Джин пожала плечами.

– Стало быть, он начнет серьезно беспокоиться лишь в том случае, если не изловит нас в течение, скажем, ближайших десяти-двенадцати часов. Но к тому времени значительная часть его сил будет отвлечена на поиски беглецов, то есть нас, А Дауло Сэммон, возможно, придет в себя.

Аким бросил на Дауло быстрый взгляд.

– Мне ненавистна сама мысль о том, что я прячусь здесь, в то время как Оболо Нардин имеет полную свободу действий, – честно признался он. – Ущерб, который он может нанести Квазаме… – Не договорив до конца фразу, Аким сказал: – Но, с другой стороны, я пока не вижу для нас альтернативы.

– Ну, если тебя вдруг осенит какая-нибудь стоящая идея, сразу же выскажи её, – попросила Джин. – Ум – хорошо, а два – лучше. Не обижайся, но я, наверно, лучше тебя соображаю в военно-тактических вопросах, но вы, несомненно, гораздо лучше меня разбираетесь в проблемах вашей родной планеты.

Аким поморщился.

– В большинстве проблем, возможно. Но, как оказалось, далеко не во всех. Скажи мне, каким образом вы раскрыли предательство Оболо Нардина?

Джин вздохнула.

– Мы не раскрыли. Мы знали, что в Мангусе творится что-то нехорошее, но все наши выводы мы сделали фактически задним числом.

Она рассказал Акиму о сбоях в работе разведывательных спутников и изложила теорию испытаний боевых ракех, выдвинутую Центром Наблюдения за Квазамой.

– Интересно, – сказал Аким, когда она закончила. – А как ты считаешь, Трофты снабжают Оболо Нардина оружием новейших технологий?

– Нет, я так не думаю, – покачала Джин головой. – Трофты не станут поставлять людям что-либо подобное, даже «союзникам» вроде Оболо Нардина, Ведь все люди для них – потенциальная угроза. Они, я уверена, жестко контролируют Оболо Нардина, и он не получит от них технологии, которая в конечном счете может быть использована против них же.

– Отсюда и система безопасности вокруг корабля, – кивнул Аким.

Джин уловила в его голосе какую-то странную нотку, нотку разочарования, что ли…

_ – Да, они осторожны в таких вещах. Насколько я понимаю, не Оболо Нардин затеял все эти игры с вашими спутниками?

– Нет, не он. Трофты. Они, видимо, запустили на орбиту вокруг Квазамы свой спутник, который препятствует нормальному функционированию наших зондов. Я не знаю, каким именно образом он воздействует на них, но суть в том, что информации о Мангусе мы получали крайне мало. И когда в систему Квазамы прибывали наши корабли…

– Да, ваши корабли, – перебил её Аким. – Мы наблюдаем за их прибытием на протяжении многих лет, Жасмин Моро. Поначалу мы готовились к отражению атаки всякий раз, когда обнаруживали появление одного из них в околоквазамском пространстве, гадая, не этот ли высадит войска на поверхность планеты. Потом мы засекли спутники и начали сопоставлять их вращение по орбите с перемещениями ваших кораблей, что дало нам возможность понять ваши намерения. Наблюдали мы, наблюдали… а две недели назад, когда давно ожидаемое вторжение действительно началось, мы абсолютно не заметили его. – Он пристально посмотрел на нее. – Надеюсь, вы по достоинству оцениваете ироничность ситуации.

Джин поежилась.

– Я не способна воспринимать иронию в ситуации, когда гибнут мои друзья.

Выражение его лица было почти сочувствующим.

– Мы не сбивали ваш космический корабль, Жасмин Моро.

– Я знаю.

– Трофты? Девушка кивнула.

– Так ты, стало быть, ценишь иронию, Мирон Аким? Принимая во внимание то, что Трофты даже не предприняли попытки расследовать крушение, я думаю, они и не знали, кого они подбили.

Аким нахмурился:

– Они поразили цель, не зная, кого именно они атакуют?

– Наш корабль, вероятно, атаковала автоматическая самонаводящаяся ракета, патрулирующая воздушное пространство Квазамы и запрограммированная на поражение любого объекта, подлетевшего слишком близко к Мангусу. Мы, видимо, прибыли в то самое время, когда один из кораблей Трофтов совершал посадку или стартовал… и заполучили «гостинец».

