На дорогу упали первые тяжелые капли, мгновенно испарившись на раскаленном асфальте. Мужчина напрягся и беспокойно посмотрел на безмятежного водителя и спидометр, показывающий за сто км. Машин на дороге не так мало, сейчас надо сбросить скорость - некоторое время будет скользко. Он знаком попросил перестроиться правее, парень не стал спорить и притормозил, уходя в крайний ряд. Только они перестроились, как на встречной полосе маленькая легковушка, обгонявшая грузовик, слишком резко вернулась в свою полосу и ее занесло, она, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стукнула впереди идущую машину и встала. Грузовик оказался слишком близко и, из-за внезапного торможения, тоже пошел юзом, собирая по дороге одну...вторую...третью машину. Владимир резко дернул на себя руль, заставляя такси выскочить на обочину и зло гаркнул в ухо зачарованно наблюдающему за аварией водителю:

- Газу! - тот послушался автоматически и они уже почти проскочили зону аварии, как сзади ударила одна из задетых столкновением машин и они улетели в придорожные кусты. Владимир оглянулся - заднее стекло в дребезги, Наташа лежит на Димке и, похоже, без сознания. Подголовник, сиденье, платье - все засыпано крупным гравием и осколками стекла, а под ее рукой, на платье и ноге упавшей вниз головой Сашеньки растекалось кровавое пятно. Он дернул на себя заклинившую дверь, потом схватился за телефон и только потом догадался потрясти находящегося в ступоре водителя:

- Позвоните в скорую! Какой номер? - водитель перевел на него взгляд, посмотрел на заднее сидение и, заметушившись, стал хлопать себя по карманам. Он молча сунул ему в руки разблокированный телефон и, чуть не вынеся дверцу, вышел из машины. Гроза уже взяла свое - ливень стоял плотной стеной, сзади щедро поливая внутренности автомобиля. Саша и Тата все еще оставались без сознания. Димка, которого Наташа закрыла собой, морщился от царапин и, видимо, ушиба, но помог переложить маму и сестру. У Владимира тряслись руки, пока он выбирал камешки из липких от крови Наташиных волос, вглядываясь в лицо - в сознание она пока так и не пришла. У Сашеньки бедро посекло осколками стекла. Длинную рваную рану кое-как, неловко, он перетянул эластичным бинтом, подсунутым водителем, - парень чувствовал себя виноватым, - сам он отделался буквально парой царапин от осколков стекла.

Дима подергал Владимира за руку:

- У тебя тоже кровь, - показал на разорванное плечо футболки и он, оглянувшись, рассмотрел распоротую кожу, так ничего и не почувствовав. Только обнял мальчика, впервые назвавшего его на "ты":

- Ничего, это не страшно.

- С мамой все будет в порядке? Почему она не просыпается? - Дима смотрел на Тату испуганными глазами, крепко прижимаясь под дождем к нему, - их обоих била крупная дрожь.

***

Им досталась только четвертая машина скорой помощи, которая собиралась забрать одну Наташу. Поняв, что их сейчас разделят, Владимир настоял на том, чтобы ехать всем вместе, показав рану у Саши. Девочка очнулась и плакала от боли, ей сделали укол, зафиксировали ногу в каких-то пластиковых штуках и разрешили везти на руках, - в машине оборудовано только одно "лежачее" место, занятое Наташей. Димка умостился рядом с ним, крепко прижимаясь и цепляясь за локоть, не переставая дрожать, хотя его и укутали одеялом.

Доехали, несмотря на дождь, быстро. Больницу - это отвратительное обезличенное место, залитое безжалостным холодным светом и раздражающе пахнущее дезинфектантами, в этот раз Владимир даже толком не рассмотрел, - слишком боялся. Наташу сразу увезли на рентген, Сашу - в операционную, мальчика и его самого осмотрел врач. Потом они вместе с врачом завели Диму в рентген-кабинет и только после этого начали заполнять документы. Хорошо еще, что паспорта со страховками оказались с собой, - он прихватил с собой сумку с ноутом, слабо представляя себя на водных горках.

С врачом им здорово повезло. Высокий, дочерна загорелый и почти седой мужчина, лет на пять чуть старше Владимира, сразу представился:

- Иван, по отчеству Василович, прямо как ваш царь, но лучше просто по имени.

