— Родная сестра! Как она могла так подло со мной поступить? — Джессика Уэйкфилд кипела от возмущения.

Она сердито влезла в платье, в котором собиралась пойти с Томом Маккеем. Ее лучшая подруга Кара Уокер застегнула ей молнию, отступила в сторону и вздохнула. Джессика, как всегда, была великолепна. Ничего не скажешь! Золотистые волосы нежно переливались на обнаженных загорелых плечах. Светились зеленовато-голубые глаза, мягко шуршал легкий шелк платья под цвет глаз. Завершающим штрихом обычно была обворожительная улыбка. Только сейчас Джессике было не до улыбок.

— Смотри, — притворно-озабоченно сказала Джессика, — какая я лохматая. За весь день руки так до волос и не дошли. — Она недовольно встряхнула головой, хотя все золотистые прядки были на месте. — Представляешь, каково выкупаться в одежде у всех на виду. Такое унижение!

При воспоминании об этом Джессика поежилась. С ней сыграли злую шутку — и кто, сестра-близнец Элизабет. Она ведь всегда, по зову сестринского долга, приходила Джессике на помощь.

Невероятно, но факт — Джессику в одежде бросили в школьный бассейн!

Каждый год ребята устраивали шуточную экзекуцию автору колонки слухов в школьной газете. Но писала-то для «Глаз и ушей» Элизабет, а благодаря ловко подстроенной путанице выкупалась не она, а как две капли похожая на нее сестра. Явно она научилась таким штукам у самой Джессики.

— Не знаю, не знаю. По-моему, ты выглядела очень мило. Уж никак не мокрой курицей, хотя ты это вполне заслужила. Сама мне рассказывала, какую свинью ты ей подложила.

Джессика взглядом резко оборвала ее. , — Скажи спасибо, что мы сейчас у тебя дома, а то я бы тебе показала мокрую курицу.

Но в глубине души она понимала, что Кара права.

— Да успокойся, Джесс, ты и правда выглядела сексуально.

Улыбка заиграла у Джессики в уголках рта, и как она ни старалась сохранить обиженный вид, ей это не удалось, В конце концов она со смехом повалилась на кровать Кары.

— Правда что ли? Все равно обидно, когда тебя вот так возьмут и окунут в воду.

Вдруг у нее в голове мелькнула одна мысль. Она сразу посерьезнела.

— Ой, Кара! — воскликнула она. — А что, если все это видел Брюс? Я просто умру.

Брюс Пэтмен ей нравился с первого года учебы.

По нему сохли чуть не половина девушек школы. Красив, как кинозвезда, да еще в придачу ездит на потрясающем черном «порше».

— Подумай лучше о том, что ты будешь королевой осеннего бала, — расчесывая перед зеркалом блестящие черные волосы, сказала в утешение Кара. — Брюс будет ослеплен твоей красотой и ни о чем не вспомнит.

Даже Кара не догадывается, как ей хочется получить корону королевы бала. До бала еще две недели, а уже нет сил ждать. Королем точно выберут Брюса. Другие претенденты ему в подметки не годятся. Если выберут ее, она будет править вместе с Брюсом весь учебный год, а мероприятий в школе предостаточно. Тут уж Брюс никуда не денется — обратит на нее внимание и, конечно, влюбится.

Для нее эта корона — все. Ну, теперь берегитесь! Когда у Джессики Уэйкфилд есть какая-то цель, она добьется ее, чего бы это ни стоило. Очаровательная улыбка, ласкающий взгляд, обходительная манера — все срабатывало безотказно, редко кто срывался с крючка.

Элизабет Уэйкфилд смотрела на осколки на полу: лучшая подруга выронила из рук мерную чашку.

— Лиз, я не нарочно. — Глаза Инид наполнились слезами. — Я не знаю, как так вышло. Она… она сама выскользнула!

Элизабет обняла подругу. Чего там! Обе все равно забрызганы шоколадным сиропом. Инид Роллинз ночевала у Уэйкфилдов. Весь вечер она нервничала, и Лиз решила затеять проект «Печенье-1» в надежде, что это отвлечет подружку от грустных мыслей. То, что у Инид неспокойно на душе, Элизабет заметила еще месяца два назад, когда та только начала встречаться с Ронни Эдвардсом. Ей не хотелось навязываться, она справедливо полагала, что Инид поделится с ней, если сочтет нужным. Элизабет считала, что, даже по праву лучшей подруги, она не имеет права совать нос в чужие дела. Инид пришла вся в слезах, ей было не до разговоров.

