— Да, — сказал Малко. Его золотистые глаза нельзя было не заметить.

Он удивленно посмотрел на огромный золотой браслет на запястье американца, взглянул в его невинные голубые глаза. Глаза были слишком уж невинными — как у бойскаута. Что же касается рукопожатия Харви, то оно напоминало стальные тиски.

Джек Харви был одет в рубашку с короткими рукавами и широкие бесформенные брюки. Рядом с Малко, на котором безукоризненно сидел костюм из альпака, американец выглядел довольно жалко.

Через три минуты Харви забрал из багажного зала чемодан австрийца. Несмотря на обилие разноцветных рекламных плакатов, прославляющих достопримечательности острова, залы аэропорта имели грязный и неухоженный вид.

Вслед за Харви Малко стал пробираться сквозь пеструю толпу негров-носильщиков и возбужденных туристов. На улице он столкнулся с первой неожиданностью: Харви заталкивал его чемодан в заднюю дверь допотопного фургона “шевроле”, выкрашенного в кричащий зеленый цвет. На борту фургона красовались огромные буквы: “Джек Харви. Сантехнические работы”.

Уильям Кларк забыл сказать Малко об этой дополнительной специальности Харви. Шпион, сутенер и вдобавок сантехник! Пожалуй, многовато для одного человека. Фургон представлялся Малко более чем сомнительным прикрытием. Становилось ясно, почему Багамы считались в ЦРУ второстепенной зоной.

Малко в замешательстве остановился на тротуаре. Заявиться в “Эмералд-Бич” в фургоне водопроводчика — это было уж слишком. Его благородные предки рисковали перевернуться в гробу...

— Мне кажется, нам лучше поменьше появляться на людях вместе, — сказал Малко, подходя к фургону. Пожалуй, я возьму машину напрокат. Встретимся в городе.

Джек Харви равнодушно пожал плечами, вытащил чемодан и чуть насмешливо подал его Малко.

— Кстати, — сказал он. — Надеюсь, вам подбросили немного деньжат... Я тут порядком поиздержался.

Малко молча вынул две купюры по двадцать долларов и протянул Джеку. Тот спрятал их так быстро, что Малко даже не успел заметить, в каком кармане они исчезли.

— О’кей, — сказал Харви. — Встречаемся в “Шаттер Инн”. Вы его легко найдете. Это маленький ресторанчик на Парламент-стрит. В восемь часов. Пока.

Он уселся за руль фургона; из выхлопной трубы вырвалось облако черного дыма, и машина стала удаляться. Малко посмотрел на часы: ровно четыре.

Он направился в бюро автопрокатной компании “Герц”. Со времен своего пребывания в Сан-Франциско Малко всякий раз испытывал легкое волнение, видя желто-черную форму сотрудниц компании. Увы, здесь вместо традиционной симпатичной девушки почему-то хозяйничал долговязый мулат.

— У нас остались только “триумфы” с откидным верхом, — объявил он. — Пятнадцать долларов в сутки.

В Нью-Йорке за эту же цену можно было получить комфортабельный “кадиллак” с кондиционером. Что ж, за экзотику всегда нужно платить... Малко подписал бумаги и направился вслед за служащим к машине.

Здесь он удивился во второй раз. Действительно, перед ним был “триумф”. Вернее, остатки “триумфа” — грязно-голубая колымага, измятая, как неотглаженный носовой платок.

Малко обошел машину и приподнял крышку багажника, которую удерживала на месте длинная резинка.

— А запасное колесо? — спросил он. Мулат беспомощно развел руками.

— Нам запретили их выдавать из-за постоянного воровства. Если пробьете колесо, позвоните, и мы приедем. Уже выехав на узкое асфальтовое шоссе, огибавшее остров по кругу, Малко понял, что телефон можно найти только в городе.

Впридачу ко всему его дверца каждые несколько минут открывалась самостоятельно.

На перекрестке Виндзор-роуд и Интерфилд-роуд на него едва не налетела первая же встречная машина — огромный красный автобус. Лишь благородное происхождение помешало Малко грязно выругаться, но в следующую секунду он заметил на лобовом стекле наклейку с надписью “придерживайтесь левой стороны”.

