— Я знаю о стычках, — сказал он. — Теперь они идут на улицах. — Он повернулся и отпустил слугу. Потом до него дошло. — Ты сказала, что птица была здесь. А сейчас ее нет?

— Сейчас я ее не чувствую, — произнесла в его голове Данис. — Она была здесь, а потом она... исчезла.

— Исчезла? Из Города?

Он видел тревогу женщины, чувствовал, что она исходит от птицы.

— Думаю, даже более того. Я думаю, что ее... нет. Просто была, а потом ее не стало.

Криспину необходимо было выпить вина. Он видел, что Ширин пристально смотрит на него. Умный, все замечающий взгляд. Всякая игривость и показной блеск слетели с нее сейчас.

— Ты что-то знаешь об этом, — сказала она. Это не был вопрос. Дочь Зотика. — Ты не выглядишь... удивленным.

Он кивнул:

— Кое-что знаю. Не слишком много.

Она казалась бледной и озябшей, даже стоя у огня. Обхватила себя руками и сказала:

— Я получила два отдельных послания, от двух моих... осведомителей. Они оба говорят, что Сенат собирается на заседание. Они также говорят... говорят, что император, возможно, мертв. — Он не был уверен, но ему показалось, что она плакала. Дальше в тишине раздался неслышный голос Данис:

— Они сказали, что он убит.

Криспин вздохнул. Он чувствовал, как бьется его сердце, все еще слишком быстро. Посмотрел на Ширин, стройную, грациозную, испуганную. И сказал:

— Я подозревал... что это правда.

«Но Охотница пустит стрелу — и тогда Он умрет».

Он испытывал горе, более сильное, чем ожидал.

Она прикусила губу.

— Эта птица, которую почувствовала Данис... Она сказала, что это... злое существо.

Нет оснований, в самом деле, чтобы не рассказать ей об этом. Ей можно. Она здесь, с ним, в полумире. Ее отец ввел в него их обоих.

— Она принадлежала Лекану Далейну. Который сегодня убежал из тюрьмы и прибыл сюда.

Ширин внезапно села на ближайшую скамью. Она все еще обнимала себя руками. Она была очень бледна.

— Слепой? Обгоревший? Он покинул остров?

— Очевидно, ему помогли.

— Кто?

Криспин еще раз вздохнул:

— Ширин, дорогая моя. Если твои вести верны и Валерий мертв, то обо мне будут задавать вопросы. Из-за того, где я находился сегодня утром. Тебе лучше не знать. Можешь сказать, что ты не знаешь. Что я отказался тебе рассказывать.

Выражение ее лица изменилось.

— Ты был на том острове? О Джад! Криспин, они... ты ведь не собираешься делать глупости, правда?

Ему удалось слабо улыбнуться:

— Для разнообразия, ты хочешь сказать?

Она энергично затрясла головой:

— Не надо шутить. Не надо! Если Далейны убили Валерия, они... — Он увидел, что ей пришла в голову другая мысль. — Где Аликсана? Если они убили Валерия...

Она оставила эту мысль в воздухе, и там она растаяла. Мужчины и женщины живут и умирают. Он не знал, что сказать. Что он может сказать. Плащ, сброшенный на каменистый берег. Они его найдут. Возможно, уже нашли. «Неужели прекрасная дева с волосами, как спелая нива, никогда больше в поле не выйдет?»

— Тебе лучше остаться у меня до утра, — наконец сказал он. — На улицах опасно. Тебе не следовало выходить, ты знаешь.

Она кивнула.

— Знаю. — И через секунду спросила: — У тебя есть вино?

Потрясающе умная женщина. Он отдал распоряжение слуге принести вина, воды и еды. Евнухи прислуживали у него в доме. Они были очень хорошими слугами. На вечерних улицах дрались. Солдаты собирали сенаторов и сопровождали их в Палату Сената, потом возвращались на улицы, чтобы поддерживать порядок в это опасное время.

Вскоре после наступления темноты они его установили и приступили к выполнению следующей задачи.

Когда раздался громкий стук в дверь, Криспин его уже ждал. Он покинул Ширин ровно на столько времени, сколько нужно, чтобы помыться и переодеться. На нем все еще была та потрепанная туника, которую он надел на работу и в которой плавал на остров. Он надел лучшую тунику и штаны с кожаным поясом, не совсем понимая, почему так поступает. Он сам пошел открывать, кивком приказав слуге отойти в сторону. Распахнул дверь, и его на мгновение ослепило пламя факелов.

