– Простите, что заставил вас ждать, – фигура, завернутая в походный, черный плащ, опустилась около двух пустых надгробных плит.

Рядом шумел прибой озера. Качались кроны фруктовых деревьев. Кусты роз, холмы тюльпанов и ворох простых, полевых цветов.

Рука, покрытая алыми татуировками, смахнула листья и траву с холодного камня.

“Урожденный Эрен Дюран, старший лейтенант Лунной Армии, потерянный брат и найденный друг. Пусть праотцы встретят тебя медом и хлебом”.

Фигура достала из мешочка, привязанного к поясу, обручальный браслет. Широкий, коричневого цвета, такой надевали на предплечье мужчинам.

Мужчина положил браслет на надгробие, затем опустился, коснулся лбом камня и замер на некоторое время. Когда же он поднялся, то откупорил бутылку вина, сделал два больших глотка, вытер губы и вылил оставшееся содержимое на землю.

Затем он счистил поросль и со второго надгробия.

“Сера, горячая ведьма южных песков. Верная возлюбленная и прекрасный друг. Пусть праотцы встретят тебя сладким молоком и хлебом”.

Мужчина положил на надгробие тонкий, белый кожаный обручальный браслет, а затем два пустынных цветка.

– Кто ты такой? – лезвие широкой сабли уперлось в спину мужчине. – Как попал в баронский сад?

Светловолосый юноша, в простых одеждах, источал ауру развитой стадии Рыцаря Духа. Позади него обросли щитами десятеро легионеров империи. Наспех вооруженные, со щитами, они уже активировали свои артефактные доспехи и теперь выглядели, для Баронств, одной из самых грозных сил.

– Мы скоро встретимся, друзья, – прошептал мужчина.

– Спрашиваю еще раз – кто ты такой?

– Постой, Ренен! – баронесса Элейн, отмахиваясь от бегущих следом служанок, пытающихся облачить свою “хозяйку” в платья, в одном только ночном белье, выбежала в сад.

– Баронесса, – тут же поклонился светловолосый Ренен, но сабли не убрал.

Элейн остановилась около воинов. Она смотрела на черноволосого мужчину, завернутого в плащ. И на то, как тот быстро, слишком быстро, убрал свою исписанную алыми письменами руку.

Так они и стояли, смотря друг на друга. Две пары ярких, небесно голубых глаз.

Затем, внезапно, Ренен вдруг понял, что больше уже не держит саблю у торса мужчины. Оружие, каким-то неведомым образом, вернулось ему обратно в ножны. А на его солнечном сплетении лежит рука странного мужчины.

– Сильная воля, – произнес себе под нос незнакомец, чье лицо скрывал капюшон. – добрая душа. Ты будешь хорошим отцом.

Затем мужчина повернулся к баронессе. Его взгляд проскользил от длинных, золотых волос, до живота.

– Назови своего сына в честь нашего отца.

В следующее мгновение огромная синяя птица Кецаль, взмахнув крыльями, взмыла к небу и, превратившись в синюю точку, исчезла где-то в облаках.

На земле же остались шокированные легионеры, ничего не понимающий Ренен, тихо плачущая Элейн и два обручальных браслета на гранитных надгробиях.

Хаджар скинул с головы капюшон. Над ним высилась гора, где он, почти девять лет назад, впервые, за долгие годы, смог пообщаться с сестрой.

Сестрой, которую он не мог даже обнять…

Хаджар, с каждым годом, становился все сильнее, но и его враги оказывались все могущественнее и могущественнее. Дерек, пока, не знал, что Лидус являлся настоящей родиной своего заклятого врага. И, тем более, ему было неизвестно о Элейн и её ребенке.

Само дитя Хаджар увидел только благодаря Взгляду сквозь потоки Реки Мира. Его отец – светловолосый фехтовальщик, Рыцарь Духа развитой стадии, не имел особой родословной или силы внутри крови (как это было у некоторых аристократических кланов), но Хаджар чувствовал в нем доброе сердце и крепкую волю.

Он станет хорошим отцом его племяннику и крепкой опорой для Элейн.

– И все же, – вздохнул Хаджар. Поднимаясь по горе, он буквально заново переживал те события, которые привели его к злосчастному обрыву. – Так и не обнял…

Обнять сестру. Сказать: “Ну здравствуй, Лучик, я дома”. Хаджар, в самые тяжелые часы своей судьбы, думал об этом не раз и не два.

