— Лучше сдохну! — сверкая глазами, выплюнула ответ саламандра.

— А я воскрешу, — подмигнул вампир. — Какая ж вы еще юная, совсем неопытная. И в этом ваша прелесть.

Шан Теон отпустил одну руку жертвы и поцеловал вторую. Нежно и трепетно, будто любовник.

Глянув на пальцы вампира, Малица заметила пятна ожогов. Вот это выдержка! Даже не кривился, терпел. А ведь больно!

— Отвечая на ваш вопрос: я хочу, чтобы наш брак признали.

— Но ведь и так признают. — Малица ничего не понимала.

Она вновь вернула контроль над эмоциями и погасила пламя. Гораздо эффективнее действовать с помощью магии, чем растрачивать огонь на театральные эффекты.

— Везде ли? — изогнул бровь шан Теон. — Ну же, Малица, вспомните, чем грозит жениху принуждение невесты к браку?

— Ничем. Разве только…

И она поняла, все поняла. Вампир желал стать наследником рода тер Ирадос и получить вторую фамилию. Но зачем? Они решительно ничего не могут дать столь могущественному вельможе.

— Я подскажу, — мурлыкнул шан Теон, погладив большим пальцем ладонь жертвы. — Вспомните о своей подруге.

Малица нахмурилась. При чем тут Индира?

— Хорошо, не стану вас мучить, — сдался вампир. — Меня назначают послом к эльфийскому двору, а остроухие известны своей привередливостью в вопросах семейной морали. Да и вы не станете до конца моей, если добровольно не отдадите собственную жизнь. А мне очень нужно, чтобы у вас не осталось ни малейшей лазейки.

— Ритуал? — цепенея от страха, прошептала Малица.

Она только слышала об этом — ритуале слияния — и никогда не думала, что когда-то пройдет его сама, полностью растворившись в другом существе, подарив свою силу, свой дар и жизнь. Проводилась церемония исключительно на добровольной основе: за этим строго следили боги. Их не обмануть, они сразу почувствуют, если дарителя опоили или принудили иным способом. Значит, вампир совместит свадьбу с этим ритуалом.

Шан Теон расплылся в еще одной самодовольной улыбке и притянул Малицу к себе.

— Я бы не стал этого делать, но мне нужна гарантия, — наклонившись, практически касаясь губ саламандры, выдохнул вампир. — Да и вы чрезвычайно хороши, Малица. Не все в моем письме ложь. Вас невозможно не заметить, хотя не каждый оценит красоту саламандр. Не бойтесь, я умею заниматься любовью и постараюсь, чтобы вам понравилось. Для девочки это важно. После же мы обсудим брачный контракт и для верности повторим близость. Завтра вы в Академию не идете, я договорюсь. Позовем лекаря, проверим, не беременны ли вы, потом покажете мне город, а я в свою очередь обещаю заказать вам лучший наряд для бала и решить все учебные проблемы. Далее наше общение будет происходить на ваших условиях. Заставлять надевать кольцо не стану, сделаете это сами, когда сочтете нужным. А теперь, полагаю, вам нужно принять ванну, я же подготовлю комнату и закажу вина и фруктов.

Шан Теон отпустил саламандру, тем самым совершив большую ошибку. Очень большую ошибку. Малица учла прежние неудачи, сдержала рвущиеся наружу эмоции и воскресила в памяти урок Ларана тер Шонера.

Саламандра сделала вид, будто покорилась судьбе, и послушно потопала к ванной. На самом же деле она мысленно представляла огненную плеть.

Ну же, ну, еще чуть-чуть!

Есть!

Рука Малицы крепко сжала рукоять плети. Саламандра опасалась, не выйдет, но нет, тер Шонер учил на совесть. Теперь главное не оборвать контакт с даром и попытаться переиграть вампира в танце поединка.

Хлесткий удар оказался для шан Теона полной неожиданностью и оставил на память о себе яркий след на щеке. Вампир зашипел, ругнулся и взмыл под потолок. Саламандра так и не поняла, подпрыгнул или взлетел.

— Напрасно, я сильнее. — Глаза шан Теона заиндевели. — Не злите меня, Малица, иначе можете пожалеть!

— Я уже пожалела, что встретила вас, — смело ответила саламандра и попыталась нанести второй удар, но вампир молниеносно перехватил плеть и, потянув на себя, вырвал из рук.

