Наконец я подправил прицел, подкручивая валики прицельного устройства, и нажал на педаль. Пушка грохнула и снаряд унёсся огненным росчерком к первой «Гвоздике». Тут бил больше наугад, по силуэтам, что стояли ко мне чуть боком и чуть передком, наискосок. Дальность на пределе, но дотянулся. Сложные цели, на самом деле. Мне три снаряда потребовалось, пока я пламя среди деревьев не рассмотрел, горит сволочь. Вторая начала пятится назад, тут два снаряда, и она заполыхала. Похоже даже детонация была. Ещё два грузовика достал, остальные свалили. Спешно разворачивая башню, я уже подал в ствол фугасный снаряд. Первым расчёт второго «ПТУРа» уничтожу. Они по мне уже дважды вальнули, пока я гаубицы на ноль множил, первая ракета росчерком, с дымным следом, мимо пролетела, рванула позади, похоже фугасная, вторая снесла мне пулемёт на башне. Те готовились третью пустить, но я уже разворачивал башню. Причём, по мне били также пушки «БМП», об атаке на село уже и речи не шло, нацики откатывались, и достали, тряхнуло танк пару раз, к тому же на двух «БМП» также системы «ПТУР» стояли, пустили ракеты, но промахнулись. Одна перед мной рванула, подняв в воздух куски земли и грязи, прицел чуть грязью запачкало. Стоит отметить, что когда я проследил прилёт первой ракеты, той что фугасная, думаю расчёт освободил установку от неё, не прицельно, я рассмотрел за своей кормой длинную змею разной техники. Мы со старшиной по этой полевой дороге и прикатили. В основном грузовики были и бронетранспортёры. Возглавляли её три танка «Т-72». Похоже наши, буква «Z» видна, флаги «ДНР». Надеюсь не всадят мне в корму снаряд, я у них как на блюдечке. Шли те от блокпоста, где я танк позаимствовал, потому и была надежда, что сообщат о трофейной машине. Поэтому с вполне здравой опаской поглядывая в их сторону, я продолжал лупить из пушки. Один раз автоматика перезарядки заклинила, но двумя ударами подошвы правого ботинка сдвинул, и та продолжила работать. Можно было и телекинезом, но источник пуст, так что ножкой поработал.

Пока колонна с подразделениями народной милиции ДНР доползла до моего танка, не останавливаясь двинув дальше, я успел сделать восемнадцать выстрелов. Из них шестнадцать фугасами, и два подкалиберными. Подкрепление, изредка ведя огонь на ходу, а нацики уже отошли, визуально только последних видно было, драпали только так, шли дальше, а я поднял приоткрытый люк и выбрался наружу. Уже можно, уже безопасно. Ко мне катил один из «БМП», «еденица», на броне бойцы сидели. Шатаясь, закинув автомат за спину, стараясь не порезаться об острые грани изувеченной зенитной турели, открыл люк командира, и ухватив старшину за ворот, пытался вытянуть его наверх. Не получилось. Бойцы, взлетев на танк, в шесть рук помогли мне вытащить старшину. Остальные приняли и уложили на землю у правой гусеницы. Что я успел с момента как увидел колонну и до момента окончания боя? А он окончился, село горело, украинская техника тоже, похоже всё, но выстрелы были редки. А уничтожил я второй расчёт «ПТУР», потом три «БМП», одна «единица» и две «двойки», один украинский «БТР-4», он там один и был, наводчик хорош, снаряды по башне моего танка точно клал, и дальность не мешала. Все эти машины заполыхали. Остальные сбежали. Честно признаюсь, я больше буду уважать того ополченца, что убьёт националиста из нацбата, чем того что будет говорить, как сжёг бронемашину противника. Разница для меня большая. Поэтому бил именно по пехоте, фугасами. Много или мало, не знаю, но роту точно положил, наглухо, ещё взвод, может два, контужеными и ранеными.

— Алмаз, доклад, — скомандовал один из бойцов, что помогал доставать контуженого старшину, с ним уже медик работал. Похоже командир, которого бывший хозяин тела знал.

— Простите, как к вам обращаться?

— Хм, ты меня не помнишь?

— Контузия. Когда очнулся в подбитом танке, узнал как меня зовут из документов, найденных в кармане. Потом мехвод, старшина Баркалин, рассказал кто я и откуда.

— Кто вёл бой?

— На месте наводчика-оператора находился я.

— Да, видел, как ты с его места выбирался. Память потерял и стрелял?

