– Я бейсболист, – ответил Бенни.

– А мы лоси, – сообщила ему девочка. – И вот это наши ро-ога.

Женщина с улыбкой посмотрела на Джин. Зубы у нее были крупные и ровные, но в деснах сидели глубоко, как у женщин-эскимосок, которые всю жизнь жуют кожу.

– Меня зовут Одри, – сказала женщина. – А это мой муж Ланц, но он предпочитает, чтобы его назвали Эл Ди. Он не любит свое имя. Он считает, что оно звучит почти как название медицинского инструмента. Это наша дочь, София. Мы соорудили наши костюмы впопыхах, но ей они ужасно нравятся. А когда она вечером увидела ваш домик, она уговорила нас пойти и покричать возле вашей двери «Конфеты или смерть!».

– Мы собирались уезжать, – сказала Джин. – Я везу Бенни в школу на хеллоуинскую вечеринку.

– Ой, как здорово! – просияла Одри. – А малышам туда можно?

– Нет, – поспешно ответила Джин, хотя на самом деле она не знала, какие в школе правила на этот счет.

– Ну, значит, мы сегодня больше никуда не пойдем, – сказала Одри. – Правда, попозже можно прогуляться, поговорить с лосями.

– Вы их слышали? – осведомился Эл Ди.

– Прошу прощения? – нахмурилась Джин.

– Я спрашиваю: вы слышали лосей?

– Мы все время слышим лосей. Честно говоря, я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

Эл Ди и Одри обменялись победными взглядами.

– Эл Ди музыкант, – объяснила Одри. – Прошлым летом мы провели отпуск здесь, в Вайоминге, и его просто покорили голоса лосей, этот трубный звук. Звук и вправду чудесный.

Джин этот звук знала очень хорошо. Осенью почти каждую ночь лоси перекликались в лесах. Трудно было сказать, насколько близко они подходили к дому, но звук был громкий и призывный: долгий, почти обезьяний хрипловатый крик, а потом басовитые стоны. Эти звуки Джин знала с детства. Ей случалось видеть, как, заслышав голоса лосей, лошади останавливаются на лесной дороге и стоят, высоко подняв голову, навострив уши и нервно фыркая, готовые убежать.

– Эл Ди сделал несколько записей. Голоса лосей дали ему вдохновение для собственного творчества, – продолжала рассказывать Одри. – А вы когда-нибудь жили в большом городе?

– Нет, – ответила Джин.

– Ну… – Одри сделала большие глаза. – Так я вам вот что скажу: многое там можно вытерпеть, но всему есть предел. Ну, представьте: три месяца назад я собралась за покупками и вдруг обнаружила, что вынула все кредитные карточки из кошелька, чтобы, если меня ограбят, мне не пришлось потом мучиться и оформлять новые карточки. Я сделала это, почти не задумываясь, как будто это нормально – так жить. И в тот вечер я сказала Эл Ди: «Мы уезжаем. Нам нужно убраться из этого безумного города». И конечно, он с огромной радостью согласился.

Джин посмотрела на Бенни. Тот все это время стоял тихо и слушал. На несколько минут она забыла о том, что он здесь, и ее охватило чувство вины – точно такое, какое она порой испытывала во время ужина, когда вдруг удивлялась, увидев Бенни за столом между собой и Эдом.

– Что ж, – проговорила Джин, поправив съехавшие на нос очки. – Нам пора.

– Послушайте, – сказал Эл Ди и вытащил из кармана черный плоский диск. Он зажал его губами, и гостиная дома Джин вдруг наполнилась лосиным голосом – хриплым и гулким.

Звук был настолько неожиданным, что Бенни вздрогнул. Эл Ди вынул диск изо рта и улыбнулся.

– О, дорогой, – поморщилась Одри. – В доме получается так громко. Не стоит тебе трубить у людей в доме. Не бойся, – успокоила она Бенни. – Это просто лосиный манок.

Джин однажды видела и слышала такой манок. Друг Эда был охотником-проводником и таким манком подзывал лося-самца. Как-то раз он потрубил в манок при Джин, и она рассмеялась – таким фальшивым ей показался звук. «С таким же успехом, – сказала она тогда, – ты мог бы встать на поляне и крикнуть: „Лосик-лосик, иди сюда!“» Манок у Эл Ди с виду был похожий, но звук получился громкий и пугающе реальный.

Бенни улыбнулся Джин:

– Ты слышала?

Она кивнула.