— Приложить тебя шлемом? — спросил с порога Карулл.

Воспоминания. Облегчение. А потом мимолетная грусть: здесь так безнадежно пересекалась преданность разным людям. Он и со своей собственной не мог разобраться. Он понимал, что Карулл, наверное, сам попросился руководить этим визитом в его дом. Интересно, кто дал ему это разрешение? И где сейчас Стилиана?

— Твоя жена, — спокойно ответил он, — наверное, огорчится, если ты это сделаешь. В прошлый раз она огорчилась, помнишь?

— Поверь мне, я помню. — Карулл вошел в дом. Он что-то сказал своим людям, и они остались ждать на пороге. — Мы проводим обыски во всем городе. В каждом доме, не только в твоем.

— Вот как! А почему мой выделен особо?

— Потому что ты был сегодня утром с имп... с Аликсаной.

Криспин посмотрел на друга. Увидел тревогу в глазах гиганта и еще кое-что — отчетливое возбуждение. Волнующие времена, самые волнующие, какие можно себе вообразить, а он сейчас — один из личных гвардейцев Леонта.

— Я был с императрицей. — Криспин подчеркнул это слово, сознавая, что ведет себя неправильно. — Она взяла меня с собой посмотреть на дельфинов, а потом на тюремный остров. Мы видели Лекана Далейна утром, а когда вернулись назад, после того, как поели в другом месте, его уже не было. Двое дежурных охранников оказались убитыми. Императрица уплыла оттуда с одним солдатом. Она не вернулась на корабль. Все это уже дблжно быть известно во дворце. Что случилось, Карулл?

— Дельфинов? — спросил тот, словно больше ничего не слышал..

— Дельфинов. Для мозаики.

— Это ересь. Они запрещены.

— Ее за это сожгут? — холодно спросил Криспин. Не смог сдержаться.

Он увидел, как блеснули глаза его друга.

— Не будь идиотом. Что случилось? — сказал Криспин. — Скажи мне.

Карулл шагнул мимо него в комнату, увидел там Ширин у очага. Захлопал глазами.

— Добрый вечер, солдат, — тихо сказала она. — Не видела тебя со дня твоей свадьбы. У тебя все в порядке? А у Касии?

— Я... да... э... да, у нас все хорошо. Спасибо. — Карулл заикался, ему впервые не хватило слов.

— Мне сказали, что сегодня был убит император, — сказала она, не давая ему опомниться. — Это правда? Скажи мне, что это не так.

Карулл заколебался, потом покачал головой:

— Хотел бы я это сказать. Его сожгли в туннеле между дворцами. Лекан Далейн, который действительно сбежал сегодня с острова. И Лисипп, Кализиец, который был сослан, как вам известно, но тайно проскользнул обратно в Город.

— Больше никто?

— С ними были двое... Бдительных. — Карулл смутился.

— Значит, обширный заговор. Только эти четверо? — Лицо Ширин сохраняло простодушное выражение. — Теперь мы в безопасности? Я слышала, что Сенат собрался на заседание.

— Ты хорошо осведомлена, госпожа. Это правда.

— И что? — спросил Криспин.

— Они объявили перерыв на ночь. Назначили преемником Леонта, и сегодня ночью его помажут на царство. Завтра утром об этом объявят, коронация его и новой императрицы состоится в катизме.

Снова эта интонация, волнение, которого этот человек не мог подавить. Карулл любил Леонта, и Криспин это знал. Стратиг даже пришел к нему на свадьбу, лично объявил о повышении, а потом взял в свою личную гвардию.

— А тем временем, — произнес Криспин, не пытаясь скрыть горечь, — все солдаты в Сарантии охотятся за прежней императрицей.

Карулл посмотрел на него:

— Прошу тебя, скажи мне, что ты не знаешь, где она, мой друг.

В груди у Криспина образовался тяжелый ком боли, подобный камню.

— Я не знаю, где она, мой друг.

Они молча смотрели друг на друга.

— Она просит тебя быть осторожным. И справедливым.

Криспину захотелось выругаться. Но он этого не сделал. Данис — или Ширин — права. Он махнул рукой.