— Смотри, не трогай, маленькие, но уже ядовитые, — видя мой порыв, предупредила Хенгельман.

— И это все? — Я как-то недоверчиво оглядел помещение. — Это и есть Гончая Смерти?

— А то! Самая что ни на есть гончая самой что ни на есть смерти, — хохотнула бабуля, потыкав пальчиком в перчатке двух беспомощных, слепых малышей.

Напрасно, я отнесся скептически к мадам некроманту. Помещенные в резервуары с питательным раствором, песики за неделю превратились в здоровенных тварей, в холке не уступающих лошади. Тела напитывались, разбухали, росли и вытягивались. Пока песиков еще не выпускали из сна, под этих красотуль еще строилась тележка. Двухосная, удлиненная, с тентом, прикрывающим две большие бочки. Да, песиков придется возить, ну или по крайней мере подбирать где-то на полпути, так как действовать им предстояло в отдалении от Лисьего, из-за посторонних глаз и ушей, что могли бы донести куда не следует.

— Нет, Альва девочка умная, какое-то время, если что, прикроет, — вещала старушка, повествуя мне о, так сказать, надзирающем органе. — Мы с ней давно уже работаем.

— С бестиаром? — Вскинул я бровь. — Я думал, что зимой это был вынужденный союз по просьбе госпожи Кервье.

— Дорогой, конечно же нет. — Бабушка сменила на посту сиделки куда-то запропастившегося сэра Жеткича. — Чтобы находиться под крылышком короны, мне приходится периодически помогать этим рыцарям, отлавливать те или иные образчики темного искусства, нет-нет да и появляющиеся на этом свете.

— И часто? — Я с трудом, но вновь мог с горем пополам самостоятельно садиться в постели.

— Не очень. — Она взялась за спицы, клятвенно пообещав мне через пару недель повязать на шею шарфик. — В основном это мелочь всякая, кое-что из академии может сбежать, кое-что молодежь бесконтрольная на первых ступенях практики умудряется сотворить. Серьезное редко в последнее время выходит в мир, разве что из Дьесса, из их зверинца сбежит.

— Ба, а какой он этот Дьесс? Вы ведь туда с сестрой когда-то подались, чтобы постичь свое искусство? — Я баюкал в ладонях горячую глиняную пиалу с куриным бульоном.

— М-да уж. — Она прекратила стук спиц, задумчиво окидывая меня взглядом.

Они тогда только-только с сестрой закончили академию, обе по направлению целительства, обе с успехом получив первую степень. Времечко тогда на юге было смутным, какой-то из южных халифатов напал на соседа, тот договорился о помощи с кем-то, а потом привлекли еще кого-то, в общем, жарко было. Хотя на границе джунглей всегда неспокойно, там и без войн своих чудес хватало, рядом со скрытым городом дьесальфов. И хоть земли нашей короны не то что не граничили с ними, но и отделялись как минимум тремя государствами, в магических орденах существовала практика совать молодежь, так сказать, в горячие точки, чтобы пообтесать ее, да чтобы опыта боевого набрались.

Практику они получили замечательную, война дело такое, иной раз медикам не то что выспаться, присесть за день некогда. Но молодость прекрасна и полна сил, а также авантюризма. Две бедовые красотки, молодые горячие солдатики, южные принцы коих по традиции в халифатах хоть попой ешь — не убавится. Все это смешалось под жарким солнцем бирюзовыми волнами теплых морей, перевилось терпкой сладостью лиан и невообразимо прекрасных бутонов растений, которым и названий нет. Давая гремучую смесь коктейлю из страстей и эмоций. Дьесс, в отличие от севера, не так холоден к младшим расам, выпуская в свет своих сыновей и дочерей куда как чаще из-под опеки, посему ничего удивительного, что сестричкам вскружил голову красавец брюнет, сладкоголосый томноглазый эльф Вельдрак Прау Моргер, младший из сыновей клана Моргер, в переводе что-то вроде Желтый Птах. Они даже ссорились и тягали друг дружку за волосы, чем несказанно повеселили дьесальфа.