– А вы знаете, что на лосей можно охотиться только во время сезона и с лицензией? – спросила она у Эл Ди.

– Мы не хотим на них охотиться, – сказала Одри. – Мы просто хотим с ними поговорить.

– А как вам показалось, звук похожий? – спросил Эл Ди. – Я долго упражнялся.

– Как вы это сделали? – спросил Бенни.

Эл Ди протянул ему диск.

– Это называется «мембрана», – объяснил Эл Ди. Бенни повертел диск в руках и поднес ближе к свету. – Она сделана из резины. Нужно взять в рот поглубже и дунуть в нее. Это не так просто, и нужно держать мембрану во рту осторожно, чтобы не проглотить. Для разных звуков есть мембраны разных размеров. Эта воспроизводит звук голоса взрослого лося. Брачный зов.

– А можно мне попробовать?

– Нет, – сказала Джин. – Не бери это в рот. Это чужая вещь.

Бенни неохотно отдал диск Эл Ди. Тот сказал:

– Пусть твой папа купит тебе такой манок.

При упоминании о папе Джин мысленно содрогнулась, а Бенни только задумчиво кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Конечно.

Джин сняла пальто с вешалки у двери и надела.

– Пошли, Бен, – сказала она. – Пора ехать.

Эл Ди поднял на руки Софию, усевшуюся на его ботинки. Изолента, который был прикреплен один из ее «рогов», отклеилась, и ветка повисла за спиной у девочки, как косичка.

– Правда, она просто прелесть? – спросила Одри.

Джин открыла дверь нараспашку и пропустила Дональдсонов. Они вышли на крыльцо. Бенни пошел за ними – маленький, безрогий. Джин выключила свет, вышла, вынула заложенный в записную книжку ключ и впервые с того дня, как они с Эдом поселились в этом доме, заперла дверь на замок.

Ночь была ясная. Светила почти полная луна. Снег пока не выпал – то есть он шел несколько раз, но быстро таял, – но по особому запаху воздуха Джин догадалась, что на следующий день может сильно похолодать и тогда снег ляжет. Она вспомнила, что где-то читала о том, что медведи перед спячкой ждут первого снегопада с метелью, чтобы сразу замело их следы, ведущие к берлоге. «Долго в этом году не ложится снег, – подумала Джин. – Наверное, местные медведи уже замучились ждать».

Дональдсоны стояли на крыльце и смотрели в сторону леса, начинавшегося сразу за небольшим задним двориком Джин.

– Прошлым летом я добился успеха – лось мне ответил, – сказал Эл Ди. – Было просто потрясающе – вот так поговорить со зверем.

Он сунул манок в рот и снова издал лосиный зов – прозвучавший гораздо громче, чем в доме, и гораздо реалистичнее. «Человек не имеет права так громко трубить здесь», – подумала Джин.

А потом стало тихо, и они все стояли и смотрели на лес, словно ждали, что им ответят деревья. Джин забыла взять перчатки. Руки у нее замерзли, и ей хотелось поскорее сесть в машину и согреться. Она наклонилась и положила руку на плечо Бенни.

– Пойдем, милый, – сказала она, но он по-взрослому решительно сжал ее руку и прошептал:

– Погоди. – И добавил: – Слушай.

Она ничего не услышала. Эл Ди опустил Софию, и теперь все семейство стояло на краю крыльца. Их «рога» чернели на фоне ночного неба. «Не стоило им так старательно делать костюмы, – подумала Джин. – А то ведь могут и пристрелить». Она сунула руки в карманы пальто и поежилась от холода.

Через некоторое время Эл Ди снова дунул в манок. Сначала раздался долгий хриплый крик, потом – несколько басовых стонов. Все стояли в напряженной тишине, слегка наклонившись вперед, и слушали, слушали, словно боялись, что ответ прозвучит слишком тихо, хотя не надо было слишком уж старательно прислушиваться: если бы матерый лось ответил, все бы сразу услышали его голос.

Эл Ди снова подудел, и на этот раз, как только стихла последняя нота, Джин услышала ответный звук. Она услышала его первой. В первые несколько мгновений остальные не поняли, что происходит, да и сама Джин подумала было, что это медведь возится в кустах. А догадалась она в последнюю секунду, как раз перед тем, как из леса выбежал лось. Земля успела промерзнуть, и был хорошо слышен легкий и быстрый стук его копыт. Пробежавшись по кругу, лось остановился на черных грядках огорода Джин.