— Да ладно тебе, забудь про чашку. Что с тобой, Инид? Можешь не говорить, если не хочешь. Только помни, что мы подруги и, если нужно, я всегда приду на помощь.

Инид закрыла лицо руками. И Элизабет заметила, что руки у нее дрожат.

— Лиз, Лиз, я так боюсь!

— Чего?

— Потерять Ронни. Он меня возненавидит, если узнает про меня всю правду. Будет меня презирать!

— С какой стати ему тебя ненавидеть? Ты же чудесный человек!

Инид отрицательно покачала головой.

— Ты не знаешь всего, Лиз. Об этом я даже тебе боялась рассказать. Мне не хотелось, чтобы и ты меня ненавидела.

— Я бы не смогла, Инид.

— Ты бы, может, и нет. Но Ронни — другое дело. Он возненавидит, если все узнает.

— И что же это за ужасная тайна? — Элизабет ободряюще улыбнулась. — Ты ночной взломщик, да? Днем примерная ученица, отличница, а ночью грабитель?

— Да нет же, Лиз. Мне не до смеха— По перемазанной шоколадным сиропом щеке скатилась слеза.

— Прости, Инид, я не хотела тебя расстраивать. Что бы ты ни говорила, я не верю, что ты способна на какой-то плохой поступок.

Инид со всхлипом набрала воздуха и выпалила:

— Тогда пойди и поройся в архивах полиции.

— И я там что-нибудь найду про тебя? Инид не ожидала, что Элизабет так это поразит.

— Да, про меня. Знаю, знаю, о чем ты думаешь. Как? Образцово-показательная Инид? Но я ведь не всегда была такой образцовой.

И прерывающимся голосом Инид выложила своей лучшей подруге все, что ее так долго тяготило. Два года назад родители разводились, и Инид была сама не своя. Страдала, злилась, на душе было тошно, и она попала в дурную компанию. Связалась с парнем, которого звали Джордж Уоррен. Чего только они вместе не перепробовали… Финал был ужасен. Как-то раз днем Инид с Джорджем отправились покататься, оба были под кайфом и сбили маленького мальчика, игравшего у дороги. Для Инид земля перестала вращаться.

На негнущихся ногах, как во сне, она выбралась из машины. В памяти навсегда останется крошечное тельце, распростертое на дороге, и крик выбежавшей из дома матери. Инид словно вросла в землю, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Она только слышала, как чужой ей голос откуда-то со стороны все повторял: «Простите нас, простите, мы не хотели!».

К счастью, ребенок остался жив. У него оказалась сломана рука и сотрясение мозга. Инид и Джорджа отвезли в полицию, но не отправили в тюрьму, а приговорили к шести месяцам условно, с принудительным лечением от наркомании.

Инид после этой истории как подменили. Она поняла, что находилась на пороге гибели. Пришла в ужас и коренным образом изменила жизнь. Стала одной из лучших в школе. Перестала встречаться с Джорджем. Его родители поместили сына в частный пансионат, «где были очень строгие порядки. Это было два года назад.

Рассказывая, Инид не отрывала глаз от стола, боясь посмотреть на Элизабет. Окончив рассказ, подняла глаза и встретила полный жалости взгляд зеленовато-голубых глаз. Инид считала подругу очень красивой, пусть не такой яркой, как Джессика, — обе сестры могли бы считаться эталоном американской красоты: великолепные белые зубы, пышные золотистые волосы, — но в Элизабет была еще теплота. Она умела проявить участие. Ей одной могла Инид доверить свою тайну, не сомневаясь, что ее лучшая подруга не отвернется от нее.

— Хорошо, что ты мне все рассказала. В нашей дружбе это ничего не изменит. Ты для меня по-прежнему чудесный человек. И я тебя еще больше уважаю, зная, что тебе пришлось пережить.

Слезы хлынули из глаз Инид. Она больше не сдерживалась и чувствовала облегчение от того, что открыла душу, но самым сильным чувством был страх. Вдруг все это узнает один-единственный человек, которому она никогда бы не рассказала этой истории.