А игрушки мои были довольно грубыми, прочными и не очень красивыми. Железные, окна и двери нарисованы красками и не открываются, а во время движения машинки издают скрип и скрежет, который в некоторой мере может соответствовать только автомобилю скорой помощи, спешащему на неотложный вызов под звуки сирены. «Зато недостаток конструкции и внешнего вида компенсируется надежностью и долговечностью». Сейчас, во время нашей игры, эти папины слова сами собой начали возникать у меня в голове как оправдание в ответ на недоумение на лицах у шведов.

Обидно, конечно же, но ничего не поделать, ведь принципиально других игрушек в детских магазинах Ленинграда мне видеть не приходилось. Нет, конечно же, еще были машинки и из пластмассы, но это — совсем для маленьких.

Наконец близнецы полностью потеряли интерес к моим машинкам: они аккуратно откладывают их в сторону и что-то говорят своему деду, стоящему в небольшом отдалении от нашей песочницы с сигаретой.

— Саша, ребята попросили меня принести вам для игр игрушки, которые они привезли с собой из Швеции, так что на минуту я вас покину, — дедушка близнецов подмигнул всем нам и отправился на свою дачу.

Мне было действительно очень интересно, почему Антос и Алекс, при всей их доброжелательности и внешнем спокойствии, не смогли дружно скрыть своего отсутствия интереса к моим машинам. И что у них за игрушки такие, что ребята эти, не проиграв и десяти минут, уже не могут без них обойтись? Я продолжаю невозмутимо играть в одиночестве, вожу попеременно все три автомобиля по уже построенным дорогам и мостам песочницы, ненавязчиво предлагаю своим гостям вновь присоединиться к совместным играм, но получаю вежливый отказ, мол «все в порядке, Саща, и не стоит беспокоиться».

Ну что ж, не хотите, как хотите! Наконец, дедушка близнецов приносит и ставит перед нами большую пластмассовую коробку, — играйте на здоровье. Мои гости оживляются и синхронно достают свои игрушки, протягивая их мне с улыбкой:

— Нияаа, Саащаа!

И тут, дорогие мои друзья, я сам неожиданно для себя впадаю в состояние ступора. Словно гром внезапно раздался средь ясного неба. Держу я в руках своих очень красивые и яркие автомобильчики размером примерно с мою ладонь. Держу и глаз не могу от них оторвать, будто загипнотизирован я ими. А шведы видят, что игрушки мне их очень нравятся, и широко улыбаются. Все машинки со стеклами, резиновыми колесиками и прочими мастерски сделанными детальками, как снаружи, так и внутри. Одним словом — мечта. Обладали эти игрушки очень необыкновенными формами и цветами, и, что самое главное, у них легко открывались дверцы салона и капота — совершенно как у настоящих автомобилей. Открыв дверцы эти, можно было изучать изнутри содержимое салона и подкапотное пространство. Чудеса какие-то, и подобного мне раньше видеть не приходилось.

Конечно, сейчас с трудом можно поверить, что увиденные тогда мною игрушки произвели настолько сильное впечатление, ведь в наши дни любой мальчишка имеет в своем арсенале аналогичные машинки и далеко не в единичном количестве.

Вообще нужно сказать, что до этой самой минуты мне казалось, что я неплохо разбираюсь в марках автомобилей и не раз, находясь на остановке в ожидании автобуса, в обществе кого-нибудь из взрослых и Танечки, я не без гордости перечислял ей названия автомобилей, проезжающих мимо нас по Приморскому шоссе:

— Это Волга, это Москвич, а вон Жигули с Запорожцем! Основное автомобильное меню, пожалуй, на этом и заканчивалось, так что даже ребенку семи лет было несложно разобраться с произведениями отечественных автомобильных заводов.

— Какой ты умный, Сашенька, как ты все это помнишь? — не раз говорила мне Таня, поглядывая на меня с восхищением. И восторженное отношение моей двоюродной сестренки заставляло меня гордиться своими знаниями автомобильного мира.

