— Ничего, попробуем оторваться. А чему ты радуешься?

— Абордаж будет, — он осклабился ещё больше, — рубитьшя будем.

— Ах, рубиться. Ну, тогда другое дело. Только команде скажи, чтобы на полную выжимала.

Рядом вглядывался в корабли за кормой Сеня. Монстру тоже хотелось подраться, и он гладил рукоятку ржавого двуручника. Тёмные боги, ну и кровожадная компания у меня подобралась!

У меня особого желания зарубить кого-нибудь не наблюдалось, и я спустился в “машинное” отделение. Толпа зомби не слишком спешно шагала в ходовом колесе, а жилистый дядька, голый до пояса, лупил колотушкой в барабан, задавая темп.

— Ээх, ухнем, да ещё ухнем, — напевали зомби, топая ногами, — да раз ещё раз, сама пойдёт.

Что-то они не слишком стараются.

— Прибавить можем? — спросил я у дядьки.

Он меланхолично пожал плечами.

— Прибавишь — можем.

Ишь ты, какой мастер афоризмов. Ладно, уговорил, языкатый. Без разговоров я вытащил из кошеля на поясе горсть монет и высыпал ему в карман.

Дядька прислушался к звону золота и без разговоров сменил ритм. Вместо неспешного “вальса”, барабан разразился бодрым “танцем с саблями”. Ну вот, совсем другое дело!

— Сумеете оторваться от погони, — заорал я дядьке в ухо, перекрикивая барабан, — утрою плату.

Он покосился на меня, кивнул и ещё чуток прибавил темп.

— Эй, начальник! — заорали зомби, — куда торопимся? На тот свет?

И сами заржали над своей шуткой.

— Клиент хочет быстро, — между ударами в барабан дядька погрозил им кулаком, — а я хочу новый дом. Ширше шаг, некромантовы дети!

Зобми послушно зашагали быстрее, а затем и вовсе перешли на бодрый галоп. Ну вот, совершенно другое дело!

Я вернулся на палубу. Даже на глаз было заметно, как баржа прибавила ход. Вот только и ветер усилился — корабли не думали отставать и даже чуть-чуть сокращали расстояние.

— Пушть догоняют! — хорохорился Уру-Бука, — вшех порву!

Он принялся размахивать оружием на корме и показывать в сторону преследователей неприличные жесты. Там увидели, послышались отрывистые команды, и с ближайшего корабля дали залп лучники.

Уру-Бука от части стрел увернулся, от другой отмахнулся мечом. Но вопить и ругаться он перестал, резко поскучнев.

— Ну, может не порву, — ворчал он, уходя с кормы, — а прошто порублю.

— Угук.

Сеня неодобрительно покачал головой, оставил мне двуручник и ушёл в машинное отделение. Через пару минут баржа слегка ускорилась. То ли он припугнул дядьку с зомбями, то ли сам залез в колесо, не знаю. В любом случае спасибо моему любимому монстру.

Ветер то усиливался, то стихал, и гонка продолжалась.

— Оштановимшя? — предложил Бука, — уштроим абордаж, ражвлечемшя?

— Обойдёшься. Их многовато, на мой вкус, чтобы рисковать.

Орк тяжело вздохнул.

— Давно хорошей драки не было, шкучно.

— Ничего, скоро светлые придут, хоть каждый день развлекайся.

— Да?! А когда?

— Летом. Говорят, большое войско собирают.

Уру-Бука повеселел.

— Хорошо! Подерёмшя, пленных вожьмём, трофеи.

— А если они нас?

— Шутите, Владыка, — Уру-Бука посмотрел на меня чуть ли не обиженно, — ваш никто победить не может. У ваш я ешть, штальные птицы, дедушка, бабушка, Дитя. Невешта-ведьма.

— Пока не невеста, не торопи события.

— Да? А шештра говорит, что по вам видно, что к швадьбе идёт.

Я чуть не поперхнулся. Ну, Шагра, ну предсказательница! Ухи ей зелёные надеру за распространение слухов.

— О! — Уру-Бука указал вверх, — ваш Конкорд летит.

Точно — на приличной высоте, оставляя инверсионный след и воя басом, прошёл стальной птиц.

На кораблях моего родственничка его тоже увидели. Разом сложили паруса, развернулись и стали уходить в обратную сторону.

— А! Выкушите! — заорал Уру-Бука, — ишпугалишь, трушы!

Орк обернулся ко мне и с сожалением вздохнул:

— Жаль, что абордаж не шделали, а то бы я им вшем ноги бантиком жавяжал.

