сыновья. Наверное, их правильнее называть моими... нашими старшими братьями. Шеддары до мозга костей. Они немногим лучше этих двух ушлепков, которые тебя мордовали. Мне и не так доставалось — просто за то, что во мне течёт кровь «богомерзких Совершенных». Так что да, я специалист в области побоев.

— Все не так плохо. — Лилайе попытался улыбнуться, но разбитая губа тут же засаднила. — Пострадала, в основном, моя гордость. К тому же я и сам мог себя защитить. — вышеупомянутая гордость не позволяла наследному принцу признать свою слабость.

— Видел я твою самозащиту. — фыркнул Дола, — Готов поспорить, что на охоте за куропатками ты скорее прострелишь себе колено, нежели подобьешь птицу.

— Охота — это другое! Меня застали врасплох! — вспылил Лилайе.

— Настоящий воин должен быть всегда начеку. Настоящий воин чует врага за версту. Настоящий воин не даст застать себя врасплох! — Дола до того похоже изобразил интонации Исы, что губы Лилайе предательски дернулись в ухмылке.

Но его брат тут же все испортил:

— А ты, Лайе, совсем не воин. Не смог за себя постоять. Тоже мне, принц!

Уши наследного принца приобрели пунцовый оттенок от негодования.

— Так почему ты не пришёл на помощь раньше?

— Мне было интересно, на что ты способен, наследный принц. — Дола протянул Лилайе руку и помог ему подняться с земли.

От резкого движения наследный принц снова взвыл и прислонился к близнецу. Заставил себя выпрямиться и взглянул в глаза брату.

— Сможешь надеть остальное? — поинтересовался Дола.

В ответ Лилайе только отрицательно мотнул головой. Вздохнув, Дола исчез на какое-то время в ближайшей рощице, а когда вернулся, то без особых церемоний сунул брату в зубы незнакомые темные листья. И голосом, не терпящим возражений, приказал:

— Жуй.

Лилайе послушно заработал челюстями и тут же попытался выплюнуть «угощение». На вкус оно оказалось тошнотворно кислым, и от него сводило зубы. Но Дола, предугадав такую реакцию, зажал близнецу рот своей рукой, и тому ничего не осталось, кроме как через силу проглотить эту гадость.

— Дурман-трава, на вкус отвратительна, но притупляет боль.

— Дурман-трава? — Лилайе мгновенно поперхнулся воздухом. — Ты с ума сошел?!

— А ты хочешь проваляться тут до утра, сверкая голым задом, да? — рявкнул Дола. — Поверь мне, лучше уж так. Тогда мы хоть до дворца доберемся... как-нибудь.

Не «домой». А всего лишь «до дворца», — мельком отметил наследный принц.

Действительно, дурман-трава притупляла все чувства, включая боль. И через некоторое время, не без помощи брата, конечно, но Лилайе смог натянуть на себя верхнюю одежду и обуться.

Опираясь на плечо Долы, он медленно побрел в сторону тропинки, что вела ко дворцу. Сейчас наследный принц был даже благодарен близнецу за дурман-траву, она притупляла не только болевые ощущения, но и разум. Поэтому, Лилайе на время потерял свою восприимчивость к чужим мыслям и чувствам, ему не нужно было напрягаться, чтобы хоть как-то закрыться от чужих эмоций.

Так близнецы и брели через длинную рощу — один судорожно вцепился пальцами в плечо другого, а второй, в свою очередь, поддерживал его, держа за талию, но стараясь не задевать больное место.

— Почему ты меня остановил? — Дола заговорил раньше, чем Лилайе успел сфокусировать свои разбредающиеся мысли.

Взглянув на близнеца, он несколько заторможено ответил:

— Ты сошёл с ума? Они же Ассэне, аристократы.

— То есть, убивать их нельзя, потому что у них сиятельные задницы? А простых иллирийцев, значит, можно? — улыбка у Долы вышла донельзя паскудная.

Лилайе захлопнул рот, внезапно почувствовав жгучий стыд за то, что только что представил свой народ не в самом лучшем свете.

— В Джагаршедде все проще. Побеждает сильнейший, и не важно, Безымянный ты или обладаешь сиятельной задницей.

— П-послушай, ты не в Джагаршедде. Здесь нельзя резать всех направо и налево. Ээээ... обычно, знать друг друга травит ядом, не оставляя следов. — Лилайе изо всех сил старался собрать мысли в кучу, но получалось у него не очень. — Мы же не варвары, в конце-концов.