Иногда, правда, по шоссе проезжали необычные машины с финскими номерами, как раз наподобие игрушек Антоса и Алекса в натуральную величину. Но разобраться в названиях этих непохожих друг на друга автомобилей было не под силу даже папе, который безошибочно мог узнать только марку автомобиля с непривычным для меня названием из двух слов «Мерседес-Бенц». Машины эти, конечно же, были просто шикарными, но слово «Бенц» меня несколько смущало и настораживало, перекликаясь в воображении со словом «бац», значение которого указывало на непростую судьбу на автомобильных дорогах.

И вот в руках у меня иностранные игрушечные автомобильчики. Но кажутся они мне совсем даже не игрушечными, а самыми что ни на есть настоящими, только очень маленькими. Зачаровывают они меня и глубоко поражают. И начинаю играть я с Антосом и Алексом чисто механически, чувствуя психологическую подавленность из-за явного превосходства шведских игрушек над моими.

Мне во что бы то ни стало, невероятно хочется иметь такие же игрушки. Размышляю над ситуацией и неожиданно понимаю, что страна моя, до сих пор не продающая красивых настоящих автомобилей для взрослых, вряд ли сделает исключение ради детей. И от мысли этой становится на душе моей очень тоскливо. Утешаю же я себя тем, что в стране нашей все же нет безработных, бездомных и голодных, как у них за границей. Правда, утешение это не очень мне помогает.

Мне очень обидно, и обида моя возрастает еще сильнее от того обстоятельства, что лица и Антоса, и Алекса спокойны и не излучают абсолютно никакой радости от обладания такими несметными богатствами. Им как будто вообще все равно, видимо, у них там, в Швеции, все игрушки такие. Другое дело я. Они уедут к себе, а я уже никогда больше не смогу играть со своими машинками, как будто ничего не произошло.

Я в смятении. Сейчас или никогда!!! Повторяю я эту фразу про себя много раз, а произносится эта фраза героями фильмов, когда им предстоит решиться на что-то необычайно важное и геройское. Мне нужно обязательно убедить шведов обменяться игрушками, ведь, в конце концов, если «международный обмен» может происходить на высшем уровне, то кто сказал, что его нельзя совершать на уровне детей? В этом не может быть абсолютно ничего плохого и, кажется, я искренне начинаю верить в справедливость моих мыслей, и мне становится радостно.

Ребята тоже довольны, и ближайший час мы весело и счастливо играем, обмениваемся улыбками и короткими репликами. Много смеемся и мало говорим. Да и не нужны особо слова, все видно по лицам и жестам. Танечка сидит на крылечке и наблюдает за нами, поглаживая свою любимую плюшевую игрушку. Антос, соблюдая правила воспитанного человека, дает ей пару машинок, но Таня, повертев их в руках, не проявляет к ним почти никакого интереса и предпочитает остаться в стороне от наших игр. Словом, девчонка есть девчонка.

Через некоторое время по взглядам близнецов в сторону дачи их деда и коротким вопросам-ответам друг другу, понимаю, что они вскоре соберутся домой. И поэтому решение такого важного для меня вопроса больше откладывать нельзя, тем более, что то ли сегодня вечером, то ли завтра утром они уедут с мамой обратно в свою Швецию.

Взрослых рядом нет: дедушка пошел на обед, предупредив, что мы с Таней «следующие на очереди», а Александр Емельянович, увидев, что мы не нуждаемся в специальном надзоре с его стороны, покинул нашу интернациональную компанию сразу после приноса коробки с игрушками. Таким образом, в нашей немногочисленной команде я остался за взрослого, пусть даже разница в один год и не столь велика. Но это обстоятельство, в свою очередь, тоже придало мне дополнительное ощущение правоты моей позиции — ведь «взрослые всегда правы». Итак, сейчас или никогда! Я решаюсь и смело встаю во весь рост.

— А знаете, ребята, давайте обменяемся на память нашими игрушками. Может быть, вообще, мы больше никогда не встретимся, а так мне ваши игрушки будут напоминать о вас и вашей стране, а вам — обо мне и Советском Союзе. Это ведь так здорово иметь что-нибудь на память о своих друзьях, правда ведь? — закончил свою фразу я убежденно и был ей очень доволен. Да и верил я уже в свою правоту. И поэтому, не дав близнецам опомниться, протянул им свои три большие металлические машины. Близнецы по-прежнему категорически не хотели проявлять интереса к моим игрушкам. Взяв их, видимо из вежливости, и немного подержав, ребята практически сразу положили их на песок.