— Да там всё интуитивно понятно, не сложно было. Ни одного промаха не было.

— Понял.

Тот снял рацию с нагрузки и вызвал кого-то:

— Подойди, тут с твоим бойцом проблемы.

— Принято, — донеслось из рации с хрипами эфира.

Кстати, в танке рация вышла из строя, видимо от фугаса «Гвоздики», три ходи-болтайки, что я снял с трёх нациков, имелись в вещах, но времени добраться до них не было. У Лёхи рации не имелось, у погибшего командира была, я снял её, когда мы тело доставали, но и она вещах. Сил доставать тоже не было. Да и честно говоря, даже сейчас я стоял и меня шатало. Старшину в сознание привести так и не смогли, тяжёлая контузия, наложилась на ту, что ранее была, его на бок положили, того тошнило, чтобы не захлебнулся. Уже затребовали машину для эвакуации. Вылечить можно, но я теперь не рискну, медик осмотрел старшину, и знает насколько тот поражён. Сам я кроме контузии имел разбитый лоб, рана на лбу над правым глазом, меня как тряхнуло от попадания снаряда гаубицы, о какой-то прибор приложило, и шлемофон не спас, тот на макушку сбит был. Кровь подсохла и глаз уже не заливала. Причём, о ране я и не подозревал, пока лоб неметь не начал и кровь глаз не залила. Начал смахивать, глянул на руку, а она в крови. Это и плохо, свидетели имеются, не успел залечить и спрятать рану, потом бы убрал. Пока же неизвестный командир, тот так и не представился, одно понятно по нашивке, мы из одного батальона «Дизель», убирая рацию обратно, спросил:

— Что с танком?

— Вы кто? Документы попрошу.

— Хм. Не доверяешь? Правильно. Заместитель командира мотострелковой роты Второго отдельного танкового батальона «Дизель». Позывной Варяг.

Документы тот всё же подал, и я их изучил. Всё точно.

— Докладывайте, боец.

— Танк на ходу, вооружение в порядке, кроме зенитного пулемёта. Боекомплект почти весь растрачен. Осталось семь снарядов, все подкалиберные. Пополнить боекомплект, пополнить экипажем, командир нужен и мехвод, старшина выбыл, и можно продолжить вести бои.

— Себя значит, выбывшим не считаешь?

— Я в порядке.

— Контузия, рана на голове, — скорее для себя в слух прокомментировал тот.

— Я в порядке, — с нажимом повторил я, хотя меня и продолжало шатать.

Тут ещё медик, закончив со старшиной, сняв у меня шлемофон и подшлемник занялся раной, проверяя на контузию. Зрачки осмотрел. В колонне в сторону села несколько машин прошло с обозначениями медиков, думаю на обратном пути и старшину заберут. Что со мной будет, не знаю, видимо будет решать тот командир, с которым общался Варяг по рации. Думаю, это кто-то из танкистов. Пока мне перевязывали голову, видимо требовалось, кровь снова пошла, Варяг всё опрашивал меня, ну и описал как очнулся в танке, убитого командира увидел, по георгиевскому банту понял, что свой, как долбились нацики в люки, как старшину выдернули, а я отбивался гранатами и автоматом. То, что гранаты особо не помогли, тоже сообщил, кроме тех троих, что я их автомата положил, поражённых гранатами не видел. Может и были раненые, но убегали от горевших грузовиков все. Как старшину увидел, и прихватив его, поволок прочь, от грузовиков. Не зря же нацики от них бежали. Потом старшина очнулся, я успел его раздеть и перевязать, удалив осколки. Раны медик видел, но бинты не трогал. Не помню, как оказывать медпомощь, но руки сами всё делали. Старшина и описал кто я, что-то вспомнил, эпизоды, пробудилась ненависть к нацбатам и ВСУ, ну и желание бить их. Старшина сказал, что помощь нашим нужна, срочная, я сбегал за трофейным танком, пусть контужен, шатало, но трусцой бежать смог. Забрал танк, и вернувшись, сняв трофеи с нациков, командира вытащили, свои вещи, и рванули на помощь. Описал что подбил и поджёг, по кому фугасами работал, дав примерный пересчёт потерь у противника, что атаковал село с нашими. Варяг кивал, что-то записывал в блокнот. Кстати, в нашу сторону двигался один из танков. Другие работали у села, часть сил преследовали противника. В селе работали медики, ну и бойцы, коих выделили для этого. Видать много раненых и убитых, ребят с носилками хватало.