— Я-то себя в обиду не дам, а вот ты почему терпел, когда он тебя бил?! Я думала, у меня сердце остановится, когда мне Юлька рассказывала, что он с тобой делал! Илюша, ты ведь мог сдать ему сдачи — он ведь всего лишь твой брат!

— Я не мог сдать ему сдачи! — спокойно ответил Илья, — Я не ждал ничего другого, я думал, что будет даже хуже.

— Куда уж хуже! Он не имел права тебя бить, выгонять из дома!

— Ещё как имел… Ты ведь сама всё понимаешь, не надо осуждать его.

— Это всё Динка — гадина…

— Мы не смогли бы вечно прятаться… Какая разница, как и когда все узнали про нас. Ты думаешь, реакция Антона была бы другой, если бы мы сами ему сказали?

— Тебе нисколько не обидно, что он тебя выгнал из дому?

— Я всегда был для него чужой. Всегда ему мешал. Но мне это неважно. И Полина и Саша, и Алла с Кириллом — они всё равно останутся моей семьёй.

— И я…

— И ты, — засмеялся Илья, — особенно ты.

Илья не выглядел угрюмым и подавленным. Он улыбался своей разбитой губой и шутил.

— А я ушла из дому… — невесело произнесла Геля в ответ, — Я не могу там находиться, пока эта крыса шипит из угла и ухмыляется.

— Это ты напрасно, — призадумался Илья, — этим ты нагнетаешь обстановку вокруг нас. Теперь нас в покое не оставят, пока ты не вернёшься…

— Пусть сначала Динка уйдёт! — упрямо надула губы Геля.

— Не уйдёт она никуда. Никто её не выгонит, как меня. Ты ведь это прекрасно понимаешь…

— Ну, конечно. Саше она дороже тебя и меня, мама на его стороне, отец на маминой. Кому мы с тобой нужны?

— Саша любит Динку. Ты ведь недолго думала, когда семье предпочла меня. А почему Сашка должен поступать по-другому?

— Как можно её любить! — презрительно фыркнула Геля.

— Ну только вот об этом не надо… Любит и любит. Не нам судить. Ты ведь не хочешь всех в семье перессорить?

— Мне кажется, этого очень хочет Динка… — пробурчала Геля.

— Ладно тебе, забудь ты про нее, — примирительно проговорил Илья, покрепче прижимая Гелю к своей груди.

— Илюш, а давай уедем прямо сейчас?! Подальше от всего этого…

— Потерпи недельку, малыш… Я сейчас не могу бросить дела. Всего неделю…

Эта неделя показалась им обоим целой вечностью. Вся семья начала дружный штурм в целях возвращения Гели под крышу родного дома. Мама, Алла, и особенно отец не давали им покоя, убеждая, уговаривая Гелю вернуться. Вернуться и расстаться с Ильёй. Этот подтекст, более или менее явный, звучал во всех их речах. Особенно категоричен был отец. С Ильёй он вообще не желал разговаривать и приходил только тогда, когда брата не было дома. Он долго и упорно втолковывал Геле о том, какую ужасную ошибку она делает, что у этих отношения нет и не может быть будущего, что интимные отношения между ближайшими родственниками запрещены не только по моральным канонам, а ещё из-за того, что ведут к вырождению человеческого рода, что в родственных браках рождаются больные дети с явными генетическими отклонениями, дебилы, олигофрены или физические калеки.

Мама была тактичней, она просила, чтобы Геля и Илья всё хорошо обдумали, взвесили, и приготовились к огромным сложностям, если они всё же решат остаться вместе. Проблемы будут непременно, разного рода, сумеют ли они всё выдержать и сохранить свои чувства, не сделают ли друг друга несчастными.

Но пока Илья и Геля выдержали только одно испытание — испытание увещеваниями, уговорами, просьбами, требованиями. Через неделю они улетели к морю, оставив семью в растерянности. Что теперь делать с непокорными смириться или продолжать борьбу?

За всей этой суетой лето пролетело незаметно. В начале сентября Полина с помощью юристов Центра получила развод. Но никто из детей, кроме Саши об этом пока не знал. Да и некому было говорить. После возвращения с юга Геля продолжала жить у Ильи. Кирилл с Юлей уехали на месяц к её родителям в какой-то небольшой посёлок на Волге. Деньги на поездку Кирилл заработал сам и у отца не взял ни копейки.