Но не в этом суть, суть в том, что от эльфов можно нахвататься, не подумайте, не блох, а дурных мыслей и идей в неокрепшие умы. Поганец-то и приоткрыл перед сестричками маленькую дверцу в свой мир и свое искусство магии, навсегда лишая их пути назад в свет. Хотя стоит отдать должное его таланту, учителем он был превосходным, пусть и не хватал сам верхов, но уж как говорится, месье знает толк в извращениях, коих было предостаточно. Эльф оформил, так сказать, визу для двух симпатичных дикарок, ввезя под своим патронажем девушек домой.

Что представлял собой последний город темных эльфов? Смесь восхищения и преклонения, судя по рассказу Хенгельман. Гигантский подземный лабиринт, причем, если кто-то подумал пещер, то напрасно. Ни о какой дикости речи не идет. Мрамор, золото и мириады огней. Утонченная грация ажурных мостов и переходов, подвесные хрустальные лифты, бисер кристально-чистых водопадов, витрины, арки, архитектура, достойная восхищения, и заоблачная технология. Ну да кое-что вроде эскалаторов и метро я, естественно, узнал, стала понятна прыть бабули в обращении с санузлами, введенными мною в Лисьем. Комфорта им хватало, для гостей в городе был предусмотрен свой квартальчик, в котором они прожили ни много ни мало чуть больше четырех лет, прежде чем господин Птах не переключил свое внимание на другие забавные игрушки, поменяв поднадоевших и повзрослевших сестричек на какую-то гномку, которой вскружил голову в одной из своих командировок по планете.

Нравы там и вправду более чем свободные, причем не всегда эта свобода была полноценной. Господа некроманты практиковали жертвы разумных, это у них была дань то ли жречеству, ведь эльфы были не лишены религии, то ли научным экспериментам.

— Жуткое и в то же время прекрасное место, Ульрих. — Бабуля пригладила рукой шерстяное безобразие незаконченного шарфа на коленях. — Жаль, что для этого места мы навсегда останемся чужаками.

— А потом что? — Я сам себе напомнил шкодного ребенка, превратившегося в «почемучку».

— А потом беда. — Она невесело улыбнулась. — Нельзя пропасть на четыре года, не отплатив короне долг, а потом объявиться, в надежде, что мир примет тебя с распростертыми объятиями.

Они не решились вернуться домой, справедливо опасаясь бывших собратьев гильдейцев магического цеха. И как показала практика, не напрасно. Хоть в халифатах юга народ более привычен к специфике темного искусства, там даже нет запрета на практику, но слухи быстро поползли о двух талантливых смутьянках, а уже вслед за слухами вереницей потянулись маршалы бестиаров из наказующего звена.

— Ладно, это все дела минувших дней. — Она вздрогнула, собираясь с мыслями. — Гончие уже готовы к выходу, что еще планируешь?

— Гончих с вампирами отправлю на участок между Дальней и Речной, пусть там на севере меж лесов и полей гоняют водоплавающих. — Я тоже переключился на дела насущные, не желая через силу вытягивать прошлое бабули. — Мы же должны остаться здесь и всеми правдами и неправдами найти и обезглавить эту водяную гидру, лишив их единственного, но такого существенного плюса, как собственный маг.

— Легко сказать, Улич, но сложно сделать. — Хенгельман была серьезна. — Мои тварюшки могут потягаться с магом, но, увы, не я сама, мое искусство — это работа чужими руками. Думаю, гончие не помеха аттестованному магу. Естественно, я могу еще наклепать слуг, куда более действенных, но как бы земли твои на сто верст окрест не превратились в один большой могильник.

— Думаю, больше не нужно. — Я покачал головой. — Мы и так своими наскоками порядочно задаем им жару, ну а когда им перекроют доступ выше Речной, так вообще несладко станет. Скорей всего, уже после первых опустошительных атак маг, если он не полный дурак, выйдет на арену помахать кулаками, иначе мы уничтожим, в конце концов, их полностью, либо же отбросим назад на юг.

— Ты все-таки рассчитываешь на Доу? — Бабуля видела письмо, отправляемое мной в столицу.

— Больше не на кого. — Я пожал плечами. — Разве что ты еще подбросишь пару идеек.

— Есть идейка. — Она задумчиво уставилась куда-то в сторону. — Есть такая штука, черный металл некроманта, гадость несусветная. Даже для меня. Из него делаются жертвенные серпы для темных жрецов культистов у дьесальфов.