— Бука, ты у меня главнокомандующий сухопутными войсками. Откуда такая жажда морских сражений?

— Ну, не жнаю. Мне вше равно, где дратшя, хоть на жемле, хоть на воде.

Всё с ним ясно. Были бы крылья, он бы и в воздухе кого-нибудь порубил, воинственный наш. Интересно, а в космосе он бы смог? Я представил орка в скафандре, размахивающего топором, и решил, что это перебор. Пусть на земле дерётся, здесь ему самое место. А в память о несостоявшемся абордаже подарю ему тельняшку и прикажу считать Буку основателем морской пехоты.

Возвращение в город испортила погода. Небо заволокло тучами и полил мелкий противный дождь. Даже Сеня нахохлился, став похожим на хмурую ворону. Один Уру-Бука не обращал внимания на дождь и с воинственным видом прогуливался по палубе, не зная, куда девать нерастраченный боевой задор. Орки прикидывались ветошью и пытались не попадаться на глаза генералу: поймает, придерётся к внешнему виду и впаяет три наряда вне очереди.

Заплатив дядьке из машинного отделения обещанное, мы с Сеней отправились восвояси. Ждать трамвай не хотелось, и я вызвал Казну прямо на стену одного из портовых складов.

— В замок, на кухню.

Сеня согласно угукнул. Если хочешь обсохнуть после дождя, кухонный камин — самое лучшее место. А ещё можно утащить какой-нибудь пирожок или бутерброд.

— Ваня!

Только мы появились, на меня набросился мумий.

— Ты почему меня не послушался? Я же сказал — сядь на знак! А ты?

— Деда, — я подошёл к камину и протянул к огню холодные, как у зомби, руки, — там на всех камнях такие знаки были.

— На всех, — передразнил меня мумий, — понюхал бы, какой свежей магией пахнет.

— Там тиной воняло и лягушками, а не магией. Откуда вообще эти знаки взялись? Кто-то специально подделывал, чтобы меня подставить?

— Это я нарисовала, — послышался голосок Дитя Тьмы с другого конца кухни.

Девочка сидела за столом у стены и что-то рисовала на листе бумаги.

— Зачем?!

— Чтобы тебе удобнее было. Мумий на плохом камне нарисовал, на нём сидеть плохо. А я на всех, чтобы ты выбрал хороший.

Мумий застонал.

— Внуча, это же не просто знак. Я им Ваню должен был от засады спасти.

— Ага, знаю, — Дитя усиленно болтала ногами, не отрываясь от рисунка, — я тоже волшебные значки сделала. Если бы кто Ваню тронул, его бы молнией убило.

Какая у меня заботливая дочка. И главное, очень добрая, ни один негодяй от неё не уйдёт без возмездия.

— Рассказывать, что мне любимый родственник сообщил? Или ты всё слышал?

Дедушка махнул рукой:

— Слышал, чего уж там. Надо Малый Совет собрать — обсудить планы обороны и всё такое.

— Ага, согласен. Сейчас прикажу…

— Завтра! — вскинул ладонь мумий, — плохая примета строить планы в последний день года.

— Эм… — я даже опешил, — как последний день?

— Ну вот так. Один год сегодня заканчивается, завтра следующий начинается. Вроде, тысяча двести пятнадцатый от основания Калькуары. Точно не помню, надо в библиотеке посмотреть.

— Новый год, значит. Праздник, подарки, Дед Мороз.

— Кто?

— Дед Мороз. Старик с белой бородой, приходит ночью и оставляет детям, которые себя хорошо вели, подарки.

— Сколько живу, а ничего подобного не слышал. Нет у нас такого волшебного деда и не было никогда.

— Жаль. Этот мир много потерял без этой доброй традиции.

Я согрелся и уже собрался пойти к себе, как вдруг меня дёрнули за полу куртки.

— Ваня, — рядом стояла Дитя Тьмы и тяжело смотрела на меня, — это неправильно.

— Что именно?

— Дедушка, который подарки разносит. Почему его у нас нет? Я себя хорошо вела, мне нужен подарок.

— Ну, видишь, Гебизе говорит, что его нет в этом мире.

— Да? — она перевела взгляд на мумия и прищурилась, — а вот пусть он и станет волшебным раздарителем. Он добрый и дедушка. Бороду из ваты сделаем. Пусть мне подарок принесёт, я специально спать рано лягу.

Мумий, отхлёбывавший из фляжки, поперхнулся.