Как выяснилось, Иван учился в Питере и по-русски говорил просто отлично. Записывая данные его страховки, задал вопрос:

- Если будут дополнительные расходы, будете оплачивать? С карты или наличными?

"Отец семейства", не раздумывая кивнул, протягивая карту.

- С Вашей за всех? - кивнул, и доктор приписал имена Наташи и детей в тот же листок, пояснив, что так быстрее и проще.

- Сейчас пойдем в процедурную, я наложу мальчику и Вам пару швов, если у него все в порядке будет на рентгене. Потом его надо бы отправить в гостиницу, - врач оглянулся на помотавшего головой Владимира, - что?

- Мы не в гостинице, а в квартире, и там никого нет.

- Хорошо, девочку точно придется оставить на пару дней, я чуть попозже про нее и жену Вам расскажу, как только будут результаты обследований. В детском отделении у нас предусмотрены палаты для размещения с родителями, но это почти всегда женщины. Вы можете доплатить за отдельную палату и дополнительное место для сына.

Молоденькая серьезная докторша с ярким пластиковым жучком на кармашке халата вывела Диму из рентген-кабинета и быстро что-то сказала Ивану, подталкивая мальчика к Владимиру.

- Ну вот, как я и думал, у него все в порядке, можете не беспокоиться, отделается небольшим шрамом. Даже трещин в ребрах нет, только синяк большой.

***

- Молодец, парень! - похвалил Иван Диму, наблюдая за медсестрой, приклеивающей пластырь. - Сын у Вас настоящий мужчина! Не уворачивался, не убегал, не кричал.

Владимир, сидевший все это время на холодной металлической табуретке рядом с кушеткой, где мальчику сняли наложенные фельдшером повязки, чем-то обкололи синяк, смазали прозрачным гелем и прихватили парой скрепок порезы на плече и лопатке, только кивнул.

- Теперь Вас будем штопать, тут работы побольше. Хотите, чтобы мальчик побыл с нами или пусть посидит в коридоре? - Дима переводил беспокойный взгляд с одного взрослого на другого. Мужчина представил, насколько ему будет не по себе в коридоре и спросил:

- Ты нормально себя чувствуешь? Не боишься смотреть, как меня зашивают? - тот помотал головой. - Если плохо станет - сразу закрывай глаза, ладно? - кивнул.

Ему пришлось обезболивать уколом, и провозился врач довольно долго - промывал, что-то отрезал, стараясь отвлечь и рассказывая между делом какие-то местные анекдоты. Владимир почти не слушал, больше переживая из-за серого лица Димки, вздрагивавшего на каждом металлическом лязге сброшенного в лоток инструмента и нервно косящегося на дверь - как и он сам, мальчик мучился неопределенностью ситуации с Наташей и Сашей.

- Ну, вот и все, заштопали, - довольно сказал врач, разрешая медсестре приклеить и ему поверх повязки легкий тканевый пластырь - теперь оба как новенькие. Посидите у процедурного, вас позовут сдавать анализы. Все делаем срочно, готово будет быстро, не волнуйтесь.

Молча они просидели в коридоре еще больше получаса, Дима уже привычно прижимался к нему. Он обнимал его за плечи здоровой рукой, успокаивая. Потихоньку неглубокая заморозка с адреналиновым куражом проходили, потревоженные ткани начинали ныть, а в голову лезли не самые веселые мысли:

- А если бы это случилось после усыновления? Раз - и нет Наташи. И у него на руках двое чужих детей. Он посмотрел на макушку мальчика, прижал покрепче. И... пожалел, что еще не имеет права оставить его себе... что за жизнь будет у этого замечательного пацана, останься они с бабушкой? А так у него хоть будет отец... Он никогда не страдал излишней сентиментальностью и не занимался благотворительностью, искренне полагая, что можно всю жизнь жертвовать некие суммы разным фондам, но ничью судьбу так и не поправить. Лучше сделать что-то определенное для кого-то конкретного. И сейчас ему кажется, что он готов позаботиться об этих детях.

Подошел врач и позвал их в кабинет, передавая какие-то заполненные листки медсестре.