– Неконтролируемое оружие. – Аким злобно сплюнул на пол. – А они ведь наверняка считают себя цивилизованными существами. Ублюдки.

Джин кивнула:

– Действия Трофтов зачастую просто омерзительны… Мы должны вывести из строя корабельную систему запуска ракет, иначе ваши вертолеты будут сбиты ещё до того, как они достигнут Пурмы.

– А когда? Сейчас?

Джин взглянула на дряблое лицо Дауло.

– Нет. Непосредственно перед уходом с корабля. Сейчас отправляться в командную рубку слишком рискованно. На вахте может оказаться кто-нибудь из Трофтов. Предпримем попытку вечером. Может быть, к этому времени Дауло Сэммон придет в себя, да и нам самим нужно отдохнуть. Аким подавил зевок.

– Хорошо. Дежурить будем по очереди?

– Можешь прилечь. Здесь, возле самого порога. Если сюда кто-то попытается войти, я сумею с ними разобраться.

– А ты? – спросил Аким, ложась на пол перед входом. – Всем троим нам здесь не разместиться.

– Обо мне не беспокойся, – зевнула Джин. – В детстве я частенько спала сидя.

– Ну… ладно. – Аким поерзал на полу, устраиваясь поудобнее. – Если что, буди меня немедленно.

– Договорились, – пообещали Джин. – Спокойной ночи, Мирон Аким.

– Спокойной ночи, Жасмин Моро.

Джин выключила свет и несколько минут сидела в темноте, ощущая, как страшно она устала, – и физически, и морально. Две недели, сказал Аким, прошло с тех пор, как началось «вторжение инопланетян». Две недели она мотается по этому чуждому миру.

Усилием воли Джин задействовала оптические усилители и посмотрела на Акима – глаза закрыты, тело расслаблено, дыхание тихое и ровное. Спит сном праведника. «А почему бы и нет? – подумала она. – В конце концов, она сама из кожи лезла вон, убеждая его в том, что в ближайшие несколько часов им ничего другого не остается, как спать».» Две недели. Восемь дней для «Южного Креста», шесть – для «Капли росы». Четырнадцать авентини-анских дней… Джин попыталась перевести этот срок на квазаманское время. Слишком утомлен был её мозг, чтобы производить такие расчеты. Впрочем, разница во времени не должна быть очень большой.

Значит, спасательная команда с Авентина может прибыть в систему Квазамы практически в любой момент, если уже не прибыла.

«Мы будем ждать твоих позывных на восходе солнца, в полдень, на закате и в полночь, – гласила записка капитана Кохи. – Если не сможешь послать сигнал, мы совершим посадку и разыщем тебя».

Как долго они будут выжидать, прежде чем приземлятся и начнут широкомасштабный поиск? Наверно, не более одного дня. Особенно, когда обнаружат, что место крушения шаттла охраняется военными вертолетами. Двенадцать часов на орбите, не больше, а потом пойдут на посадку.

А когда они приземлятся…

Джин поежилась. Мы не враги, твердила она Акиму. И при этом не кривила душой. Нравится ему или нет, но они союзники в этой войне, вместе желают оторвать от тела Квазамы липкие пальцы Оболо Нардина. Однако спасательная команда вряд ли посмотрит на ситуацию под таким углом зрения.

Значит, она, Джин, должна связаться с ними ещё до высадки десанта. Вероятно, в течение завтрашнего, нет, уже сегодняшнего дня.

Сердце её болезненно сжалось, когда она представила, что подумают о ней Аким и Дауло после того, как она бросит их и сбежит из Мангуса. Поймут ли они, что это на самом деле не предательство, не хладнокровный замысел заманить их в ловушку, на корабль и оставить на растерзание Трофтам? Поверят ли они, что здесь самое безопасное для них место, где они могут ожидать прибытия подкрепления? Подкрепления со стороны Шани?

И поймут ли они, если ей придется убить кого-то, добиваясь доступа к радиопередатчику одного из тех вертолетов, ведущих наблюдения за местом крушения?

Скорее всего, нет.

Но, по большому счету, это не суть важно. Поймут они или нет, но ей придется сделать это. Ради безопасности Квазамы… да и ради сохранения собственной жизни.