Алла тоже теперь редко бывала дома. Макс не отпускал её от себя ни на шаг. Алла была счастлива. Ещё недавно ей трудно было предположить, что её ждёт такая окрыляющая любовь, что этот резковатый на первый взгляд мужчина изольёт на неё столько страсти, ласки, нежности и заботы. Алла просто купалась в любви и сама безгранично её дарила. Два года, проведённые с Вадимом казались ей теперь унылым прозябанием по сравнению с этими нескольким яркими месяцами.

Саша занялся покупкой квартиры для себя и мамы. Он решил всё же покупать две отдельные квартиры, потому что понимал — совместная жизнь с Диной маме особенной радости не доставит. Две однокомнатные стоили намного дороже, чем одна двухкомнатная, но деньги для Саши не значили ничего, когда речь шла о маме, её счастье и спокойствии.

Полина пыталась уговорить Сашу ничего для неё не покупать. Она сама сможет о себе позаботиться, у неё вполне приличная зарплата, её хватит на то, чтобы снять неплохую квартиру. Но Саша и слушать не хотел. Он активно искал подходящий вариант, и кажется кое-что нашел вполне приличное. Но нужно было обязательно показать маме, вдруг ей чем-нибудь не понравится выбранная им квартира. Полина говорила, что ей совершенно всё равно, но Саша не отступал. Сегодня они должны были поехать посмотреть квартиру вместе. Они договорились встретиться вечером после работы у Саши в офисе.

Полина подошла к огромному восьмиэтажному зданию, в котором помещения арендовали сразу несколько десятков разнообразных фирм, магазинов, организаций. Найти здесь нужные комнаты человеку, впервые пришедшему, было очень непросто. Саша это учёл, и они договорились встретиться в кафе на первом этаже. Кроме кафе в холле размешалась ещё небольшая закусочная, несколько магазинчиков и штук десять киосков. Полина не сразу отыскала кафе среди всей этой суеты. Под конец рабочего дня свободных мест в довольно вместительном зале почти не было.

Полина села за столик в дальнем углу, надеясь, что сын её здесь заметит. Она заказала себе кофе и попросила оставить меню на столике. Саша, наверняка, захочет немного перекусить. Он должен был подойти минут через пятнадцать-двадцать.

Полина не любила глазеть по сторонам в общественных местах, особенно там, где люди принимали пищу. Разглядывание жующих людей всегда казалось ей ужасной бестактностью. Поэтому она достала из сумочки рекламный буклет какой-то новой косметики, который ей сунули в руки на улице.

— Если не ошибаюсь…Полина Кашина? — этот голос прозвучал около неё подобно грому среди ясного неба. Она медленно подняла глаза на человека, подошедшего к её столику и назвавшего её девичью фамилию. Да, это был ОН. Собственной персоной — моложавый, подтянутый, как будто даже не постаревший… ТОТ, с которым они не виделись тридцать лет. Он, чей голос невозможно было забыть. Он, чьё лицо хранится в памяти все эти годы.

— Полина… — протянул он, улыбаясь, — Вот так встреча. Я увидел тебя из машины и не удержался — пошёл следом. Ну, здравствуй!

— Здравствуй, — только и смогла ответить Полина.

— Разреши, я присяду? — спросил он и не дождавшись ответа сел напротив.

— Ты потрясающе выглядишь! — в его голосе слышалось неподдельное восхищение, — такая стала утонченная, изысканная — просто светская дама!

— Ты тоже выглядишь неплохо, — негромко ответила Полина.

— Нет, я постарел, подурнел… Иногда смотреть не могу на себя в зеркало. А раньше любил, — не без иронии сказал он.

— Да я помню, — сдержанно ответила Полина.

— Я вижу, ты помнишь и ещё кое-что, не очень приятное… Давай не будем о печальном. Расскажи, как ты живёшь? Чем занимаешься?

— Неплохо живу. Работаю в кризисном центре для женщин…

— Помогаешь обиженным и несчастным? Понятно… А здесь как оказалась? Клиентку ожидаешь?

— Нет… В этом здании работают мои дети.

— Дети? — он поднял брови, — и много их у тебя?

— Пятеро, — ответила Полина, приплюсовав Илью. Он всегда для неё был сыном.