Но, увы, до тех пор, пока есть такая угроза, как Дерек Степной и иже с ними, Хаджар не мог подвергать опасности отчий дом и сестру. Особенно когда он знал, что Элейн ждала рождения наследника дома Дюран.

Хаджар наклонился и провел ладонью по тонкому покрову снега, которым ветер укрыл уступ. Еще мокрые снежинки липли к его пальцам, но он почти не чувствовал идущего от них холода.

Ветра в Лидусе, регионе, где жили миллионы смертных, были такими ласковыми, что Рыцарь Духа почти не чувствовал мороза. Лишь Черные Горы Балиума оставались исключением, но и там Хаджар вполне комфортно мог обойтись без шубы.

Просто…

– Не важно, – сжав кулак, Хаджар выпрямился и шагнул в пропасть.

На этот раз спуск оказался куда проще и даже приятнее, чем в прошлом. Нырнув солдатиком в бурный горный поток, Хаджар безо всякого труда нашел нужный “путь” в ветвящимся изобилии подводных коридоров.

Абсолютная память Рыцаря Духа и минимальная поддержка нейросети делали свое дело.

Вынырнув у небольшого уступа, Хаджар волей высушил свои одежды. Не разжигая костра, вполне комфортно видя и ориентируясь в этой не подкрепленной какой-либо чуждой энергией или аурой тьме, Хаджар с улыбкой смотрел на почти истлевшие остатки одежды, каменеющие угли от костра и рыбьи кости.

Даже несмотря на влажность, грот, где он провел несколько дней с сестрой, сохранил свидетельства их присутствия.

– Сентиментальным стал, да? – прошептал Хаджар.

Развернувшись, он вновь нырнул в реку. Когда-то ему приходилось использовать внутренности плавающих здесь рыб и ориентироваться по свечению мистической травы, но теперь, не обращая внимания ни на бесполезный для себя ингредиент, ни на подросших за это время подводных жителей, миновав камеру, в которой сражался с, казавшимся тогда, гигантским монстром, вскоре оказался на дне горного озера.

Здесь было все, как и запомнил Хаджар. Разрушенные постройки древних храмов, покрытые мхом и гнездами ласточек. Пробитая буйными травами некогда широкая и красивая тропа из каменных плит. Редкие колонны, которые теперь, из-за растительности, сложно было отличить от природных объектов.

– Иронично, – протянул Хаджар.

Раньше он даже представить не мог, какой цивилизации могли принадлежать эти постройки. Теперь же, лишь одного взгляда, хватило, чтобы определить наследие вымерших Talesh.

Летающий Город Магов, последний осколок которого – Библиотеку, Хаджар собственноручно разрушил.

И, кто бы мог подумать, что тогда Хаджар увидел архитектуру и развалины древней цивилизации вовсе не впервые. Что он уже касался их наследия.

Идя по тропинке, по которой некогда уже ступал, Хаджар проводил пальцами по осколкам далекого прошлого. Они резали ему пальцы и капли крови, не успевая стекать на землю, испарялись.

– “Смерть тебе принесет тот, кто не был рожден”, – вспомнил Хаджар слова Древа Жизни.

Мертвецы, которых собирался поднять из земли Дерек, действительно не были никем рождены. Может его убьет волшебный зомби? Впрочем, Хаджар уже устал в каждой тени находить подтверждение пророчеству Древа Жизни.

Это было сродни подсказкам Фреи. Если с радугой все еще было более менее понятно, то с “помни про подарок” и “не верь полукровке”… Что же, у Хаджара и так не было другой возможности, на тот момент, убить Дерека, кроме как использовать Ядро, оставшееся ему от предводительницы орды демонов Пустошей.

А Анетт Хаджар просто физически не мог доверять – её мотивы, по которым она не осталась в своем Зеленом Доме, а отправилась в полет на чужбину оставались для него туманны и неясны.

В конце концов, в Карнаке жило далеко не два, три и даже десять племен чернокожих. Их был десятки. И именно благодаря своему количеству они, однажды, одолели экспедицию, отправленную Морганом.

И некоторые из этих племен, так же как и Шук’Арка, имели право передавать Знание о магии Слов.