Серые глаза лорда шан Теона потемнели до черноты. Губы побледнели и практически слились с цветом кожи, на которой пожаром алел ожог.

— Ты сама виновата, — прошипел вампир. — Я не желал учить, но боль тебе на пользу.

Одно неразличимое глазом движение — и Малица полетела на пол. Попыталась встать, но тяжелое тело шан Теона придавило к полу, пальцы рванули платье. Однако саламандра не собиралась сдаваться и наградила насильника ударом каблуков. Пусть они у форменных туфель неострые, зато толстые, прочные. Результат не заставил себя ждать — шан Теон взвыл, а Малица вырвалась.

Язычок пламени заплясал на ладони и перетек на пол. Когда речь идет о жизни, чужого имущества не жалко. Спасительный огонь скрыл саламандру, они с вампиром разминулись на считаные доли мгновения. Но, торопясь, Малица не рассчитала, куда попадет, и вывалилась на пол в обеденном зале гостиницы, напугав посетителей.

Шан Теон найдет, это дело пары минут, и не пощадит. Он простил бы все, кроме уродства. Малица догадывалась: шрам от ожога придется сводить магией, и то может остаться след. А это вечное напоминание о позоре. За такое платят кровью. В буквальном смысле.

Саламандра выбралась из камина, отряхнула сажу и огляделась, пытаясь сориентироваться. На хозяина и посетителей заведения старалась не обращать внимания. Малицу интересовало одно: где дверь?

И тут раздался знакомый вой, от которого на миг остановилось сердце.

Призрачные гончие!

Малица хотела прыгнуть обратно в камин, но не успела. Они появились внезапно, будто из ниоткуда. Огромные серебристые псы с горящими глазами. Шагнули с разных сторон, скользнув из тени, отбрасываемой мебелью.

Казалось, даже часы на стене перестали тикать.

В воцарившейся полной тишине слышно было, как поскрипывают половицы под шагами призрачных гончих. Одна из них остановилась напротив Малицы. Матерая сука, способная проглотить саламандру. Из приоткрытой пасти капала слюна. Шерсть на загривке дыбилась. Малица сделала осторожный шажок назад. Гончая отреагировала мгновенно: глухо заворчала и изготовилась к прыжку.

Краем глаза саламандра заметила шан Теона. Он замер в дверях, окруженный двумя гончими. На лице вампира читалась растерянность. Значит, он тоже боялся собак демонов. При других обстоятельствах Малица бы задумалась, но сейчас она лишилась возможности хоть что-то анализировать.

Гончая напряглась. Лапы чуть подрагивали, готовые в любой миг разогнуться, выпустив на волю смерть. И вот серебристая молния метнулась к перепуганной Малице, чтобы тут же сменить траекторию движения и врезаться мордой в стену, услышав окрик: «Стоять!»

Признаться, замерли все, включая посетителей. Некоторые даже присели от страха. Оно и немудрено: не среагировать на команду, отданную столь властным голосом, невозможно. Даже вампир, и тот стоял с поднятой рукой, над которой еще клубилась, чуть потрескивая, заготовка чар.

В полнейшей тишине ректор спрыгнул с подоконника и похлопал по бедру. Гончие среагировали моментально, окружив хозяина и преданно заглядывая в глаза. Лорд оценил обстановку и, хищно улыбнувшись, как может улыбаться только представитель темной расы, указал на шан Теона:

— Охранять. Попытается сбежать — уничтожить.

— Вы в своем уме?! — побагровел вампир. — Помните, кто перед вами?

— Падаль, — коротко и ясно охарактеризовал его ректор. — Ваше выдворение из Империи раздолья — вопрос пары часов. Я лично переговорю с обоими императорами. Ваш сообщник тоже не уйдет от наказания. Я пока его не нашел, но, даю слово, найду, милорд.

Лорд обернулся к Малице. Она невольно съежилась под пронзительным взглядом ректора. Тот сейчас как никогда походил на демона, даже сохранив человеческое обличье. Уверенные движения, властность в каждом жесте и безжалостность в глазах. Он не сотворил ни одного заклинания, а вампир молчал, кусал губы, злился, но молчал. Призрачные гончие взяли шан Теона в капкан, не позволяя сделать ни шагу. Серебристые спины практически скрыли вампира от чужих глаз.