У каждого поворота в придорожных канавах виднелись заржавленные каркасы потерпевших аварию машин. Злые языки поговаривали, что левостороннее движение на острове установили местные торговцы автомобилями.

Холл отеля “Эмералд-Бич” был весь розовый, как коробочка для конфет. Отель занимали главным образом “дочери революции” — члены американской феминистской организации, регулярно издававшей грозные указы по всем вопросам морали. Несколько старых дев, несших добровольное дежурство в холле, осуждающе посмотрели на Малко. Из-за его внешности они, видимо, сразу записали его в носителя порока.

Отель находился в пяти милях от центра Нассау и стоял почти на самом пляже. За восемьдесят долларов в день Малко предоставили комнату на третьем этаже с видом на море. Портье поклялся, что купаться здесь можно совершенно безбоязненно, ибо к берегу отваживаются подплывать только самые мелкие акулы.

Горячую воду в номерах перекрыли до получения новых распоряжений, а предстоящие выборы грозили частыми отключениями электроэнергии. Поэтому вместе с ключом Малко вручили свечу.

Номер был поистине спартанским. По углам стояла крашеная деревянная мебель, в ванной, словно в пещере, капало с потолка. Несмотря на кондиционер, в комнате почти нечем было дышать.

— Того и гляди, скоро нагрянет циклон, — певуче проговорил коридорный.

Малко вспомнил часто встречавшиеся ему по дороге сваленные телеграфные столбы: напоминание о прошедших ураганах. Да, начало было многообещающим. Он с жалостью подумал о тысячах людей, которые мечтают увидеть Багамы.

Малко, как всегда, поставил на бамбуковый столик панорамную фотографию своего фамильного замка и облокотился на перила балкона. На пляже было еще полно людей. Австриец с удовлетворением заметил несколько ярких и удачно заполненных бикини. Он тут же переоделся в плавки и с чисто английской скромностью спустился вниз на боковом лифте, предназначенном для купальщиков.

Предстоящее задание казалось ему каким-то несерьезным. Переутомившись от плетения сложных международных интриг, люди из ЦРУ за каждым углом видели опасность. Возможно, бедняга математик просто-напросто утонул, а Харви решил на этом подзаработать и сочиняет идиотские истории о русских шпионах, укрывшихся за кокосовыми пальмами...

Спустя несколько минут Малко с наслаждением погрузил нога в белый песок. Вода в море казалась почти кипятком. По слухам, когда ее температура опускалась до двадцати пяти градусов, местные купальщики заболевали воспалением легких.

Отвергнув прокатный матрац, Малко растянулся на песке и вскоре заметил, что если остров и не изобилует животными, то бесспорно богат насекомыми. Через десять минут, не выдержав натиска песчаных мух, он обратился в бегство, ожесточенно расчесывая спину и живот, и с досадой полез под прохладный душ.

Часы показывали без четверти десять. Малко и Джек Харви в этот вечер оставались последними клиентами ресторана “Шаттер Инн”. Хозяин ресторана, английский отставной майор, был пунктуален, как часы с кукушкой: в десять часов посетителям настоятельно предлагалось дожевать последний кусок на тротуаре.

— Он, наверное, уже не придет, — заметил Малко.

Харви нервно поерзал на стуле.

— Ничего не понимаю. Я уверен, что он не водил меня за нос.

— Вы знаете, где его искать?

Харви поиграл браслетом.

— Пожалуй, да. Едем.

Фургон стоял напротив входа. Поскольку было темно, Малко согласился сесть в него. Тем более что его “триумф” грозил рассыпаться в пути.

После душа Малко решил немного прогуляться по городу, чтобы проникнуться атмосферой страны. Нассау оказался странным, каким-то кукольным городком, очень напоминавшим английскую провинцию: деревянные домики, полтора десятка асфальтовых улиц и невероятное множество отелей. Там и сям за металлической решеткой виднелся роскошный зеленый газон, окружавший величественный колониальный особняк.

А еще здесь было изобилие полей для гольфа. Они следовали одно за другим по обе стороны шоссе, ведущего в аэропорт. Видимо, море уже успело здесь всем изрядно надоесть. Может быть, поэтому пляж у отеля “Эмералд-Бич” был чуть ли не единственным на острове.