— Я покажу вам. — Сестра Сковородка подняла руку и уставилась в пространство за ней.

Нона ждала, наблюдая. Когда Нона приехала в монастырь, Сестра Сковородка возвышалась над ней, как и все остальные монахини. В ее голове все-еще было больше тайн, чем Нона могла когда-либо узнать, ключи к неведомым силам... и все же она выглядела такой маленькой и хрупкой, такой ожидающей, чтобы пересечь Путь, такой близкой к нему, что дьяволы должны облизывать губы.

Она стара, но я не осмелюсь на это.

Нона посмотрела еще раз. Кеот никогда не упускал случая похвастаться. Ей было приятно сознавать, что он боится Госпожи Путь.

— Смотрите! — Воздух перед Сестрой Сковородка наполнился яркой сложностью Пути, движущегося, живого существа, извивающегося в бо́льшем количестве измерений, чем глаз мог охватить. — Когда прядут шерсть, на веретено наматывается одна длинная нить. Но вокруг нее есть ореол свободных ниточек, волокон шерсти, не полностью скрученных, отошедших от основного тела.

Пока Сестра Сковородка говорила, Путь потускнел, в воздухе вокруг него появились нити, точно также, как звезды появляются на небе, когда скрывается солнце.

— Нити — это не Путь, но они от Пути. И поскольку Путь идет повсюду и проходит через все, то же самое происходит и с нитями.

Нона спросила себя, почему Сестра Сковородка решила говорить о пряже, чтобы объяснить суть дела? Возможно потому, что знала — Нона из деревни и ей будет не просто понять другую аналогию. Она все еще размышляла об этом, когда осознала, что ее рот открыт. Она резко сжала челюсти и вытерла губы. Образ, созданный Сестрой Сковородка, завораживал. Она с усилием оторвала от него взгляд.

— Это очаровательно, не правда ли? — Улыбка Сестры Сковородка казалась узким белым полумесяцем в темноте ее лица. — Я бы могла смотреть на эту картину вечно.

Медленное движение нитей отразилось в глазах Зоул и Джоэли.

— Есть определенная опасность, — сказала Сестра Сковородка. — Рано или поздно Путь сбросит тебя, но нити удержат. Если у тебя нет желания освободиться, они будут держать тебя до тех пор, пока твои годы не уйдут от тебя, и все, что тебе останется, — перейти Путь и уйти во тьму. — Она махнула рукой, и узор исчез, освободив девушек.

Джоэли моргнула и посмотрела на Нону.

— Госпожа Путь, вы сказали, что у этих двух послушниц нет таланта к нить-работе, потому что они так предрасположены к насилию. Но, как вы думаете, не могут ли они быть такими жестокими, потому что знают — им не хватает таланта для более глубокой работы? — Легкая улыбка играла на ее губах, словно унижения за монастырским столом никогда не было.

Сестра Сковородка махнула рукой:

— Посмотрим. Путь-работа ближе к грубой силе Красной Сестры, а нить-работа — более тонкая, подобна искусству Серой, ее хитрости и коварству. Мистические Сестры отбрасывают тень либо в сторону Красной, либо в сторону Серой.

— Я предпочитаю быть открытой. Откровенной. Честной. — Нона сморщила нос. — Манипулировать людьми, использовать их... это неправильно. Это похоже на ложь. Людям должна быть предоставлена свобода воли...

Сестра Сковородка рассмеялась лающим смехом.

— Мы все марионетки. Другие люди дергают нас за ниточки каждый миг каждого дня. Единственная разница между нами и саян-ра, танцующими в уличном шоу, заключается в том, что мы также можем дергать за свои ниточки и за ниточки других. Нити — это не что-то внешнее по отношению к миру, к чему могут прикоснуться лишь избранные. Каждый раз, когда вы говорите с кем-то, вы натягиваете нити. Каждый обмен взглядами. Каждый удар. Всякая проявленная доброта. В нить-работе мы просто более прямолинейны. Более сосредоточенны. — Она повернулась и уставилась на Нону своими темными глазами. — Тебе нужно узнать, как потянуть нить, или как ты будешь препятствовать тому, чтобы кто-то потянул твою собственную нить? — Она вытянула руку вперед, хватая воздух большим и указательным пальцами. — В начале это помогает отчётливо представлять себе задачу, увидеть ее перед собой, использовать ваши руки. Это, конечно, чепуха. Не требуется. Но ум любит знакомое. Вот так! — Она что-то ухватила и потянула. — Как ты себя чувствуешь, Нона?

— Голодной! — Нона хлопнула себя по животу обеими руками. — Умираю с голоду!

— Основные потребности и простые эмоции легче всего поддаются влиянию. — Сестра Сковородка разжала пальцы, словно освобождая то, что держала. — А теперь?

— Полный завтраком живот, — невольно рассмеялась Нона и нахмурилась. — Но вы же не можете сделать это одними словами.

— Не могу? — Сестра Сковородка склонила голову набок. — Если бы я описала жареного цыпленка в изысканных деталях, дымящегося на тарелке с картофелем, намазанным маслом, с золотистой хрустящей кожицей, приправленным солью и перцем... у тебя бы потекли слюнки? Заурчало бы в животе?

Рот Ноны уже наполнился слюной. Когда дело доходило до еды, за ниточки было удивительно легко дергать.

— Гесса работала с нитями, когда пыталась помешать Йишт украсть корабль-сердце. — Она бросила сердитый взгляд на Джоэли, затем хмуро посмотрела на Зоул, которая все еще, годы спустя, чувствовала себя запятнанной общением с Йишт. — И я видела это, потому что мы были нить-связаны.

— Юная Гесса обладала незаурядным талантом. За все годы, что я преподаю, я не встречала никого столь одаренного в таком юном возрасте. Большая потеря. — Сестра Сковородка положила руку на плечо Ноны. — И, возможно, у тебя проявится склонность к нить-вязанию, послушница. Это редкий навык, и его трудно достичь, но всегда очень помогает сильная и честная дружба между обеими сторонами. Однако оно возникает только между кванталами. Вам необходимо разделять ту же кровь.

Сестра Сковородка отступила назад и обратилась ко всем присутствующим.

— Вы всегда должны помнить две вещи. Во-первых: вы никогда не сможете потянуть за одну и ту же нить дважды. Каждое ваше действие изменяет предмет, на который вы воздействуете, изменяет его связи с миром. Во-вторых, вы никогда не можете потянуть только одну нить. Каждая нить связана с любой другой, иногда через множество звеньев, хотя всегда меньше, чем вы можете посчитать. Потяните за одну нить, и потянутся другие: эффект распространяется, как рябь на пруду. Вы можете играть в нить-работу и думать, что вы одиноки, но если вы достаточно сильно и часто тянете за нить паутины... придет паук. То же самое происходит и с нитями, которые связывают вселенную. Рано или поздно вас заметят. «Пауки» будут, скорее всего, людьми, старше вас, более могущественными кванталами нить-работниками или магами-марджалами с особыми талантами, интуитами, такими как Настоятельница Стекло. Но есть и более крупные пауки. Этот мир не наш: он старше нас, Пропавшие исчезли еще до того, как наши корабли причалили здесь. Они ушли, когда Коридор был шириной в тысячу миль и на небе не было луны. Их эхо живет среди нитей, их вибрации никогда не затухнут. Есть и другие; их слуги и еще более древние создания. Так что ступайте мягко, работайте экономно и надейтесь. — Она махнула обрубком в сторону стен. — Здесь, однако, нет нужды надеяться. Сигилы изолируют нас от мира, и те немногие нити, что проникают даже сквозь эти стены, находятся вне вашей досягаемости.

Начались утренние упражнения. Нона и Зоул работали в паре, стараясь представить себе нити, связывающие их с миром.

— Сначала посмотрите на Путь, — велела Сестра Сковородка. — Каждый из вас должен увидеть, как он проходит через другого. Вы знаете это из своих снов. Вы охотитесь на него в трансе безмятежности. Вы следуете за ним каждое мгновение своей жизни. И, когда Предок дарует вам благодать, вы идете по нему.

Нона смотрела на Зоул, на черные волосы, гладко лежащие на ее грубом черепе, на каменно-темные глаза и широкие скулы, на короткую, жесткую линию рта, на красноватый оттенок кожи, похожий на ожог от лед-ветра, который никогда не покидал ее. Она попыталась разглядеть Путь сквозь лед-девушку, минуя ее широкие плечи, рост и силу. В таких упражнениях время, казалось, одновременно мчалось и ползло. Она всегда чувствовала себя так, словно провела здесь вечность, и, останавливаясь, Нона часто обнаруживала, что часы между одним колоколом и следующим были съедены, и все же, задним числом, ей казалось, что она работала несколько минут.